Родник жемчужин: Персидско-таджикская классическая поэзия - Омар Хайям

* * *

Когда в переливы атласа оденется луг молодойИ пышно покроются горы сквозной семицветной фатой, –Земля, словно царственный мускус, бесценный струит аромат,И пестрой семьей попугаев блестящие ивы стоят.Вчерашний предутренний воздух поведал о близкой весне.Хвала тебе, северный ветер, за радость, врученную мне!Развеянной мускусной пылью ты снова затеял играть,А сад – цветоносных красавиц повсюду расставил опять.Чубучника белые бусы вновь блещут из влажных долин,И вновь на иудином древе горит бадахшанский рубин.И розы, как рдяные чаши, приподняты в светлую рань,И тянет к земле сикомора свою пятилапую длань.На ветках стоцветные перстни, в стоцветных покровах сады,Жемчужины – в ливнях небесных, жемчужины – в струях  воды.И нежными красками неба стоцветно пылающий мирПодобен почетным одеждам, что дал нам великий эмир.И стан пробужденный эмира готов к выжиганью тавра.Любви, песнопений и хмеля настала благая пора.Как звезды средь чистого неба, сверкая в шелку луговом,Войска развернулись на воле и встали шатер за шатром.Ты скажешь: в любой из палаток влюбленная дремлет чета,И каждая в поле травинка любовной игрой занята.Звучат среди зелени струны, все поле напевов полно,И звонко сдвигаются чаши, и кравчие цедят вино.Смущенных красавиц упреки, объятья, любовные сны,Певцами разбуженный воздух несет дуновенье весны.Зеленая степь необъятна, как некий второй небосвод,Ее травяная равнина – пространство безбрежное вод.В том море виднеется судно, но дышит оно и бежит!А в небе звезда полыхает и по небу мчаться спешит.Гора ль повстречается – судно возносится на гору ту,А встретится солнце – набросит звезда свою тень на лету.Ужели не чудо природы, что солнце закрыто звездой?Ужели не чудо и судно, что степью плывет, как водой?Костры, словно желтые солнца, горят у широких ворот,Ведущих к шатру золотому, где шах многославный живет.Мирьядом светящихся копий щетинится пламя костров:Червонным текучим расплавом то пламя назвать я готов.Орудья тавра багрянеют, в огне раскалившись давно:Так в пламенно-зрелом гранате багряно пылает зерно.Вот – дикие кони степные: не мыслят они о тавре.Вот – юношей зорких отряды: дивлюсь их отважной игре.

Но им ли соперничать с шахом? Хвалю его доблестный жар:Он скачет с петлей наготове, как юноша Исфандиар.Петля изгибается, вьется, подобно прекрасным кудрям.Но помни: крепка ль ее хватка – ты скоро изведаешь сам.Всечасно иные изгибы в искусной петле узнаю:Как будто жезлом Моисея ее превратили в змею.Она, исхпщренная, краше девических юных кудрейИ крепче испытанной дружбы старинных и верных друзей.Коня за конем приводили, готовясь им выжечь тавро,И наземь валили ретивых, арканом опутав хитро.На каждом коне ожерелье, как горлицы дикой убор, –Аркан венценосца, который над миром державу простер.Кто б ни был веревкой охвачен, петлей перекручен вдвойне,Носить ему знак падишаха на лбу, на плече, на спине!

Перевод А. Кочеткова

* * *

Я сказал: «Только три поцелуя, солнце прелести, мне подари».Отвечала: «От царственных гурий поцелуев не жди на земле».Я сказал: «Иль расстаться мне с миром, чтоб вкусить поцелуи  твои?»Отвечала: «Бесплатного рая не добудешь, рожденный во зле».Я сказал: «Что же, гурия рая, все скрываешь свой лик от  меня?»Отвечала: «В обычае гурий укрываться, как искра в золе».Я сказал: «Но тебя невозможно увидать, молодая луна!»Отвечала: «Луна своенравна, но ее ли предашь ты хуле?»Я сказал: «Укажи мне, кого же расспросить о приметах твоих?»Отвечала: «Узнается солнце, не имея примет на челе!»Я сказал: «Видишь, как меня сгорбил стан твой стройный,  подруга моя?»Отвечала: «Отныне подобен будешь луку, мой друг, – не  стреле».Я сказал: «Неужели нельзя мне каждый день любоваться  тобой?»Отвечала: «Снижаются ль звезды, если небо исчезло во мгле?»Я сказал: «Нет звезды, о подруга, – только слезы остались в  очах».Отвечала: «Слеза не нужна мне, как цветочная влага пчеле».Я сказал: «Ты лицом посвежеешь от ручьев, что из глаз я  пролью».Отвечала: «То сад расцветает от воды, что таится в скале».Я сказал: «Дай, лицо я приближу к молодому лицу твоему».Отвечала: «Приблизь, ведь тоскует и шафран о весеннем тепле».

Перевод А. Кочеткова

* * *

Я видел блеск Самарканда, луга, потоки, сады,Я видел дивные блага, что он рассыпал кругом.Но сердце ковер скатало, покинув площадь надежд, –Как быть, коль нет ни дирхема в моем кармане пустом!Хоть райских садов и восемь[21], в раю лишь один ковсар –От мудрых в городе каждом услышишь рассказ о том.Садов здесь тысяча тысяч, ковсары здесь без числа, –Что пользы? Жаждой томимый, вернусь я назад в свой дом.Смотреть на блага земные, когда в руке ни гроша, –Отрубленной головою на блюде лечь золотом!

Перевод И. Гуровой

Насир Хосров

Об авторе

Насир Хосров (1003–1088) – персидско-таджикский поэт, автор многочисленных философских трактатов, проповедник еретического учения исмаилитов. Насир Хосров в своих стихах проповедовал идеи рационализма, справедливости, в чем резко расходился с официальной идеологией.

Стихи

В осуждение поэтов-панегиристов

Не трать на низкого хвалебных  слов –Кто ожерелья тратит на ослов?О суетном печешься ты напрасно,Ведь царство двух миров тебеподвластно.И сам себя стыду ты предаешь,Когда твой рот твердит повсюду ложь,Когда ты хвалишь низкое деянье –Честь предаешь свою на поруганье.Твой о «великом» шаха просит стих.Позор для разума в словах твоих.Не восхваляй, не оскорбляй при этомУмы, что проникают в мрак за светом.Как те поэты, ты не пустословь –Честь потеряв, вернуть не сможешь вновь.Ни назиданьем их стихотворенья,Ни мудростью не радовали зренье.Стремится к золоту такой поэт,Душа слепая не увидит свет.Чего желают эти пустомели,Ослов одевши блеском ожерелий?Эмиром слова быть – певца удел.Пусть бог хранит его от этих дел.

* * *

В горьких раздумьях моих вся истомилась душа.Тщетно я людям внимал, мудрых возжаждав речей.Лгал мне и тот и другой, лгали глупец и слепец,Стал у пророка искать я указанья путей, –Но про корана стихи тщетно я спрашивал всех,Молвить кому бы я смог: душу мне знаньем согрей!Дом я покинул тогда; бросил, в скитанья спеша,Сад, где пестрели цветы, тканей узорных пестрей.Лгал мне и тюрк, и араб, некто из Синда, индус,Старый румиец, и лгал так же мне сын твой, о Рей!Спрошен был мною в пути тот, кем не чтится творец,И манихей, и сабей, спрошен был мною еврей.Часто, на камни ложась, из облаков свой шатерЯ мастерил и в глуши спал наподобье зверей.Я по горам проходил выше высокой луны,Спутником рыб по волнам несся я ветра быстрей.То я блуждал по пескам жарче горячей золы,То по стране, где зимой мрамора тверже ручей.То между осыпей шел, то вдоль потоков седых,То в бездорожье, в горах старого мира старей.То пред верблюдами брел, тяжко веревку влача,То, словно вьючная тварь, с ношею – мимо дверей,В город из города шел, всюду людей вопрошал,К берегу дальних земель плыл я по шири морей.

* * *

Вот взмыл орел с высоких скал. Он, по обычаю орла,Добычу свежую искал, раскрыв два царственных крыла.Он хвастал крыльев прямизной, их необъятной шириной:«Весь мир под крыльями держу. Кто потягается со мной?Ну, кто в полете так высок? Пускай поднимется сюда!Кто? – ястреб, или голубок, или стервятник? Никогда!Поднявшись, вижу волосок на дне морском: так взгляд остер.Дрожь крыльев мухи над кустом мой зоркий различает взор».Так хвастал, рока не боясь, – и что же вышло из. того?Стрелок, в засаде притаясь, из лука целился в него.Прошла под крыльями стрела… так было роком суждено, –И мигом сбросила орла с высоких облаков на дно.Упав, орел затрепетал, как рыба на сухом песке,Он участь рыбы испытал, и огляделся он в тоске.И удивился: до чего железка с палочкой просты, –Однако сбросили его с недостижимой высоты.И понял, почему стрела, догнав, унизила орла:Его же собственным пером она оперена была.Так изгони же, о Худжат[22], гордыню из главы своей, –Взгляни на падшего орла и притчи смысл уразумей!

* * *