Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В-третьих, все видят, кто главный.
Единственное – потом не знают, что делать.
* * *Ребята! Наши беды непереводимы
Что такое юмор?
Под давлением снаружи юмор рождается внутри.
ПрохожийНе о себе. В защиту жанра. Сам стал слезлив и задумчив. Сам стал копаться в словах. Сам потерял жизнь и от этого – юмор. И, потеряв это все, расхаживая в поношенном пиджаке задрипанного философа, скажу – ничего нет лучше жизни. А юмор – это жизнь. Это состояние. Это не шутки. Это искры в глазах. Это влюбленность в собеседника и готовность рассмеяться до слез.
Смех в наше время и в нашем месте вызывает зависть. «Что он сказал? Что он сказал?» Люди готовы идти пешком, ползти: «Что он сказал?» Можете плакать неделю, никто не спросит: «Что вам сказали?» Плачущий в наше время и в нашем месте при таком качестве сложных бытовых приборов, повышении цен и потоке новостей не вызывает интереса.
Плачущий занимает более высокое положение, чем хохочущий. Это обычно министр, директор, главный инженер. Хохочущего милиционера не видел никто.
Юмор – это жизнь обычных людей. Чем меньше пост, тем громче хохот, и прохожие с завистью: «Что он сказал? Что он сказал?»
Господи, какое счастье говорить что думаешь и смеяться от этого. «Что он там сказал?» – все время спрашивают сверху.
– А ничего. Мы так и не поняли.
– А чего ж вы так смеетесь?
– А от глупости.
– А где он? Мы ему ничего не сделаем. Обязательно скажите, где он. Где он – это самое главное.
– А вот он.
– Где?
– Вот, вот. Только что был и что-то сказал. Да так ли важно, кто сказал, важно, что сказал.
– Нет, товарищи, для нас важно, кто сказал и что он еще собирается сказать. Его творческие планы. Это особенно важно. Если кто-нибудь его встретит, позвоните, пожалуйста, в районное отделение культуры в любое время суток – мы тоже хотим посмеяться.
Опять хохот.
– А вы почему смеетесь? А как вообще сочиняются анекдоты? Не может быть, чтоб все сочиняли, должен быть автор. Друзья, если кто-нибудь его случайно встретит, позвоните, пожалуйста…
Почему же плач не вызывает такого беспокойства? Почему величайшие трагедии величайших писателей не вызывают такого ищущего интереса? Почему «Двенадцать стульев» не выходило, не выходило, пока не вышло? И «Мастер и Маргарита» и Зощенко? И хватит ханжить. «Двенадцать стульев» никак не меньше для нормального человека, чем «Анна Каренина», а «Мастер и Маргарита» – чем «Война и мир».
Юмор, как жизнь, быстротечен и уникален. Только один раз так можно сказать. Один раз можно ужать истину до размеров формулы, а формулу – до размеров остроты.
Юмор – это не шутки. Это не слова. Это не поскользнувшаяся старушка. Юмор – это даже не Чаплин. Юмор – это редкое состояние талантливого человека и талантливого времени, когда ты весел и умен одновременно. И ты весело открываешь законы, по которым ходят люди. Юмор – это достояние низов.
Ползя наверх, наш соученик выползает из Юмора, как из штанов. Чего ему смеяться там, у него же нет специальности, и первый же приказ трудоустроить по профессии ставит его на грань самоубийства.
А если уж очень большой, еще осторожнее: «Им только улыбнись – сразу что-то попросят. Улыбнулся – квартиру дай, засмеялся – дочь пропиши». И, теряя юмор, друзей, любимых женщин, человек растет в должности. Развалюченная секретарша, завалюченная жена и большие подозрения, что смеются над ним, и хотя его никто не называет, но в нем появляется интуиция волка и такой же мрачный, полуприкрытый взгляд.
Вот что такое юмор. Вот что такое его отсутствие. А нам он помогает выжить. Сближает всех со всеми. На анекдот – как на угощение.
И не надо унижать авторов. За одну фразу Ильфа и Петрова «Собаки карабкались с ловкостью боцманов» – отдам целую страницу греческой трагедии со всеми содроганиями в начале и завываниями в конце; и море слез, в котором утонули четыре старухи, не стоит одного взрыва хохота в ответ на один выстрел истины.
Я видел раков
Для Р. Карцева
Я вчера видел раков по пять рублей.
Но больших, Но по пять рублей…
Прав да, большие…
но по пять рублей…
но очень большие…
хотя и по пять…
но очень большие…
правда, и по пять рублей…
но зато большие…
хотя по пять, но большие.
А сегодня были по три, но маленькие, но по три…
но маленькие…
зато по три…
хотя совсем маленькие…
поэтому по три…
хотя маленькие…
зато по три…
то есть по пять, но большие…
но по пять…
но очень большие.
А эти по три, но маленькие, но сегодня…
А те вчера по пять…
но большие… но вчера…
но очень большие, но вчера, и по пять, а эти сегодня, но по три, но маленькие, но по три. И сегодня.
А те были по пять, но вчера, но очень большие, то есть, те были вчера по пять и очень большие, а эти и маленькие, и сегодня, и по три.
Вот и выбирай: по пять, очень большие, но вчера, либо по три, но маленькие, но сегодня, понял?
Не все, но понял, но не все? Но все-таки понял…
Хотя не все, но сообразил почти, да?
Хотя не все сообразил, но сообразил.
Хотя не все.
Ну пошли. Не знаю куда, но пошли. Хотя не знаю куда.
Но надо идти. Хотя некуда.
Уже три – надо бежать…
Но некуда… В том-то и все дело…
Я так стар и спокоен…
Я так стар и спокоен, что желаю вам счастья.
Счастье – случай. Говорю как очевидец, как прагматик.
Счастье, если тебе приносят ужин, а ты не можешь оторваться. Счастье, когда ты выдумываешь и углубляешься, а оно идет, идет и чувствуешь, что идет. Такой день с утра, за что бы ты ни взялся. И вокруг деревья, и солнце, и пахнет воздух, и скрипит снег, а ты тепло одет.
Или в дождь, когда ты в плаще на улице, и льет – а ты стоишь.
И счастье – это человек. И путешествие не путешествие, и Африка не Африка, если его нет. А один маленький, нежный, невозможный.
Как мучительно счастливо, как больно и отчаянно, какие слезы от немощи выразить ему. Ты только смотришь на него… Твои глаза, как два прожектора. Ты светишься, ты светишься.
Она существует. Эта мучительная борьба нервов. Эта тревога рядом и боль вдали. Это мучение, так мало похожее на радость. И рождается между сердцем и дыханием.
И только потом, когда спадет высокая температура, ты поймешь, что это было.
А этот маленький и нежный, весь твой, ребенок или женщина. Он приходит и занимает весь дом, всю душу. С ним идешь и удивляешься. С ним впервые видишь и рассматриваешь книги и травинки и начинаешь понимать кошек и собак, чувствуешь добрые руки угрюмого человека и говоришь, говоришь, говоришь, стены переходят в улицу, улица в лес, а ты говоришь, как будто никогда этого не делал. Пропадает стеснительность, исчезают корявые слова, и ты говоришь, говоришь, говоришь…
Насколько живо и энергично
Насколько живо и энергично выглядят покойники в кино и по ТВ. Как свежо звучат с пленок их голоса: – Послушай, я тебе скажу. Ты не прав. Кто здесь без билета, выйдите немедленно из зала. Я не начну, пока он не покинет!
Боже! Они же живые! Они с нами! Вот вам царство небесное. Вот вам и бессмертие. Мы добились своего. Бывший человек сопровождает нас уже до нашей смерти. Первую половину слов он говорит нам живой, вторую половину – в записи. Причем у него все новые и новые пожелания для нас, напутствия и прямо-таки дельные советы.
Откуда-то приходят все новые записи, изображения – с нами, голос – с нами… Ребята, наговаривайте через микрофон советы детям на 2020 год и далее. Только распределяйте толково. Мол, вот дачу ты собираешься строить, правильно. Машину не стоит ремонтировать, ты ее меняй. Потолок побели, обои оставь…
Жизнь продолжается. Лично вас нет, а голос, мысли, ваше лукавое лицо – все дома. Пожилые, инфарктники, почечники, циррозники, спинномозговики, снимайте себя на видео, пока вы еще в приличном состоянии и мыслям есть где удержаться. Лежа на раскладушках, натирая морковь, сидя на горшках, наговаривайте будущим потомкам. Пытайтесь ответить на возможные вопросы. Для будущей живости вставляйте: «Что-что?…», «Никогда!», «Я себе этого не позволял и прожил живо и интересно». Нет, не надо говорить в прошлом: «…и живу живо и интересно».
– Дети. Много женщин – это плохо, дети. Костя, ты знаешь, кому я говорю… Не притворяйся, ты прекрасно знаешь, о чем я… Я, дети, себя чувствую прекрасно…
Советы, ответы, эссе и замечания должны приходить регулярно. Жизнь, в которой вы получали удовольствие, может незаметно кончиться, зато теперь будут получать удовольствие от вас. Единственное чего надо опасаться, – это радиации, которая не только убьет, но и размагнитит. Ну, тут уж, как говорится, все вместе. А если все и без исключения, то это и не обидно. Все так все. Все исчезли также внезапно, как и возникли. И только где-то слух пройдет:
- Учёные сказки - Феликс Кривин - Юмористическая проза
- Идеальная жена (сборник) - Александръ Дунаенко - Юмористическая проза
- Хроники города М. Сборник рассказов - Владимир Петрович Абаев - Русская классическая проза / Прочий юмор / Юмористическая проза
- Прививка против приключений - Дмитрий Скирюк - Юмористическая проза
- Плач по царю Ироду - Феликс Кривин - Юмористическая проза
- Держите ножки крестиком, или Русские байки английского акушера - Денис Цепов - Юмористическая проза
- Держите ножки крестиком, или Русские байки английского акушера - Денис Цепов - Юмористическая проза
- Андрей, его шеф и одно великолепное увольнение. Жизнь в стиле антикорпоратив - Андрей Мухачев - Юмористическая проза
- Здравствуйте, я знаком со сценаристом - Андрей Нагибин - Юмористическая проза
- Повесть о том, как посорились городской голова и уездный исправник - Лев Альтмарк - Юмористическая проза