Год Грифона - Инна Кублицкая

Успокоив слушателей последней фразой, Агнер молитвенно сложил руки и стал поджидать, когда представится еще возможность испытать щедрость паломников. Те, кто только что прослушал повесть о мятежном ангеле, разошлись, и монах немного удивился, когда опять увидел рядом с собой пыльный подол длинной юбки девушки из Северного Горту. В чашку упал свиточек бересты, и девушка удалилассь.

Монах недоуменно развернул свиточек.

«Агнер выйди жду тебя у реки очень важно».

Монах оторопел. Его назвали Агнером! Кто-то, знающий его по Сургаре? Он ссыпал монетки в один рукав просторной рясы, чашку для подаяний сунул в другой, поднялся на ноги и побрел за спешащей впереди девушкой из Горту. Когда он приблизился к берегу реки, он уже решил, что девушка не болеее чем посыльная, однако девица хотела поговорить с ним сама. Она остановилась, поджидая монаха, и сказала весело:

— Не узнаешь старых знакомых, Агнер? Свято чтишь устав и на женщин ни глазком?

— Госпожа моя! — выдохнул Агнер. — А Стенхе тебя на Ваунхо ищет.

— Пусть поищет, — насмешливо сказала Карми. — Или ты думаешь, я без него шагу не могу ступить?

Агнер обдумал ситуацию.

— Как прикажешь тебе служить? — осторожно спросил он.

Карми рассмеялась:

— Не беспокойся, Агнер, мне нужно от тебя очень немногое. Расскажи-ка мне о распорядке жизни в Колахи-та-Майярэй.

— Зачем тебе это, госпожа?

— Рассказывай, рассказывай, — усмехнулась она. — Мне пригодится.

Агнер, недоумевая, начал рассказывать о благочестивой жизни Великого Колахи, а его сильно повзрослевшая госпожа слушала его с недоброй улыбочкой.

— Значит, в замом храме паломники не ночуют? — спросила она наконец.

— Нет, госпожа моя. Ворота запираются.

— А если кто услышит ночью шум в храме?

— Я думаю, и слышать-то шум некому, — пожал пдечами Агнер. — Службы далеко от храма.

— Отлично, — проговорила Карми. — Ну что ж, Агнер, могу только посоветовать тебе на прощание не гулять ночами вблизи храма.

— А что такое? — осмелился спросить он. — Скоро узнаешь, — кивнула Карми. — Прощай!

Ночью она пошумела изрядно. Манипуляторы выламывали железные прутья из каркаса с оглушительным треском, но это не привлекло внимания — в эту самую ночь разразилась гроза, и Карми, пожалуй, могла бы разобрать под шумок и весь храм, но ей, конечно, не это было нужно. Алтарь неожиданно оказался крепким орешком; манипуляторы не могли справиться с ним грубой силой, пришлось резать каменные плиты лучевым резаком, и Карми побаивалась, что заправки резака не хватит. Она плохо знала возможности резака и обращалась с ним по-варварски; имей она хоть небольшую подготовку, ей не пришлось бы, втихомолку чертыхаясь, резать камень вторично по только что сделанному, но уже застывшему и спекшемуся шву. потом она наловчилась и в рабочем запале чуть было не разрезала меч — как раз через мгновение после того, как ей пришло в голову, что меча-то там может и не оказаться. Но старинные строители храма были люди честные. Меч оказался лежашим внутри своеобразной гробницы, и Карми, вернув Резак в глайдер и опустив манипуляторы-ступохоы вниз, выскочила из глайдера.

Меч был невороятно тяжелым; огромный, длинный, двуручный, он наглядно свидетельствовал, что миттауский принц-правитель Каррин Могучий был действительно человеком незаурядной физической силы. Относительно же силы его ума Стенхе в свое время выражал сомнения, так как именно под руководством принца Каррина миттауские войска потерпели сокрушительное поражение от довольно разрозненных майярских отрядов. Но даже если меч и был утерян миттаусцами из-за глупости принца Каррина, прошло уже двести лет, и мечу пора уже вернуться на родину.

«Не надорваться бы,»- подумалось Карми, когда она переносила меч к гравитационному лифту. В невесомости было проще, но Карми прищло в голову, что свободно плавающий меч может быть опасен, и она с трудом втиснула его в стенной шкафчик.

Потом ей пришло в голову поозорничать, и Карми светящейся краской на самом видном месте, как, чтоб было видно сразу, как войдешь в храм, изобразила двенадцатиконечную звезду — ангельский знак. Впрочем, озорство удалось не в полной мере. Краска оказалась бесцветной, и когда утром в храм вошли люди, они первым делом увидели развороченных алтарь. Звезда была замечена только вечером. Краска к тому времени высохла и неа размазывалась, когда по ней водили пальцами. Зрелище было впечатляющее: нежно-голубая звезда была настолько яркой, что резала глаз.

Агнер, полюбовавшись издали на звезду, решил, что поступит правильно, если не только не будет околачиваться вокруг храма ночью, но и вообще уйдет. Из Колахи отправился он к югу, имея настоятельную потребность посовещаться со старым недругом Стенхе. Чтобы не разминуться, он в каждом монашеском братстве по дороге оставлял для брата Стенхе из Лорцо подробные указания относительно своего маршрута. Когда он был уже недалеко от побережья Торского моря, Стенхе, получивший одну из весточек, его нашел.

— Что случилось в Колахи? — спросил он, едва поздоровавшись.

Агнер многозначительно обвел глазами шумную улицу, на которой они повстречались, и сказал:

— Брат мой, не лучше ли нам удалиться под сень дерев?

Стенхе хмуро кивнул, пошел вслед за ним.

— Если ты мне голову морочишь, старый болтун… — пробормотал он сквозь зубы, когда они с Агнером вышли за пределы города и углубились в кедровую рощу.

— Может быть, и морочу, — неожиданно кротко согласился Агнер. — Но кой-какие новости у меня для тебя есть. Я видел госпожу.

— Какую госпожу? — насторожился Стенхе.

— Нашу госпожу Савири.

— Ты видел ее во сне? — насмешливо спросил Стенхе.

— Ну что вы все надо мною смеетесь? — отозвался обиженно Агнер. — Никакого почтения к ученому человеку.

— То есть ты в самом деле видел ее?

— Как тебя, — ответил Агнер. — И говорил с ней.

— Что же она тебе говорила?

— Ничего. Это я рассказывал ей. Сначала легенду о Третьем Ангеле, потом о распорядке в храме.

— Стоп, — сказал Стенхе. — Ну-ка, давай все по порядку.

Агнер рассказал все по порядку. В конце он описал погром в храме и выразил уверенность, что сургарская принцесса как-то связана с этим.

— С миттаусцами она связана, вот что, — раздраженно бросил Стенхе. — Значит, и искать ее надо в Миттауре.

Агнер засомневался.

— Да не может быть…

— А ты что, считаешь, она нежными своими ручками алтарь разбила?

— Алтарь был распилен, — медленнол проговорил Агнер. И на спиле камень был оплавлен. Как будто резали алтарь огненным мечом…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});