Льды Ктулху - Александр Лидин

Вновь молния прорезала небо, высветив мечущиеся фигуры крестьян и бандитов батьки Григория.

— Побегли! — заорал Мишка и, выскочив из-за поленницы, метнулся в сторону сараев.

Василию ничего не оставалось, как бежать следом за братом. В наступившей кромешной тьме он едва мог видеть на несколько шагов вперед и ориентировался скорее по памяти и по туманному пятну белой рубахи брата, который бежал впереди.

За сарай, дальше вниз по косогору по узкой тропке между высоких колючих репейников, не обращая внимания на мелкие камешки, впивающиеся в подошвы. Сейчас не до того. Сейчас бы собственные шкуры спасти и красных предупредить.

Внизу у реки паслось несколько лошадей. Мельника, ну да сейчас не до разборов, где чье. Мишка и Василий подбежали к двум ближайшим лошадям.

— Стреножены! — с разочарованием воскликнул старший брат.

— А ты хотел, чтобы этот мироед их так и оставил. Странно, что сторожа нет. Обычно он кого из батраков посылает стеречь.

— Да сейчас в деревне такая суматоха, не до лошадей, — пояснил Михаил.

— Ну, как?

— Тут не развяжешь, узлы на совесть. Небось Фома сам затянул, — прошептал Василий. — Было бы еще светло, глядишь чего и получилось бы, а так в темноте на ощупь.

— А ты режь, — Василий вытащил из кармана нож, трофейный. Отец его на ярмарке у фронтовика-инвалида на картофель выменял. Два ведра отдал. Мгновение Василий колебался, а потом протянул нож брату, и веревки были срезаны, но тут откуда-то из тьмы раздалось:

— А ну, стой! Разбойники! Конокрады!

Кто-то пальнул во тьму. Люди мельника или бандиты? Впрочем, сейчас никакой разницы не было. Надо было шкуры спасать.

Василий вскочил на лошадь, а Мишка метнулся к соседней, собираясь освободить и ее, но времени не оставалось.

— Прыгай за спину! — закричал Василий.

Из тьмы прогремел еще один выстрел. Не раздумывая, Мишка прыгнул за спину брата, а тот, вцепившись в гриву, пришпорил лошадь, направляя ее вдоль реки.

— Стой! Стой! — неслось из темноты, но братья и не думали останавливаться. Наоборот, Василий вновь дал «шпор», и они помчались во тьму. Вдали послышался цокот копыт. Погоня?

А потом хлынул дождь. Долгожданный дождь, в ожидании которого исстрадалась земля, — стена воды разом отрезала братьев от преследователей. Вот только если бы дождь начался чуть раньше. Тогда они ускользнули бы из деревни незаметно, и лошадь не понадобилась бы. И не было бы тогда никакой погони. Теперь же, ошалев от раскатов грома, выстрелов и понуканий, бедное животное неслось во тьму.

Дождь прекратился так же неожиданно, как и начался. Только теперь сложнее было удержаться без седла на спине лошади. Промокшая насквозь рубаха липла к телу и неприятно холодила, а от напряжения пальцы, вцепившиеся в гриву, свело судорогой. Но отпускать гриву было никак нельзя. Василий отлично понимал, что, сжимая гриву, держит в своих руках жизнь свою и брата.

— Глянь, есть кто за нами? — не оборачиваясь, спросил Василий, но брат не ответил. А потом Василий почувствовал, как пальцы брата, сжимавшие его рубаху, разжимаются, соскальзывают. — Эй, сейчас свалишься, держись крепче! — крикнул он, но Михаил не ответил. Василию ничего не оставалось, как обернутся… и в этот миг вновь блеснула молния, высветив остекленевшие глаза Михаила.

Василий и раньше видел мертвецов, но обычно издалека, а это… это был его родной брат. Комок подкатил к горлу, сдержав крик ужаса. Василий хотел кричать, нет, выть от страха, но не мог. И тут разом грохнуло два выстрела. Тело Михаила, принявшее еще две пули, дернулось. На белой рубахе проступили и стали расползаться два черных пятна. Мгновение мертвые пальцы еще сжимали рубаху Василия, а потом ткань выскользнула из онемевшей плоти и труп, сковырнувшись вниз с крупа лошади, исчез во тьме. Василию же ничего не оставалось, как еще ниже пригнуться к шее кобылы и вновь «дать шпор» — что есть силы голыми пятками врезать под брюхо несчастному животному, которое и так сломя голову летело во тьму. Сейчас любая выбоина на дороге, любая ветвь, лежащая поперек пути, могла оказаться роковой и для лошади, и для ее наездника. Но бог хранил беглеца. Слезы заливали глаза Василия, но и не будь их, он ничего бы не разглядел — тьма царила кругом.

Неожиданно темный массив леса отступил от берега и открылся поворот на Верховку. Только бы успеть доскакать до вершины холма, пока погоня не миновала поворот, иначе он окажется как на ладони. Идеальная мишень на пологом склоне.

И тут… из-за тяжелых осенних туч вышла полная луна. В один миг стало светло как днем. Душа Василия ушла в пятки. Он понял: теперь ему не уйти, теперь его сможет спасти только чудо. Василий опять начал скороговоркой читать молитвы, хотя в этот раз слова путались точно так же, как мысли. Но чудо свершилось. На вершине холма, к которой, прижимаясь к шее лошади, летел Василий, появился всадник. Странный всадник — человек в кожаном плаще; деталей невозможно было рассмотреть. Этот всадник, развернув своего коня, неспешно поскакал навстречу Василию, а потом, когда преследователи достигли поворота и вновь принялись палить в спину беглецу, из рук незнакомца полыхнул огонь. Он скакал, отпустив поводья, и стрелял с двух рук одновременно. Василию же в первый момент показалось, что всадник стреляет в него. «Наверное, кто-то из конного патруля бандитов. Вот и все. Отбегался… Доигрался. Говорил отец: „Сиди, дурень, за печкой“…» В ожидании пули, которая вот-вот должна была впиться в его тело, Василий крепко зажмурился. Но ничего подобного не случилось. Зато откуда-то сзади, от поворота, который он только что миновал, донеслись крики боли и проклятия. А потом вновь раздались выстрелы. Одна из пуль просвистела над головой Василия, а вторая…

Василий почувствовал, как пуля попала в лошадь, и та споткнулась. Метнувшись в сторону, Василий едва успел соскочить на землю, но, не удержавшись на ногах, повалился и откатился в сторону, стараясь уйти с линии огня. Его лошадь, несколько раз переступив, пала. «Отъездился». И Василий обернулся в сторону преследователей.

Пять или шесть человек лежали мертвыми в дорожной грязи. Таинственный всадник, подъехав к ним поближе, перезарядил револьверы, а потом несколько раз выстрелил, добивая раненых, после, развернув коня, неспешно направился в сторону Василия.

Тот же, оцепенев от страха, наблюдал за приближением незнакомца. Даже смерть брата отступила на второй план, Василий замер, словно зачарованным происходящим действом. Он ждал, что вот-вот незнакомец вскинет руку, револьвер полыхнет огнем и… И тогда, наверное, они снова встретятся с Михаилом… Бежать было бесполезно. Пока добежишь до ближайших кустов, тебя раз пять пристрелят, тем более, незнакомец только что доказал, что стрелок он отменный. В какой-то миг Василий не выдержал тягостного ожидания и закрыл глаза. Однако так вышло еще хуже, потому что перед его внутренним взором тотчас встало лицо Михаила, таким, как он видел его в последний раз несколько минут назад в свете молнии — белое удивленное лицо, с вытаращенными стеклянными глазами. Кривящийся перекошенный рот… словно Мишка хотел сказать, только не успел.

Однако, подъехав, незнакомец, вместо того, чтобы пристрелить Василия, спросил:

— Живой?

Тот кивнул. Говорить он просто не мог, в горле стоял ком.

— Кости целы?

— Угу…

— Тогда бегом за лошадью, — и он кивнул в сторону подножия холма. Возьми одну из тех, что под седлом, и поехали. Тут долго оставаться нельзя. Бандиты своих скоро хватятся…

Пошатываясь, Василий с трудом поднялся на ноги, потом, прихрамывая, на негнущихся ногах, побрел к подножию холма. Он ожидал, что в любой момент ему в спину ударит пуля и он, как брат, на мгновение замрет, широко открыв рот в беззвучном крике, а потом рухнет или в дорожную грязь, или на мокрую траву и останется лежать там, пока его не отыщут мать или односельчане. А потом будут пышные похороны и отец Ануфрий станет дымить кадилом и читать молитвы на старославянском, женщины наденут черное…

И в самом деле, у подножия холма, недалеко от своих мертвых хозяев, столпились скакуны. Они, как и положено, все были под седлом.

— Давай побыстрее! — крикнул ему в спину незнакомец. — Время не тяни.

Проходя мимо мертвых, Василий автоматически замедлил шаг. Да, без сомнения, это были бандиты. На кой батракам так подставляться? Хотя, если это люди мельника… Своих, деревенских он всех знал в лицо, да и одеты эти парни были совсем иначе. Выходит, что незнакомец наш, то есть красный. Вот только что он делал поздно ночью в этих краях?

Что-то блеснуло в руке одно из убитых — здоровенного парня в косоворотке. Револьвер! Василий, наклонившись, подхватил оружие и сунул за пояс, под рубаху.

Подойдя к лошадям, которые спокойно стояли чуть поодаль от своих мертвых хозяев, поймал узду ближайшей кобылы и через мгновение был в седле. Однако дальше он замешкался, пытаясь решить, что лучше, развернуть лошадь и попытаться исчезнуть или вернуться к незнакомцу. Но тот не дал Василию выбора.