Атропос (СИ) - Карелин

все привыкли. Даже запах из конюшни перестал отвлекать на себя внимание. Под конюшни и ипподром выделили 100 квадратных метров. В 10 раз больше комнаты для прислуги. Сколько боли стоили Шэнли эти мысли, когда он начинал работать в конюшне… К счастью, он быстро научился смотреть на вещи с позитивной стороны. Выяснилось, что у него был природный контакт с копытными животными. Он тонко их чувствовал, а они отвечали ему любовью.

Всего у шейха было три лошади, за каждую из них он выложил целое состояние. Шэнли не сомневался, что жизнь каждой лошади шейх оценивал намного выше жизни каждого из своих слуг.

Кливлендская гнедая кобыла с темно-шоколадным окрасом и густой черной гривой смотрелась на все уплаченные за нее деньги. Она имела аристократические повадки и была очень привередлива в еде.

Другая самка породы американский рысак была чуть повыше в холке, сантиметров эдак на 10. Она обладала более внушительной мышечной массой и длинной шеей. В характере ее чувствовался добрый нрав и уравновешенность.

Звездой коллекции шейха был вороной арабский скакун по кличке Shareef. Он был красив, грациозен и очень силен. В рывке он мог достичь скорости в 70 километров в час. Для шейха его прыти было в избытке. Он никак не мог с ним управиться. Именно с него он и упал во время одной из прогулок. Одному Шарифу было позволено так обращаться с шейхом. Никто другой во всей Мекке не мог позволить себе ничего подобного.

В один из дней Аль Тани решил вновь оседлать непокорного жеребца. Шэнли, как следует, начистил коня скребницей. Его короткая черная шерсть блестела, как лакированная. Он вычесал его ровно подстриженную гриву и хвост, вычистил копыта и угостил его свежей морковью. Конь вел себя прилежно, и прогулка прошла идеально. В конце тренировки, когда шейх опустился на землю и передавал коня в руки Шэнли, он обронил небрежное «спасибо» в сторону слуги. Но уже этого было достаточно, чтобы Шэнли испытал сильнейшее в жизни чувство радости. Впредь он вкладывал все свои силы в уход за лошадьми, желая получить еще хоть раз благодарность от шейха. Однако шейх не разбрасывался словами благодарности направо и налево. То краткое спасибо было сказано, скорее, под влиянием момента.

Помимо верховой езды шейх увлекался плаванием и фехтованием. В Мекке для этого были сооружены бассейн и комната для фехтования. Бассейн двадцати пяти метров длинной на пять дорожек наполнялся чистой водой прямиком из подземного источника. В хорошие дни, когда у него было подходящее настроение, он брал с собой одну из наложниц. Вместе они плавали в бассейне несколько часов, пока один из слуг исполнял музыкальные композиции на традиционных арабских музыкальных инструментах: кануне и удде. Фехтовать же он предпочитал в одиночестве. Его оппонентом выступала роботизированная рука, которая по праву могла называться мастером-фехтовальщиком. Шейх побеждал ее раз за разом, лишь потому что она была так запрограммирована. В честном поединке она разделала бы его под орех.

Была в подземном дворце и своя мечеть, куда шейх регулярно наведывался для совершения намаза. Каждая из его наложниц тоже исповедовала ислам и ходила туда в день «хальвета», когда она исполняла роль жены шейха. У наложниц, надо сказать, была своя собственная жизнь в подземном дворце. Каждая из них проводила с шейхом всего один день в месяц. Все остальное время девушки проводили время вместе в четырех стенах в своей роскошной спальне. У каждой из них была своя двуспальная кровать и макияжный столик, у каждой была своя собственная небольшая коллекция украшений, премиальная косметика, останавливающая процессы старения и несколько лучших нарядов в гардеробе. Этого было достаточно, чтобы не примелькаться перед шейхом. В свободное от своих непосредственных обязанностей время девушки читали книги. Аль Тани нравилось разговаривать со своими наложницами на философские вопросы. Сам он был человеком крайне образованным. Он учился каждый день своей 190 летней жизни и требовал того же от своего многочисленного гарема.

Евгений работал в библиотеке и имел самый тесный контакт с девушками, насколько это было возможно. Каждый день он забирал прочитанные книги и приносил новые по заявкам. Обмен происходил в небольшом тамбуре. Как правило, одна из девушек передавала старые книги и забирала новые. Таким образом, Женя был единственным кроме шейха, кому было позволено общаться с девушками. Евгений считал, что такое право он получил, поскольку он был женатым человеком. Однако комитет рабочих был иного мнения. После некоторых раздумий мужчины пришли к выводу, что «жук» что-то подкрутил в их эндокринной системе, из-за чего они перестали испытывать влечение к женскому полу. Это объясняло, почему никто из них ничего не испытывал при виде Регины и при мыслях о ком-то из гарема. Половое влечение попросту исчезло, пропала утренняя эрекция, сексуальные фантазии перестали посещать мужские головы. Словом, секс утратил для них всякий интерес. Возможно, оно было и к лучшему. Поскольку любая попытка заговорить с одной из наложниц влекла за собой мучительную боль.

Дни, недели и месяцы складывались в рутину. Шэнли не вел им счета и не смотрел в календарь. В этом не было никакого смысла. Он просыпался в 5 утра, делал небольшую зарядку, пил синтетический кофе, в котором не было ни грамма от натуральных кофейных зерен, потом завтракал разведенным в воде питательным порошком и выходил на службу. Чаще всего он занимался в конюшне с лошадьми, ухаживал и убирал за ними, кормил и чистил. Из всех его обязанностей это была его любимая. Там он мог отвести душу в общении с этими благородными созданиями. Если бы он мог, то занимался бы только этим. Но так было нельзя, так было нечестно по отношению к его товарищам. Они тоже работали не покладая рук и тоже заслужили небольшого уединения. Они менялись и поочередно выполняли те или иные обязанности, коих во дворце было великое множество. Восемнадцать человек обслуживали весь огромный дворец со всеми его помещениями, потайными коридорами и складами. Они чистили полы и стены, проводили влажную уборку помещений, занимались кухней и утилизацией отходов, чистили бассейн, следили за выращиванием свежих овощей и фруктов в оранжерее, проводили профилактическое обслуживание всей имеющей техники. Это повторялось день ото дня. По вечерам в редкие минуты отдыха они общались в спальне, рассказывали друг другу истории и байки из прошлого, шутили, смеялись, играли в самодельные вырезанные из кусков мыла шахматы, прямо как зеки. Но было в этом