Акселерандо - Чарльз Стросс

Теперь Джек — выпускник суровой школы избегания камер видеонаблюдения, с отличием за достижения в применении стеганографии при сочинении алиби. Как он это делает? Высокоплотная среда здесь в помощь: если хочешь кого-нибудь обчистить, сделай это незаметно и в толпе. Если кандидатов слишком много, невозможно будет заключить, что виновен именно ты. Во всяком случае, сперва. Теперь, конечно, полицейские экспертные системы уже у него на хвосте, и если он будет продолжать теми же темпами, через четыре месяца статистическая корреляция перешагнет порог безусловной статистической значимости, и тогда даже слепой увидит, что у Джека рыльце в пуху. И он отправится в соутонскую тюрьму на четыре года.

Но Джек не знает ни в чем суть гауссовой кривой, ни в чем — доказательная сила критерия согласия Пирсона[100], и когда он надевает здоровенные очки, сорванные с туриста-ротозея, который пялился на статую на Северном мосту, будущее все еще улыбается ему. А когда они показывают ему, что видел тот турист, и когда объемный шепот наполняет его уши, его улыбка делается еще шире.

«Заскочить на стрелку, да устроить сделку» — шепчут очки. «Встретит борг[101], сыграй аккорд». В периферическом зрении множатся странные графики в кричащих цветах — ни дать, ни взять, бот-маркетолог накачался кибердурью.

«Что за хрень?» — спрашивает Джек, заинтересованный яркими картинками и значками.

«Я твой декартов театр, а ты — мой дирижер» — бормочут очки. «Доу Джонс на пятнадцать пунктов вниз, Индекс Федерализованного Доверия вверх на три. Входящая рассылка: Опровержение причинно-следственной связи между ослаблением общественного контроля за длиной юбок и формой стрижки бороды, и появлением множественной устойчивости к антибиотикам среди грамотрицательных бактерий. Принимать?»

«А, ничё, справлюсь» — бормочет Джек, и тайфун образов обрушивается на его глаза и таранит барабанные перепонки, необъятный, как суперэго развоплощенного гиганта. Чем, собственно, добыча и является! Очки и поясной мешочек, сорванные с туриста, нашпигованы таким количеством электроники, что на них одних смог бы работать весь интернет эпохи начала тысячелетия. У них чертова прорва пропускной способности, и они полны распределенных процессорных ядер. Они способны одновременно обслужить стопятьсот мудреных поисковых запросов, и в них обитает легион электронных агентов высшего уровня — это солидная часть сообщества мысли их владельца, да и самой его личности. Их владелец — послечеловеческий дух-покровитель сети, некогда бывший предпринимателем бездефицитности, а теперь упрямо отстаивающий собственные принципы, суть которых — в эмансипации искусственного интеллекта. Когда он был в бизнесе, всему, к чему бы он ни прикасался, он служил катализатором, и денежные цветы вырастали там, где ступали его ноги. Теперь он в политике — он стал организатором закулисных переговоров, тем, кто знает, как устраивать коалиции там, где больше никто не может. И Джек украл его память.

В оправе очков есть встроенные микрокамеры, а в их дужках — микрофоны, и все, что очки видят и слышат, отправляется сначала в голографическое хранилище на поясной сумке, а потом в сеть, на распределенные узлы. Одного терабита[102] хватает на четыре месяца — хранение информации обходится очень дешево… Однако дело тут не в хранении, а кое в чем гораздо более необычном. Манфред направил входящий сенсорный поток напрямую сообществу агентов, и он устроил систему перекрестной адресации между внутренней и внешней памятью. Во всем мире выгрузке человеческого сознания еще только предстоит стать практикой, но Манфред уже осуществил ее обходным маневром.

В самом глубоком смысле этих слов, очки — это и есть Манфред, кто бы не был владельцем глазных яблок за их линзами. И это весьма удивленный Манфред! Но он берет ноги в руки и, несмотря на странную пустоту в голове (там болтается запрос о запчастях для русских армейских скороходов, но это может подождать), отряхивается от пыли и направляется на встречу в другой конец города.

* * *

Тем временем на другой встрече отсутствие Манфреда уже было замечено. «Что-то не так. Определенно, что-то не так» — говорит Аннетт. Она поднимает зеркально поблескивающие очки и протирает глаза. Видно, что она обеспокоена. «Почему он не отвечает в чате? Он знает, что у нас запланировано это совещание. Разве это не странно?»

Джанни кивает, поднимает на нее взгляд, и откидывается на спинку кресла. Он тычет рукой в отполированную до блеска столешницу из розового дерева, отчего текстура дерева плывет, и в его рисунке появляется что-то необычное. Это — точечные стереограммы, при взгляде через очки расшифровывающиеся в конфиденциальную информацию. «Он ехал в Шотландию по моему поручению» — говорит Джанни спустя мгновение. «Деталей не вижу — они под защитой личной информации. Но если ты туда съездишь, то, как ближайший родственник, сможешь раскопать больше. Он собирался поговорить с Сообществом Франклина, лицом к лицу, один со всеми…»

Офисный переводчик хорош, но на коррекцию формы губ при переводе с итальянского на французский его не хватает. Аннетт напрягается: ей приходится воспринимать слова только на слух, ведь его губы говорят совсем не то, что он сам — как в фильме с плохим дубляжем. Даже дорогие и современные импланты, как у нее, еще не способны напрямую обращаться к зоне Брока[103], и Аннетт не может просто подключить пакет детализированной грамматики итальянского. Да, их виртуальная реальность скрупулезно детализирована, а их средства коммуникации — лучшее, что можно купить за деньги, но сровнять языковой барьер с землей они пока не способны. К тому же, есть отвлекающие факторы, например — неестественная граница раздела между розовым деревом и черным камнем прямо посередине стола, или странные воздушные потоки, которые совсем не соответствуют комнате такого размера. «Что пошло не так? Его голосовая почта что-то загоняет, но убедительно врать она не умеет».

Джанни тоже начинает волноваться. «Манфреду свойственно делать что-то у себя на уме и никого не предупреждать. Но это чересчур. Он бы должен был сначала сообщить кому-нибудь из нас» Манфред с самого начала, с той давней встречи в Риме, когда Джанни предложил ему работу, был ключевой фигурой его команды, мастером и посредником, отправлявшимся к людям и решавшим их проблемы. Потеря его на этом этапе расстроила бы все планы, и к тому же, он — друг.

«Мне это тоже не нравится». Аннетт встает. «Если он сейчас не перезвонит…»

«То ты отправишься и его отыщешь».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});