Ведьма придет за тобой - Евгения Грановская

Едва он опустил забинтованную голову на подушку, как дверь открылась и в палату вошла Маша Любимова.

– Привет! – сказала она.

– Привет, – вяло отозвался Глеб.

Ему было стыдно из-за того, что позволил уложить себя какому-то «быку». Кроме того, Глеб сильно на себя злился, и Маша, хорошо знавшая Корсака, прекрасно это понимала.

– Как ты? – спросила она, глянув на перевязанную бинтом голову.

– Как орел с подрезанными крыльями, – с хмурой усмешкой ответил Глеб. – Присаживайся.

Маша села на стул, весело посмотрела на него.

– Завидую я тебе, Корсак. Живешь на широкую ногу, не экономишь ни на эмоциях, ни на страстях. Голову вон тебе до сих пор разбивают. Красота!

– Да уж, – усмехнулся он. – Живу как в последний раз. Но тебе не советую. В нашем возрасте так живут только дураки и неудачники.

– И к какой категории ты относишь себя?

– К обеим сразу.

Маша улыбнулась.

– Спорный вопрос. Глеб, я забежала на пару минут.

– Само собой. Как у тебя дела на работе? Надеюсь, я не зря получил по кумполу?

– Бадри Гурамов забрал заявление об избиении и вымогательстве. Дело замяли. Против тебя он тоже не выдвигает никаких обвинений.

– Значит, все хорошо?

– Для нас – да. Для тебя – не думаю. Кто-то снял вашу драку на мобильник и выложил в Интернет. Там уже больше пятидесяти тысяч просмотров. Гурамов-младший заперся дома и не выходит. Ты его опозорил, Глеб. Схватил за шиворот, как котенка, и дал пинка. Это видели пятьдесят тысяч человек. Но самое главное, это видели друзья, родственники и знакомые Гурамова. И это видел его папенька.

– Отлично! Значит, он стал звездой.

Маша невесело усмехнулась и покачала головой.

– Глеб, ты же понимаешь, что этот гаденыш тебе отомстит. А не он, так его папаша.

– Пусть попробует.

– Он уже попробовал. – Маша посмотрела на забинтованную голову бывшего возлюбленного и вздохнула. – Тебя могли забить насмерть. И честно говоря, я не могу понять – почему не забили.

Она достала из пакета, который держала в руках, красивую пластиковую коробочку.

– Это тебе от наших оперов. Первоклассная электронная сигарета, а к ней – набор картриджей, зарядов и всяческих ароматизаторов, включая «кубинские сигары». К подарку прилагается записка от Толи Волохова.

Корсак развернул протянутый листок бумаги.

«Глеб, ты мужик! Я бы ему сам накостылял, но должность не позволяет. Понадобится моя помощь – только свистни!»

– А это – от Стаса, – сказала Маша и протянула Глебу бутылку двенадцатилетнего виски «Маккален».

– От Стаса? – удивленно поднял брови Корсак. – Я думал, он меня ненавидит.

– Он ненавидит только женщин. Особенно тех, с кем спит.

Глеб хмыкнул.

– Значит, я зря опасаюсь. Передавай ребятам привет и благодари за подарки.

Он убрал сигареты и виски в тумбочку и спросил у Маши.

– Что удалось узнать про Борзина и Ройзмана?

– Виталий Борзин находится в Португалии. Он дипломат. Артур Ройзман – президент инвестиционного фонда. Вернее, был им, пока его не убили.

– Убили? – Глаза Корсака блеснули. – Вот с этого момента давай подробнее.

Маша рассказал ему о трупе Ройзмана, найденном в номере дешевой гостиницы. Глеб внимательно выслушал, а когда она закончила, задумчиво произнес:

– Значит, пауки? Интересный способ убийства.

– Наш судмедэксперт сказал то же самое. Даже собирается вставить этот случай в учебник, который пишет.

– Убийца не оставил следов или отпечатков?

Маша покачала головой:

– Нет. По словам секретарши Ройзмана, незадолго до гибели ему позвонила какая-то женщина. Представилась старой знакомой. После этого он быстро собрался и уехал из офиса. Секретарша утверждает, что у женщины был странный тембр голоса.

– Странный?

– «Неживой», как она выразилась.

– Изменен модулятором?

– Возможно.

Нахмурившись, Маша потерла пальцами лоб.

– Ума не приложу, с чего начать.

– Нужно искать пятого, – сказал Глеб.

Маша пристально на него посмотрела.

– Пятого?

– Да, Маш. На фотографии четверо парней, но кто-то ведь их фотографировал. Кто-то держал фотоаппарат, и нужно этого «кого-то» найти.

– Не думаю, что это будет просто.

– Ты права. Но я могу немного упростить тебе задачу.

Маша хмыкнула.

– У тебя в прикупе всегда есть козырный туз, Корсак. Что на этот раз?

Глеб взял с тумбочки смартфон, нашел фотографию парней, увеличил ее и протянул трубку Маше.

– Отражение в зеркале. В левом углу.

Она вгляделась в то место, на которое указал Глеб. Там и впрямь висело зеркало в обшарпанной деревянной раме, а в нем отражался зыбкий силуэт.

– Надо же… Я сразу и не заметила.

– Понимаю. Этот фрагмент фотографии слегка засвечен. Но мой знакомый увеличил его, пропустил через фильтры и добавил четкости. Сейчас покажу, что получилось.

Глеб протянул руку к сумке, которая стояла возле кровати, вынул оттуда фото и протянул Маше.

– Взгляни.

Она взяла распечатанный на принте фрагмент снимка и пристально в него вгляделась. Затем удивленно протянула:

– Это что – женщина?

– Судя по фигуре – да.

– Выглядит странно. И… жутковато.

– Мой приятель считает, что это искажение оптики.

Маша еще несколько секунд разглядывала фрагмент, потом подняла взгляд на Глеба.

– Ты говорил, что в детстве дружил с Андреем Темченко.

– Да. До десятого класса. Потом наши пути разошлись.

– Почему?

– Не знаю, стоит ли об этом говорить. – Глеб провел ладонью по красным воспаленным глазам. – Тогда произошла одна странная история. Вернее – одно неприятное… совпадение.

Он замолчал, словно о чем-то задумавшись, и Маша вынуждена была его поторопить.

– Ты расскажешь мне?

– Да. В конце девятого класса мы сидели на уроке химии и, по своему обыкновению, болтали. У нас было много тем для разговора, поскольку увлекались мы одними и теми же вещами. Оба любили историю, оба верили во всякую чертовщину, он чуть больше, я чуть меньше. В тот раз мы говорили о ведьмах и колдунах. Вернее – о черной магии. Андрей утверждал, что если несколько человек одновременно о чем-то подумают, сильно чего-то пожелают, то загаданное вполне может сбыться.

Глеб перевел дух, после чего заговорил снова.

– Андрей предложил воздействовать «силой мысли» на химичку. Мне эта идея показалась дурацкой, но я ради шутки согласился. Мы уставились на учительницу и пожелали, чтобы урок поскорее закончился.

– И как? Он закончился?

– Да. Только это оказалось совсем не смешно. Учительница умерла от инсульта.

– Прямо во время урока?

– Да. – Глеб посмотрел на побледневшее лицо Маши и продолжил: – Я, конечно, не верил во всю эту чертовщину, но никак не мог избавиться от чувства вины. И не мог видеть физиономию Темченко, поскольку он-то как раз никакой вины не испытывал. Он ликовал, поскольку доказал мне, что был прав.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});