Милая мятежница - Констанс Холл

Черные пронзительные глаза графа завладели взглядом Ларк и не отпускали его, казалось, целую вечность. Потом гость сосредоточил внимание на висевшем на поясе девушки мече и кинжале, который она до сих пор держала в руке.

— Как тебе, дочка, не стыдно задирать людей графа Блэкстоуна? — смеясь, спросил Уильям, и Ларк поняла, что отец не сердится на нее.

— Никого я не задирала! Просто объяснила парочке неотесанных болванов, как надо вести себя под гостеприимным кровом Сент-Вейля. — Тут Ларк выразительно провела пальцем по острому как бритва лезвию кинжала, после чего указала клинком на Резаную Рожу и Длинное Веко.

Лорд Уильям, а вслед за ним и все его приближенные залились смехом.

Домочадцы Ларк давно уже привыкли к ее выходкам и своеобразному чувству юмора. Шутка позабавила, впрочем, и многих людей Стоука, и они уже посматривали на Ларк без прежней враждебности, а кое-кто из них даже рассмеялся. Лицо их сеньора, однако, оставалось задумчивым и мрачным, и, судя по его взгляду, ему было не до веселья.

Поднявшись, Стоук грозно посмотрел на Резаную Рожу и Длинное Веко. Смешки мигом прекратились, и в большом зале замка воцарилась гнетущая тишина.

— Я не потерплю, чтобы мои люди вели себя под чужим кровом как варвары. — Хотя Стоук говорил негромко, в его словах ощущалась скрытая угроза, а потому его услышали бы даже в том случае, если бы люди в зале орали во все горло. — Вы, двое, уносите отсюда ноги, пока я не задал вам основательную взбучку.

Резаная Рожа и Длинное Веко изумленно уставились на своего сеньора. Резаная Рожа открыл было рот, намереваясь хоть что-то сказать в свое оправдание, но сразу же понял, что оправдания не помогут, и захлопнул пасть. Повернувшись, он быстро вышел из комнаты. Длинное Веко, бросив злобный взгляд на Ларк, последовал за приятелем. Стоук с осуждением посмотрел на девушку, словно возлагая на нее вину за происшедшее. Ларк смело встретила его взгляд: уж она-то никоим образом не считала себя виновницей стычки. Засунув кинжал за голенище сапога, она с независимым видом оглядела зал, отыскивая местечко, где бы можно было присесть.

— Садись за наш стол, дерзкая девчонка, и преломи с нами хлеб, — громко сказал сэр Уильям, тем самым давая понять, что инцидент исчерпан.

Ларк взглянула на отца. Зеленые глаза сэра Уильяма лучились: без сомнения, он любил дочь и гордился ею. На сердце у девушки потеплело, как бывало всякий раз, когда отец награждал ее любящим взглядом. В отличие от Уильяма мать своим взглядом обычно не выказывала ей ничего, кроме осуждения. Но теперь, когда Ларк убедилась в расположении отца, даже взгляд Стоука не испортил ей триумфа.

Вскинув голову и не спуская глаз с отца, она направилась к господскому столу, стоявшему на возвышении. Следом за ней двинулся Балтазар.

Стоук сидел в кресле, которое обычно занимала мать, — по правую руку от сэра Уильяма. Слева от Уильяма восседал Эвел, а рядом с ним — Гарольд и Седрик.

Стоило Ларк подойти к близнецам, как те насмешливо уставились на нее. Единственным, что отличало их друг от друга, был шрам на щеке Гарольда, появившийся по вине Ларк еще в детстве, когда они сражались на деревянных мечах. Началось с того, что Гарольд неожиданно подлетел к девочке и начал тыкать в нее острием. Ларк разозлилась и сама напала на него, чего он никак не ожидал. После этого случая биться на деревянных мечах братья ей не предлагали. Когда Ларк проходила мимо них, Гарольд ухмыльнулся и захлопал в ладоши, а Седрик тихо проговорил:

— Опять ты, сестренка, сглупила. Хочешь, наверное, чтобы на нас напали солдаты Черного Дракона?

— Пусть лучше они нападут на нас в открытом бою, чем будут оскорблять нас и насмехаться над нами за нашими спинами. — Ларк сухо улыбнулась.

— Вот, садись на мое место, — предложил Эвел, но тут вскочил Роуленд и отвесил Ларк поклон.

— Садитесь в мое кресло, миледи. — Голубые глаза Роуленда сияли, и улыбался он так обезоруживающе и доброжелательно, что отказать ему было невозможно.

Посмотрев на кресло Роуленда, Ларк перевела взгляд на широкую спину сидевшего рядом Стоука, на черные блестящие волосы, спускавшиеся до самых лопаток, и сразу же вспомнила вкус его губ.

— Благодарю тебя, рыцарь, — сказала она Роуленду, и голос ее предательски дрогнул.

Помогая Ларк усесться и придвигая ее кресло к столу, Роуленд улыбался, как именинник. Устроив девушку рядом со своим другом, рыцарь присоединился к его людям, стоявшим у стены.

Между тем Стоук одарил Ларк мрачным пронизывающим взором. От этого человека исходила какая-то темная сила, и девушка отодвинулась от него.

— Кстати, где ты пропадала все это время, Голубка? — спросил сэр Уильям.

Услышав это странное прозвище, Стоук хмыкнул и вскинул вопрошающий взор на Эвела, ожидая от него разъяснений, но тот был поглощен едой.

— Насколько я знаю, — продолжал Уильям, — не в твоих правилах удирать из дома, когда у нас гости. Обнаружив, что тебя нет в спальне, твоя мать отправила на розыски всех обитателей замка. Даже меня разбудила с петухами.

— Прости, отец, но я не хотела, чтобы мать нашла меня, а потому спала под кроватью.

Слова дочери, судя по всему, ничуть не удивили Уильяма. Он пожал плечами:

— Должно быть, у тебя были для этого причины. Твоя мать хотела, чтобы ее семейство произвело хорошее впечатление на нашего гостя, и несколько перегнула палку. Кстати, — тут Уильям кивнул в сторону Стоука, — ты знакома с Черным Драконом?

— Мы встречались с леди, — отозвался Стоук.

— Да, мы уже познакомились. — Ларк смело встретила пронзительный взгляд Стоука.

— Коли так, Стоук, — добродушно сказал Уильям, — она наверняка не давала тебе покоя — все, поди, спрашивала о том, как ты воевал в Святой Земле? В отличие от своей сестры Ларк без ума от битв и сражений.

— Мне приходилось слышать о войнах в Святой Земле и раньше, — заметила Ларк и, не выдержав горящего взгляда Стоука, уставилась на блюдо с жареной свининой. Чтобы чем-то занять себя, она подцепила с блюда несколько сочных кусочков и бросила их под стол Балтазару.

Волк поймал подачку на лету и мгновенно сожрал. Запах жареной свинины пробудил в Ларк аппетит. Взяв кусок лепешки, она положила на нее крутое яйцо, свернула лепешку и впилась в нее зубами.

Уильям, сделав основательный глоток эля, с любопытством посмотрел на дочь:

— Что с тобой, дитя? Ты не заболела? Прежде рассказы о походах и сражениях не оставляли тебя равнодушной. А ведь сегодня у нас за столом сидит рыцарь, сам совершивший в Святой Земле немало подвигов! — Уильям дружески похлопал Стоука по плечу.

— Я здорова, отец, — промолвила Ларк. — Но обсуждать превратности войны мне сегодня почему-то не хочется.