Лучший друг девушки - Вера Кауи

Ошеломленная и ослепленная этой вспышкой прозрения, Ливи даже остановилась. Должно быть, все было так. Йетту надежно упрятали в частную лечебницу за сотни миль отсюда, в унылом безлюдье Северной Шотландии. Находилась она там под своей девичьей фамилией. Все было тщательно продумано еще до того, как она умерла. Имея деньги и власть, Билли позаботился, чтобы исключить всякую гласность. На похоронах не было никого, кто бы мог узнать его. Скорее всего, он единственный присутствовал на этих похоронах – одетый в обычный костюм фабричного производства, купленный в магазине для этой цели, а потом засунутый подальше в шкаф, пока по чистой случайности она не вытащила его на свет Божий. Ну, не по случайности, а когда подошло время избавиться от него.

Ливи вдруг зябко передернула плечами. Она знала, что Билли был безжалостным человеком, но то, что он сотворил, заставило ее похолодеть от ужаса. Как он все тщательно продумал! До мельчайших деталей! Кроме одной забытой квитанции. Засунутой глубоко в карман костюма, который он больше не намеревался носить. Бедная, всеми забытая и брошенная на произвол судьбы Йетта! Но что заставило Билли жениться на ней? В ту же секунду ответ сам собой пришел ей в голову. Деньги! Что же еще? Отец ее владел крупной собственностью. Билли женился на ней из-за приданого. Ведь у евреев до сих пор за невестой дается приданое? Оно-то и стало началом его восхождения к богатству. А когда он ушел со старта, Йетта была уже ему не нужна.

Ливи вдруг начал разбирать истеричный смех, но она изо всех сил сдерживалась, зная, чем это может кончиться. Да, Йетта Банциевич и впрямь была ущербной. Именно ущербной, в полном и страшном смысле этого слова, убогой, увечной.

Как жестоко обошлась с ней судьба! С ней не должно повториться ничего подобного. Ливи многое поняла с тех пор, как прошло опьянение титулом леди Банкрофт. И самое главное – а прислушайся она к советам Тони и матери, этот факт не явился бы столь неожиданным для нее – она поняла, что статус Оливии Гэйлорд Рэндольф надежно обеспечил Билли устойчивое социальное положение по обе стороны Атлантического океана, в редкие моменты полного откровения она признавалась себе, что именно поэтому он и женился на ней.

Ты даже представить себе не можешь, каким важным приобретением для него являешься, твердила сама себе Ливи, пока ехала по набережной. Приобретением, которому цены нет. Запомни это и веди себя соответственно. Конечно, Билли тебе нужен – совсем не хочется еще раз выходить замуж и, Боже упаси, кончить, как Сэлли Ремингтон. Но ты нужна Билли еще больше. Потерять такие связи, как родственные отношения с семьями Уинслоу и Стэндиш! Не иметь возможности небрежно бросить при случае: «Мой свояк Уорд Уинслоу» или «Мой свояк посол США». А что сделает Билли, если я лишу его места за столом Уорда, когда тот будет давать прощальный обед в Букингемском дворце? Да он может и убить! У тебя на руках козырный туз, Ливи. Не пускай его в ход без дела, но и не забывай изредка помахивать им перед его носом, всегда имей в виду народную мудрость, гласящую: услуга за услугу! Он хочет, чтобы все было по высшему разряду? Сделай так, как он хочет, но заставь и его платить за это. Он сам поймет, как это лучше сделать...

Вернувшись из поездки в Австралию, Билли нашел жену приветливо улыбающейся, по-прежнему утонченно-изящной, ждущей его.

– Удачно съездил, дорогой? – спросила она, подставляя ему щеку для поцелуя.

– Я получил, что хотел, – коротко ответил Билли. – К тому же проголодался как волк. И очень хочется устриц. Дюжину колчестерских устриц, да запить бы их шампанским с портером...

– Хорошо, дорогой, – невозмутимо изрекла Ливи, мысленно перечеркивая спланированный обед, практически уже законченный. Пока Билли принимал душ и переодевался, Ливи сняла трубку внутреннего телефона и нажала на кнопку. Несколькими минутами позже дверь в ее комнату отворилась.

– Джеймз, – сказала она, – вам предстоит небольшая работенка...

Она наткнулась на него в продуктовом зале «Харродза»[10], когда размышляла над достоинствами и недостатками различных, конкурирующих между собой сортов «Эрл Грея».

– Вот этот, – неожиданно раздался над ее ухом голос, прозвучавший с уверенностью Сведущего Человека, – лучшего сорта вам не найти.

Обернувшись, Ливи оказалась лицом к лицу с высоким, элегантным англичанином в отлично скроенном костюме, стоившем когда-то бешеные деньги, в рубашке, которую могли позволить себе только представители высших классов Англии – в красную широкую полоску и с жестким белым воротничком. Мягкая фетровая шляпа выдавала в нем любителя скачек, а туфли были отполированы до блеска. Ливи увидела узкое, породистое лицо и услышала замедленный, проглатывающий гласные голос английского аристократа.

– Спасибо, – пробормотала она, – но это не для меня. Я, правда, больше люблю кофе, но в данном случае выбираю чай как подарок настоящему его ценителю.

– Тогда наверняка подойдет именно этот сорт. Его еще не успели испоганить разными добавками, типа жасмина или какими-нибудь другими образцами флоры. – Он улыбнулся, и его голубые, как полосы на флаге Соединенного Королевства, глаза тоже улыбнулись: – Поверьте мне на слово.

– Верю.

Сталкиваясь с истинным авторитетным мнением, Ливи нутром чувствовала его.

– Моя семья поставляла чай ко двору Ее Величества королевы Анны; мой прапрадедушка Ли большую часть своей жизни прожил в Китае.

– В прошлом году мы с мужем ездили туда; он был одним из членов торговой делегации. Мое имя Оливия Банкрофт.

– Знаю, – просто сказал он. – А меня зовут Джеймз Латтрелл-Ли.

Они обменялись рукопожатием.

– Уж коли вы знаете, кто я, вероятно, и я должна быть знакома с вами? – осмелилась заметить Ливи.

Она встречалась со многими людьми, но вряд ли могло так случиться, что она не запомнила именно данного человека.

– Мы действительно однажды виделись, но мельком, это было несколько лет назад, до того как я в последний раз уехал за границу. Вы тогда жили на Честерской площади.

Улыбаясь, Ливи, утвердительно кивнула головой: ей положительно нравился этот человек. Он был одного с ней возраста, плюс-минус пара лет, и загорелое лицо его свидетельствовало о длительном пребывании в жарком климате.

– А где вы были, я имею в виду, за границей? – спросила она.

– В Африке.

– Тоже как-то связано с чаем?

– Нет. С кофе.

– О, кофе мне больше по душе.

– Тогда позвольте пригласить вас на чашечку кофе?

Ливи нравился его непринужденный юмор, скрываемый внешне учтивой речью. Что-то говорило ей, что в его лице она обретала родственную душу.