Никто не знает тебя - Брианна Лабускес

расспрашивать о Лене? — Рид запустил пятерню в волосы.

Гретхен задумалась. Не Лена была целью их с Маркони визита, однако сейчас, когда Эйнсли столь опрометчиво обмолвилась о ней, возможно, стоило направить беседу в иное русло.

— Вы с ней дружили с самого детства?

— Мы жили по соседству, — неловко замявшись, ответил Рид. — Она предложила помочь мне с…

Он ткнул пальцем в потолок, словно Клэр и Виола до сих пор находились дома, в своих комнатах, уронил голову на грудь и уставился в пол.

— А Тесс Мерфи? — проворковала Гретхен. Рид вскинул на нее недобро прищуренные глаза. — Она тоже росла по соседству с вами?

Поэтому Лена и хранила досье Тесс? Из сентиментальных побуждений? Возможно…

— Да, — деревянно качнул головой Рид. — Она и ее брат. Деклан Мерфи. Или лучше сказать — конгрессмен Мерфи.

Перед внутренним взором Гретхен всплыл симпатяга с ослепительно белозубой улыбкой, но был ли этот симпатяга Декланом, она сказать затруднялась. Все молодые конгрессмены на одно лицо.

— И в подростковом возрасте Тесс исчезла из города?

Рид и Эйнсли нервно дернулись, наверное, желая переглянуться, но вовремя спохватились. Однако судорожный рывок их напряженно застывших шей от Гретхен не ускользнул.

— На вашем месте я не стал бы употреблять слово «исчезла». Тесс была вполне взрослой, чтобы покинуть город, не спрашивая разрешения, — произнес Рид хорошо поставленным, ровным голосом, каким обычно давал интервью тележурналистам.

«Замыкается в своей скорлупе», — смекнула Гретхен.

— Прошу прощения, но что вас ко мне привело?

Гретхен так и подмывало прижать Рида и Эйнсли к стенке, но она боялась потерпеть фиаско. Если эти двое стоят друг за друга горой, она ничего от них не добьется.

— Я пытаюсь восстановить подробности той роковой ночи, — деликатно свернула она на проторенную дорожку, — когда убили вашу жену…

— Но сколько можно! — Эйнсли, не дав Гретхен закончить, вскочила и сжала плечо брата. — Мы сто раз об этом рассказывали. Месяцы и месяцы назад.

— Тысяча извинений, но меня назначили новым консультантом по этому делу, — улыбнулась Гретхен.

А что? Вполне уважительная отговорка, позволяющая задавать набившие оскомину вопросы. Маркони, словно они все отрепетировали заранее, прикинулась молчаливым истуканом и вручила напарнице кормило власти. Не заостряя внимания на столь непривычном поведении детектива, Гретхен добавила в голос меду и приступила к допросу. Подобных допросов она провела немало и научилась говорить проникновенно, заученно и гладко.

— Понимаю, как вам, должно быть, тяжело, но вы невероятно облегчили бы мне задачу, если бы рассказали все без утайки.

Гретхен, никогда не гнушавшаяся пускать в ход женские чары, взмахнула ресницами, украдкой посмотрела на маячившего перед ней Рида Кента огромными, призывно манящими глазами и немного подвинулась в кресле, чтобы он заметил малюсенький краешек выглянувшего из декольте кружевного лифчика.

— Не переживай. — Рид погладил руку Эйнсли. — Я помогу следствию.

Лицо Эйнсли стянулось в непроницаемую, каменную маску.

Столь неожиданная перемена смутила Гретхен. Она уловила ее, но не поняла, что та означает. Иногда язык тела представлялся ей китайской грамотой: и отдельные слова, которые она разбирала, ни в какую не желали складываться во вразумительные предложения.

— Давайте попробуем восстановить все с самого начала, хорошо?

Эйнсли рухнула в кресло, а Рид пересек комнату, привалился к стоявшему в дальнем углу книжному шкафу и сознательно или нет придал себе образ трагического героя.

— Хорошо, — вздохнул он, в упор глядя на сестру.

— Вы уверены, что хотите при этом присутствовать? — нежно спросила Маркони у Эйнсли.

Три пары изумленных глаз немедля пронзили детектива. Гретхен, сдерживая негодование, впилась зубами в зарубцевавшуюся ямку на внутренней стороне щеки.

— Да, — твердо кивнула та. — Сложно поверить, что Виола… на такое способна, но гибель Клэр заслуживает объективного расследования.

Разве не примечательно, что Виолина тетя первой из Кентов в присутствии полицейских назвала племянницу по имени?

— Вы были близки с ней? — спросила Маркони.

— Детектив! — протестующе взревел Рид.

Оттолкнувшись плечом от книжного шкафа, он, словно бросаясь на амбразуру, вылетел на середину комнаты. «Защищает сестру», — отметила про себя Гретхен и внимательно оглядела Эйнсли. Та взмахом руки утихомирила взбешенного невинным вопросом брата.

— Да, я люблю Виолу, — ответила она и воинственно выдвинула челюсть.

«Люблю». В настоящем времени, не прошедшем. Любопытно, что, учитывая размытую неопределенность «с ней», Эйнсли выбрала племянницу, а не жену брата.

Рид сдержанно, но отчетливо застонал. Его явно расстроило, что полицейские обратили внимание на оговорку Эйнсли.

Какого черта тут происходит?

«Милая, добрая Лена! Во что же ты влипла?»

— А с Клэр? — подстегнула ее Маркони. — С Клэр вы были близки?

Осознав, какой промах она допустила, Эйнсли заледенела. Она выдала себя с головой, решив, что речь идет о Виоле!

— Мы знали друг друга много лет, — уклончиво отозвалась она.

Да от такого ответа покойница в гробу перевернется!

— Вы ее не любили, — постановила Гретхен.

Казалось, сама комната испустила протяжный вздох, но, возможно, вздохнула одна только Эйнсли. Маркони закатила глаза, Рид непроизвольно замельтешил руками. Гретхен же с олимпийским спокойствием наблюдала, как все вокруг отходят от шока. Случаются мгновения, когда попрание этических норм себя окупает. Лично она никогда не стеснялась резать по живому и задавать неудобные вопросы. Не собиралась она миндальничать и сейчас.

Эйнсли облизала нижнюю губу, переменила позу и склонила голову:

— Клэр приходилось не сладко.

— Я вас не о том спрашиваю, — заметила Гретхен, старательно смягчая прорывавшуюся в ее голосе враждебность.

Ей хотелось приободрить, а не напугать Эйнсли, но, судя по испепеляющему взгляду Маркони, ей это не удалось.

Зато удалось Риду. Он подошел к сестре и успокаивающе погладил ее по плечу:

— Послушайте, я не хочу дурно отзываться о Клэр. Просто мы расходились с ней во мнении, что нам делать с Виолой в сложившейся нетривиальной ситуации.

«Сказала бы проще: что нам делать с агрессивным садистом-психопатом», — подумала Гретхен, но кивнула, словно разделяя ее беспокойство.

— И что вы предлагали?

— Понимаете, я… — Эйнсли покосилась на Рида. — Я военная медсестра. Бывшая, правда, сейчас в отставке, но до этого десять лет провела в армии. В основном работала с пациентами с ПТСР. — Эйнсли обхватила руками колени. — Так что я не понаслышке знаю о посттравматическом стрессовом расстройстве.

Гретхен вытянулась как струна. Встретить полупрофессионального эксперта, напрямую общавшегося с Виолой, — об этом она не могла и мечтать!

— Вы первой заметили Виолины, хм, склонности?

— Она слишком юна, чтобы ставить точный диагноз, — увильнула Эйнсли, — но… Да, не буду отрицать, я видела, как она обращается с братьями.

Гретхен навострила уши — начиналось самое интересное. Например, почему Виола ополчилась именно на Себастиана, а не на Майло?

— Виола использовала их как тренажеры для своих упражнений?

Эйнсли посмотрела в глаза Гретхен, утвердительно кивнула, и Гретхен словно провалилась в небытие. Как во сне, до нее долетели слова Эйнсли:

— Чаще