Черное евангелие - Сэйтё Мацумото

Дачи перемешались с огородами. Огороды подступали к жилому массиву со всех сторон, но все же не вытеснили еще характерных для Мусасино рощ и садов. Все домики утопали в зелени. Церковь святого Гильома находилась отсюда сравнительно недалеко, километрах в четырех. Правда, отсюда добраться до церкви напрямик было невозможно — дорога делала петли чуть ли не каждые пятьдесят метров.

Кстати, уже между центром Токио и этим районом существует некоторая разница в температуре. Когда выпадает снег, в столице он почти сразу тает, а здесь еще долго лежит и на крышах и на деревьях.

В начале апреля обычно устанавливается теплая погода. Но на этот раз с утра было холодно. Весеннее равноденствие давно уже прошло, а в квартирах все еще не могли обойтись без хибати[6].

Сэцуко снимала комнату на втором этаже. Хозяева — приветливая молодая пара — жили внизу: муж служил в какой-то фирме, каждое утро в одно и то же время он садился в переполненную электричку и ехал в центр столицы. Жена его не работала, сидела дома с маленьким ребенком, иногда что-то шила на машинке. Словом, обыкновенная семья служащего, каких в Токио десятки тысяч.

Было около одиннадцати часов утра. Хозяйка занималась стиркой на заднем дворе, когда в калитку позвонили. Женщина оставила стирку и с ребенком за спиной прошла к калитке. За оградой стоял почтальон.

— Икута Сэцуко у вас проживает? — спросил он, взглянув на конверт.

— Да.

— Ей срочное письмо! — Почтальон вручил хозяйке конверт.

— Благодарю. — Она двумя пальцами взяла конверт за краешек.

— Икута-сан, вам срочное письмо! — крикнула она. Никто не ответил. Она крикнула еще раз, но безрезультатно. Тогда она положила конверт на лестницу, ведущую в комнату Сэцуко.

Случайно повернув конверт лицевой стороной, она увидела адрес отправителя: «Церковь святого Гильома».

«Какой неуклюжий почерк», — подумала хозяйка.

Но мысли ее были заняты другим, и она поспешила к своей стирке.

Как выяснилось впоследствии, она, к сожалению, забыла название церкви, написанное катаканой[7].

Пробило двенадцать часов. Покончив со стиркой, женщина занялась ребенком. Ежедневный нудный труд домашней хозяйки! Но время за ним идет незаметно. Но вот все дела переделаны. «Почитать, что ли?» — подумала женщина и взялась за журнал. Тут она услышала, как раздвинулась дверь парадного входа. Это было в два часа.

Из гостиной хозяйка увидела Сэцуко, уже снявшую дзори[8] и собиравшуюся подняться к себе.

— Икута-сан, — окликнула она, — вас не было дома?

— Да, я выходила ненадолго.

Сэцуко вызывала у молодой хозяйки острое любопытство — еще бы, ведь девушка работает стюардессой на международной авиалинии! «Ну что ж, — думала хозяйка, — это ей подходит, у нее и фигура стройная и лицо красивое…» Она даже втайне гордилась, что у нее такая квартирантка, и, естественно, относилась к Сэцуко очень доброжелательно.

— А вам срочное письмо пришло.

— Да-а?

Шаги на лестнице замерли.

— Я его положила на ступеньку.

— Большое спасибо, — поблагодарила Сэцуко.

Все эго хозяйка прекрасно запомнила.

— Нашли его?

— Да, благодарю вас.

Хозяйка услышала легкие, быстрые шаги квартирантки, поднимавшейся наверх.

Затем все затихло. Потянулись скучные и зябкие послеполуденные часы. Журнал, который хозяйка начала читать, показался ей неинтересным, и она отложила его. Потом она покормила ребенка, он уснул. Ей самой захотелось спать, и она прилегла рядом, накрыв малыша одеялом.

Ее разбудили шаги. Это Сэцуко уходила из дому.

Конверт Сэцуко распечатала у себя в комнате.

Взглянув на адрес отправителя, она догадалась, что письмо от Торбэка.

Сэцуко редко получала срочные письма, особенно от Торбэка. Почему-то беспокойно забилось сердце.

В последний раз, расставаясь, они немного поссорились, и это все время тревожило девушку.

Торбэк навязывал ей грязное дело. Он несколько раз приставал к ней с этим, и она разозлилась. Она сказала ему прямо, что она думает об этом. Но, самое главное, ему тоже грозит опасность, он стоит буквально на краю пропасти. И она должна пожертвовать всем, даже своей любовью, ради его спасения.

Сэцуко видела, как Торбэк мучается. Ведь он по натуре честный, хороший человек. А двоюродный брат у него, видимо, неприятная личность. Но Торбэк такой слабохарактерный, он стесняется отказать своему родственнику. Бедный Торбэк, конечно, страдает. Ведь он находится как бы между двух огней — между Сэцуко и двоюродным братом. А все из-за своей мягкотелости.

И вот после ссоры первое письмо, да еще срочное! Недоброе предчувствие закралось ей в душу.

В конверте один только листочек. Она прочитала его и облегченно вздохнула. Сердце успокоилось. Как все хорошо получилось! Нет, не зря она так твердо стояла на своем. Он отказал двоюродному брату, И для него и для нее опасность миновала.

Сэцуко чуть не заплакала, снова и снова перечитывая письмо, написанное с большим старанием японской азбукой.

Слава богу! Слава богу! Торбэк нашел в себе мужество отказать брату. Значит, ее доводы возымели свое действие, значит, не зря она старалась.

«Милый Бэк! — мысленно обратилась она к любимому. — Спасибо тебе! Спасибо за то, что нашел в себе силы внять голосу разума. Мой мужественный, смелый человек! Это бог направляет нас, чтобы мы не свернули с истинного пути!»

Она оживилась. Все представлялось ей теперь в розовом свете. День был сумрачный, холодный, но ей казалось, что небо голубое и солнце шлет на землю яркие лучи.

«Надо будет обязательно отблагодарить как-то этого двоюродного брата, — подумала она, — хорошо, что он перестал настаивать». Раньше такое желание даже не могло прийти ей в голову. Но сейчас это стало просто необходимостью. Надо обязательно встретиться с этим человеком!

Да и Торбэк об этом пишет. Брат все прекрасно понял и сам хочет с ней познакомиться. И дело тут не в одном Торбэке. Ведь этот человек устроил ее в авиакомпанию, а это было, по-видимому, нелегко.

«Он заинтересовался тобой». Сэцуко невольно улыбнулась.

Наверно, Торбэк расписал ее, как мог. И какая она красивая, и какая добрая, и какая хорошая! Ну, ничего, она постарается предстать перед его братом в своем самом лучшем виде.

Сэцуко взглянула на часы. Шел четвертый час.

Она занялась туалетом. Нужно, конечно, подкраситься, но в меру, чуть-чуть. И ресницы, и брови, и губы… И она со всей тщательностью принялась за дело.

Осмотрев себя в зеркале, Сэцуко осталась довольна.

Потом она надела свой синий костюм. Этот костюм ей больше всего идет. Итак, все в порядке. Выглядит она недурно.

Удивительно, как приятно становится на душе, когда проходит тревога. Сегодня даже приводить себя в порядок было как-то особенно легко и радостно.

И Бэк, должно быть, тоже спокоен. Он так мучился в последние дни. Она с трудом выносила его страдания. Ведь он иностранец и совсем не умеет скрывать своих чувств.

Но, слава богу, сейчас все позади.

К ее Торбэку опять, наверно, вернулась безмятежная ласковая улыбка. Как она любит его улыбку! Когда он улыбается, обнажая красивые, ровные зубы, на щеках у него образуются милые ямочки, а голубые глаза ласково щурятся…

Сэцуко попыталась представить себе его двоюродного брата, с которым ей предстояло познакомиться. Наверное, она ему понравится, и Торбэк будет рад.

Однако ей, кажется, пора! Она заглянула в сумку — все необходимое лежало на месте. Она уже со-биралась выйти из комнаты, когда ее взгляд упал на письмо Торбэка, лежавшее на столе. Она положила письмо в сумку. Теперь, кажется, все.

Сэцуко спустилась по лестнице.

В это время, услышав ее шаги, проснулась хозяйка. Ребенок еще спал, и молодая мать встала почти бесшумно. Она вышла в переднюю и там столкнулась с Сэцуко.

— Уходите?

Как и любая молодая женщина, она с интересом разглядывала нарядно одетую квартирантку.

— Да, хочу немного пройтись.

— Какая вы красивая! — невольно вырвалось у хозяйки, но в ее голосе прозвучали ревнивые нотки. Она немного завидовала Сэцуко.

— Спасибо за добрые слова, — просто поблагодарила Сэцуко и опять улыбнулась.

— Далеко собрались?

Сэцуко на мгновение замялась.

— К… двоюродному брату. Иду на свидание с двоюродным братом.

Сэцуко переехала сюда совсем недавно, и хозяй-ка еще не знала ничего о ее жизни и о родных. Поэтому свидание с двоюродным братом не вызвало у нее недоумения.

— Ну и хорошо! Отдохните, повеселитесь, — сказала хозяйка и вышла в коридор, чтобы проводить девушку.

Сэцуко казалась сегодня веселее обычного. А много ли надо молодой девушке для хорошего настроения! Одеться получше, навести красоту да погулять…