Неповторимое. Том 1 - Валентин Иванович Варенников

цветами. А «голубые глаза» продолжали сидеть за нашим столом и улыбаться. Мы познакомились поближе. Моим новым открытием стал второй секретарь Ленинградского обкома КПСС Григорий Васильевич Романов. Оказалось, что он тоже участник войны. В последние годы окончил Ленинградский кораблестроительный институт. Тот самый институт, куда я мечтал попасть после средней школы. Такие вот интересные параллели. Во время службы в ЛенВО мне довелось с Романовым встречаться многократно. И каждый раз он чем-то корпусу помогал. А позже нас судьба свела уже при других обстоятельствах.

Вернувшись в Архангельск, выслушал в шумливо-ворчливом тоне упреки Попова: – Что-то командир корпуса отбивается от своих земель. На праздники – в Ленинград, а не с нами. В этот раз простим, поскольку мы тоже выходцы из Ленинграда, но впредь просим быть только с нами. – И вдруг перешел на другую тему: – Слушай, Валентин Иванович, – когда он бывал особо хорошо расположен, то обычно переходил на «ты», – у нас на весь Архангельск есть только два ЗИМа. Один у командира корпуса, а второй – у попа. Поэтому и обком, и горком, и облисполком, и горисполком, да и вообще вся общественность города, когда едет ЗИМ, вечно гадают: то ли это поп и надо снять шапку, встать на колени и перекреститься, или же это командир корпуса и всем надо вытянуться по стойке «смирно» и молодцевато отдавать честь, пожирая начальство глазами. А так как церковь-то находится рядом со штабом корпуса, вы оба ездите по одним маршрутам, то каждый день люди теряются в догадках. Что-то надо делать. – Борис Вениаминович, да я готов хоть сегодня его сдать, если будет вместо него приличная «Волга». ЗИМ вечно ломается. – Так за чем остановка? Согласуйте со своим начальством. Если оно не против, то можно сдать свой ЗИМ в наш гараж и получить хорошую «Волгу» из группы гостевых. Мы ЗИМ отправим в Москву, а там его обменяют на новую «Волгу». На том и порешили. Через генерала Белецкого я договорился с автослужбой округа, они прислали по этому поводу официальную телеграмму, и мы провели обмен. Все были довольны. Но больше всех я, водитель и адъютант. С этим ЗИМом действительно было много мороки. И Попов понимал, что я испытываю двойное неудобство: во-первых, никто из руководства области машин такого класса не имеет, и, во-вторых, дряхлый ЗИМ всегда может задохнуться, и тогда его надо вместе с генералом доставлять на буксире в штаб. Позвонил в Вологду Дрыгину – тот тоже ворчит: «Все вас в Ленинград тянет. Конечно, город хороший. Я сам был много лет секретарем Ленинградского обкома по сельскому хозяйству. Но имейте в виду: к нам скоро приезжает Алексей Николаевич Косыгин на неделю – будет вручать области орден Ленина, а перед этим объедет трудовые коллективы. Только на Череповецкий комбинат отведен весь день. Так что планируйте быть все это время с нами». У меня навечно осталась в памяти эта встреча с удивительным и редкостным человеком. На мой взгляд, у нас в стране после Ленина и Сталина более сильного государственника, чем Алексей Николаевич Косыгин, не было. В период Хрущева ему, конечно, пришлось немало пережить и испытать на постах руководителя Министерства товаров широкого потребления, затем первого заместителя, а потом и – председателя Госплана СССР. Шестнадцать лет быть председателем правительства (с 1964 по 1980 год), да еще такой страны – это подвиг. Умело проводя линию по нейтрализации или максимальному снижению негативных последствий от вредных течений и позиции лиц, формировавших у генсека неправильные представления по экономическим проблемам, Алексей Николаевич всячески старался объяснить, какими должны быть условия, необходимые для развития объективных законов социализма. И не его вина в том, что во второй половине 1970-х темпы роста нашего народного хозяйства стали снижаться. Он знал пути выхода из надвигающегося застоя, предлагал конкретные меры, однако интриганы, сколотившие вокруг доверчивого Л.И. Брежнева непробиваемое кольцо, не позволили ему осуществить свои планы. Это, по существу, и являлось причиной некоторых теневых моментов в экономике. Но это еще не было даже началом постепенного развала. Однако государственный организм уже был болен, особенно его экономика. Болезнь прогрессировала и была объективно признана де-факто и де-юре во времена Хрущева. Она протекала подспудно. Но даже в этой форме обычные таблетки, массажи, инъекции, капельницы уже не могли помочь – нужен был скальпель. Но Косыгину просто-напросто решать проблемы с помощью Брежнева не дали, а Брежнева кое-кто отговаривал от радикальных шагов. Когда же не стало ни Косыгина, ни Брежнева, ни тем более Андропова, а наверху воцарился Горбачев, болезнь стала быстро прогрессировать.

Об этом еще будет подробный разговор, а сейчас вернемся в Вологду.

Визит А.Н. Косыгина произвел сильнейшее впечатление. Само торжество с вручением ордена и посвященный этому событию прием запланировали на последний день пребывания. А перед этим – многочисленные встречи в коллективах. В отличие от других руководителей Алексей Николаевич проводил их по-деловому, без парадов и пышных рапортов о достижениях. Разбиралось состояние дел, как оно есть, и на месте принимались решения: об оказании помощи государством (к чему, конечно, каждый раз стремилось областное руководство), о подключении резервов области, о которых Косыгин был прекрасно осведомлен, чем часто и ставил местных руководителей в неловкое положение, или же, наконец, о переустройстве производства с целью обеспечения его рентабельности. Во время встреч А.Н. Косыгин убеждал руководителей предприятий в целесообразности организации производства побочной продукции, которая со временем могла бы стать основной. «Что касается Госплана, то мы все вопросы согласуем», – успокаивал Косыгин тех, кто кивал на центр, что, мол, там это не позволят.

Еще и еще раз вспоминаю я посещение Алексеем Николаевичем Череповецкого металлургического комбината. Одна треть времени была посвящена объезду и обходу основных его производств, после чего состоялось подробное, детальное обсуждение и анализ состояния и перспектив развития комбината. Уже в то время этот гигант имел современную электронику, богатый банк данных по состоянию производства. Поэтому анализ и расчеты составлялись относительно неплохо. Но председатель правительства часто выдавал им из своей памяти такие цифры, что ставил череповецких корифеев в тупик – перепроверив все через ЭВМ, они убеждались в удивительной точности расчетов Косыгина. Особый акцент был сделан на необходимости увеличения количества коксовых батарей. Было очень наглядно показано, что Воркута способна вдвое увеличить подачу угля, а Череповецкий комбинат мог бы пересмотреть технологию производства кокса на старых батареях и, добавив новые, поднять производство кокса в 1,7–1,8 раза. А это выгодно и комбинату (рабочему классу и инженерно-техническому составу), и стране, и нашей соседке Финляндии, которой кокс поставляем только мы. «Это уже политический