Вперёд в прошлое - Аркадий Арканов

Мы с Аликом прекратили всякие взаимоотношения лет на пять. Потом он женился, и все наши обиды были забыты. Мы до сих пор остаемся друзьями и порой с грустной улыбкой вспоминаем нашу молодость...

А мы с Женей поженились и до 1962 года скитались по съемным комнатам и квартирам, с трудом сводя концы с концами. А в 1962 году я занял у разных друзей денег и купил скромную однокомнатную кооперативную квартиру на первом этаже дома № 5 по Садово-Самотечной улице. Возле Кукольного театра Сергея Образцова. Опять Кукольный театр! Он к тому времени был воздвигнут на Садово-Самотечной. Фантастическое совпадение! И когда сегодня я проезжаю мимо Кукольного театра, воспоминания вызывают еле сдерживаемый ком в горле...

Вася появился на свет 14 апреля 1967 года. История его рождения имеет совершенно мистический характер. Не верить после этого в приметы и предсказания невозможно. В течение почти девяти лет все наши попытки заиметь потомство кончались безрезультатно. Беременность не наступала. Мы ездили по врачам, принимали какие-то лекарства... Все напрасно. Наконец, врачи вынесли вердикт – по причинам физиологического характера надо забыть о естественном продолжении рода.

К нам приходила убираться раз в десять дней пожилая деревенская женщина, и однажды она сказала: «Вы все переживаете, что у вас нет детей, а вы приютите какую-нибудь бездомную сучку, приласкайте ее, полюбите, и, увидите, у вас появится ребенок». Мы посмеялись и забыли об этом разговоре. Через несколько месяцев позвонила наша приятельница, совершенно не посвященная в совет нашей домработницы, и сказала, что отбила у ловцов бездомных собак уродливую несчастную сучку, которую собачники уже запихивали в фургон. «У меня в квартире много животных, – объяснила она, – и я о вас подумала. Может, возьмете?»

И мы взяли эту несчастную собаку и дали ей кличку Муха. Длинная, многопородная, трясущаяся. Боялась всего, особенно – дождей и гроз. Видимо, с водой у нее были связаны не самые приятные воспоминания – может быть, тонула, может быть, наводнение. Стоило прогреметь грому, стоило начаться дождю, как Муха тут же старалась залезть как можно выше. Она взбиралась на мою голову, пыталась вскарабкаться на шкаф... Вот такая была собака...

В середине лета 1966 года мы с Женей поехали отдохнуть в Абхазию, где сняли комнатку в частном доме в селе Гульрипши... Каково же было наше изумление, когда, возвратившись в Москву, Женя вдруг сказала: «По-моему, я беременна». Врачи подтвердили этот невероятный факт, и родился Вася. Когда до родов оставался месяц, мы стали подумывать о том, куда после рождения ребенка девать собаку? Первый этаж, одна комната, пыль, шерсть... И договорились с друзьями о том, что они возьмут Муху себе. Невероятно, но факт: после нашего решения Муха стала отказываться от еды, постоянно забивалась под диван, не реагировала на наши попытки пообщаться с ней. Создавалось полное впечатление, что собака обиделась.

В день, когда я вызвал машину, чтобы отвезти Женю в роддом, приехали друзья – забрать Муху. Они ждали нас у подъезда. Я вывел Женю и вывел на поводке Муху. И Муха вдруг встала на задние лапы, обняла передними лапами живот Жени и жалобно заскулила. Она прощалась. Женя заплакала. Мне тоже стало невероятно грустно, но делать было нечего...

Муха потом еще долго прожила у наших друзей. А спустя несколько дней, после того как я привез Женю с Васей из роддома, пришла наша старушка и спросила: где Муха? Узнав, что мы ее отдали, она вздохнула и сказала: «Зря вы это сделали. Не полагается так. Она ж вам Васю принесла. У вас будут неприятности...»

Но мы тогда не задумывались о неприятностях, а они начались через два года на личной почве. Не хочу вдаваться в подробности. Видимо, в первую очередь, виноват я... Упрямая несовместимость двух знаков зодиака – Близнецов и Скорпиона – привела к тому, что стало ясно: количество дней нашего счастья на исходе...

Однажды я посадил жену и сына, тогда еще маленького пацана, в поезд, они ехали в Ригу. Я заказал для них лучший номер в Доме творчества писателей в Дубултах, оплатил все, чтобы они могли хорошо отдохнуть. Поезд уходил из Москвы в 9 часов вечера, а где-то около 10 утра приходил в Ригу. Помню, как проводил их. Поехал домой.

Была зима, холодно, и на душе у меня было так же холодно, скверно и мрачно. Уснуть не мог... И вдруг – в три часа ночи! – сорвался, поехал в аэропорт и купил билет в Ригу. Тогда ведь все было значительно проще – ни таможен, ни границ. Прилетел в шесть часов утра. Деваться некуда, и до прихода поезда я слонялся по рижскому рынку, благословляя небеса за то, что он крытый. Время от времени заходил в отапливаемые киоски, грелся и шел дальше. К моменту прихода поезда я уже стоял на перроне с огромным букетом цветов!

Вася был просто шокирован. И, глядя в его глаза, я понял: мой безумный ночной перелет стоило совершить уже хотя бы ради него. Жена, кстати, тоже все оценила. Но, увы, в наших отношениях это уже ничего исправить не могло.

Официально мы прожили единой семьей до 1972 года... Все свои чувства по этому поводу я попытался вложить в новеллу «Пельмени на полу», написанную в первую очередь для Жени – с тайной надеждой, что она поймет. Она все поняла, но мне дала это понять за несколько часов до своей смерти...

ПЕЛЬМЕНИ НА ПОЛУ

Девятый час утра.

– Что мне надеть? – спрашиваю я.

– Что хочешь! – слышится из кухни.

– Э-э... Опять то же самое.

Я сажусь в кресло и закрываю глаза, вместо того чтобы...

...И вместо того, чтобы небо с самого утра было синим, а снег на улице – белым, да таким белым, чтоб необходимо было щуриться и чихать, вместо всего этого – серость. И не просто серость, а асфальтовая серость, от которой медленно и вяло начинает болеть голова.

Для меня это самое тягучее время: осень вроде кончилась, дожди – тоже, температура минусовая, а снега нет и в помине. Всюду сплошной асфальт. И небо – асфальт. И ветер серого цвета. И так уже две недели подряд...

А мы с ней живем девятый год.

– Что мне надеть? – спрашиваю я.

– Что хочешь.

Я достаю из шкафа новый костюм.

– Правильно, – говорит она, – надо будет куда-нибудь выйти – нечего будет надеть.

– А мне противно каждый день таскать одно и то же.

– Надень брюки и свитер.

Брюки и свитер... Не хочу я брюки и свитер... А ей, конечно, все равно, что я надену. Хотя в отношении нового костюма она права. Но почему такое безразличие? Ведь то же самое можно сказать и по-другому...

– На брюках пуговица отлетела, – говорю я.

– Оставь. Я пришью.

– Я сам пришью.

– Пришивай... Да что ты хочешь? Пожалуйста! Надевай новый костюм!

Я лезу в шкаф и достаю новый костюм. Вообще-то жалко, конечно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});