Три года октября - Игорь Михайлович Бер

ее от себя. А все из-за дурацкой мысли о том, что от меня могло неприятно пахнуть работой. Я ежедневно принимал душ и стирал одежду. Но подобные мысли часто меня посещали, в том числе и во время долгой поездки в поезде. Взглянув в счастливое лицо дочери, я не увидел в ее глазах неприязнь, нос ее не сморщился от неприятного запаха, уголки губ все так же были устремлены вверх и я понял, что мои опасения были просто легкой формой психоза.

Пообещав жене, что я верну ее к семи, мы отправились с Лерой в наше маленькое путешествие по городу. Я ее держал за руку, а она сжимала к груди мой подарок. Осознание того, что сейчас рядом со мной находился единственный человек, который меня любит и которого любил я, убеждало в существовании смысла жизни. Мы заглянули в ресторанчик, поев пиццу и картошку-фри с колой, затем заглянули в кинотеатр, где почти два часа просмеялись во время просмотра мультфильма, потом дочка покаталась на пони, в конце, мы просто сели на скамейку покормить хлебом голубей. Здесь на лавочке, дочка рассказала о том, как у нее дела в садике, какие у нее новые игрушки помимо Леопольда (хотя я предложил ей назвать плюшевого кота Тимофеем), чем она увлекается и рассказала, что уже может читать по слогам. Было радостно и грустно слушать Леру. Успехи детей всегда воодушевляют, но понимание, что все это проходит мимо тебя приносит боль. С порывом холодного ветра охватила ясность, что это только начало. Очень скоро всё ее детство промчится мимо моей жизни одними лишь мысленными образами, невеяными словами дочери. А потом она станет подростком. Начнет увлекаться мальчиками. Будет красить губы, носить короткие юбочки. У нее появятся секреты от матери, а от меня тем более. И кем тогда я стану для нее? Человеком, которого она будет называть папой, не вкладывая ни капельки теплоты в это слово? А может быть «папой» для нее станет новый муж моей бывшей, а я же стану для нее и вовсе просто «отцом». Сколько времени пройдет, прежде чем ей перестанут нравиться эти наши воскресные встречи? Как скоро наши свидания сократятся до нескольких фраз по телефону? Услышу ли я тогда хотя бы раз в год слова: «Папа, поздравляю с днем рождения и хочу сказать, как сильно тебя люблю!» или же только: «С днюхой, отец. Мне пора!»?

Тяжелые мысли. И с каждым годом они меня все сильнее пугают своей неминуемой близостью.

Как и обещал, в семь вечера мы вернулись к вратам парка. Бывшая уже ждала нас. Поцеловав дочь и перекинувшись с матерью Леры парой формальных фраз, мы распрощались. Я стоял на месте до тех пор, пока красный свет задних фар не пропал за поворотом. Только тогда я остановил такси и сообщил название улицы и номер дома, которые мне сообщила Надежда Комарова. Дорога должна занять не больше получаса.

Такси привезло меня к пятиэтажному зданию с двумя парадными. Нужный мне человек проживал в той, что справа. Домофона у двери не было, а потому я просто вошел внутрь. Подъезд дома, в котором я жил последний месяц был не ровней этому. Здесь все говорило о новизне и порядке. Пол был обложен плиткой в стиле шахматной доски. Стены имели приятный цвет молочного шоколада снизу и лимонного зефира сверху. На светлом фоне висели картины, написанные простым карандашом очень талантливым художником, и изображали столицы разных стран: Париж с Эйфелевой башней, Лондон с Биг-Бэном, Москву с Красной площадью, Рим с его Колизеем, и так далее. Углы украшали живые цветы в вазонах. Кругом была чистота. А еще здесь нашлось место стеклянной коморке консьержки. И эта самая консьержка сидела за столиком и читала книгу в мягкой обложке. Что-то из серии попаданок. На меня она не обратила никакого внимания. Мне пришлось постучать в стекло, чтобы сообщить о своем присутствии.

— Добрый вечер, вы не могли бы мне помочь?

Ноль реакции. Женщина продолжала читать. Решив, что она имеет проблемы со слухом, я постучал еще раз, только громче. Эффект оказался тем же. Поняв, что это бесполезно, я направился в сторону лифта. Не успел я нажать кнопку вызова, как услышал неприятный голос, тянущий гласные с ударением:

— Мужчина! Куда это вы пошли без спроса?

— Извините, я стучал, вы мне не ответили. — Я вернулся назад, оказавшись под прицелом суровых глаз, глядящих на меня поверх очков. Ну, вылитая сваха из телевизионной передачи.

— Надо же мне было закончить главу. Могли бы и подождать. Так чего вы хотели?

— Я хотел бы видеть женщину по имени Егорова Татьяну Николаевна.

Я опасался, что сейчас услышу ответ вроде «Таких здесь нет», но мои опасения оказались напрасными.

— Ну, понятно, что не мужчину. Она вас ждет?

— Нет, не думаю.

— Тогда как мне вас представить?

Памятуя о словах Крыловой, я решил заранее создать себе историю.

— Я журналист. Хочу взять у нее интервью?

— У Егоровой-то? Тоже мне «звезда». Единственный кактус в нашей оранжерее. Или вы как раз хотите написать о ней разгромную статью?

— Нет.

— Ну, рассказывайте, мне же интересно о чем вы писать будете-то!

— Вы могли бы просто позвонить ей и сообщить о моем визите?

— Тоже мне, Владимир Познер, — хмыкнула «Роза», садясь обратно за стол и беря трубку телефона в руки.

Пока она ждала ответа, я опасался того, что моя маленькая ложь может не пройти. Возможно, с того времени как Надежда Павловна брала у Егоровой интервью, та и вправду нуждалась в деньгах. Теперь же, судя по окружающему меня виду, в этом здании проживали отнюдь не бедствующие люди. Что если она, наконец, нашла себе мужчину, который не только любит ее, но и обеспечивает? «В таком случае, он не стал бы жить в ее квартире», ответил я сам себе. Ведь данный адрес мне продиктовала Комарова, а она была здесь более двадцати лет назад.

— Ало, Танюш, тут к тебе гости! — заговорила консьержка. В голосе ее пропала неприязнь, которой она облила меня с головы до ног. Видимо, к «кактусам» она все же питала больше нежности, чем к незнакомцам. — Не знаю, он не представился. Сказал только, что из газеты.…Откуда я знаю какой? Главное, чтоб не «Спид-инфо»… Да, говорит, что интервьюировать тебя хочет.…Откуда я знаю тему? Главное, чтоб не про игорное заведение в твоем гараже. — «Зоя» подмигнула мне, этим смутив меня. — Что? Пусть поднимается? Хорошо, передам.

Она повесила трубку и легкая улыбка на ее лице, тут же сменилась