Из Тени (Dragon Age) - Krilena

расслышав часть этого разговора.

С появлением брата командир тут же присмирел, забыл про наглеца.

— Брат, нечего его слушать. С появления этого бродяги всё и пошло наперекосяк. Он вредил твоему сыну, и теперь мы видим зачем, — не унимался в своих обвинениях солдат.

— Если бы не он, мой сын бы уже стал одержимым. Зато ты не справился со своими обязанностями.

— Вину свою признаю. Но я тебе говорил, что нападавшие застали нас врасплох, я этого не ожидал.

Но Вирену сейчас было не до этого пустословия.

— Я возложил на тебя защиту своего дома и семьи. И «я не ожидал» это всё что ты можешь сказать в своё оправдание?! Да ты должен был сдохнуть, но не позволить похитить моего сына, своего племянника!!!

— Да, но…

— Venhedis! Ещё хоть одно слово — и ты пойдёшь вылизывать сапоги своим людям, которые, в отличие от тебя, оказались полезны и сумели захватить хотя бы одного!

Несмотря на совсем неравное положение в тевинтерском обществе и весьма тяжёлый характер главы рода, на которого также влияла не самая приятная работа, отношения двух братьев всё равно оставались очень хорошими. Вирен же назначил Эйгона не только командиром своих телохранителей, но и советником. Вот командир и не привык слышать такую грубость от старшего брата, даже напугался, но всё-таки затих в безмолвном подчинении, как и положено. Хотя, наверное, и успел побурчать, что его на этот раз не слушают.

Однако несмотря на то, что Эйгон совершил ошибку, за которую иных командиров особенно вспыльчивые хозяева могли и убить на месте в назидание другим телохранителям, Вирен не смог долго обвинять брата. Не прошло и минуты, а магистр уже растратил ту неистовую ярость, с которой зашёл в комнату, остыл.

— Спустись вниз и проследи, что бы тот кусок дерьма очухался. Я с ним ещё не закончил, — в конце концов генерал решил отослать брата подальше, чтоб на нём вновь не сорваться.

Понимая причину, Эйгон так же поспешил выполнить приказ.

Безумец, пока ещё не зная истинного положения дел, уже мог догадаться, что ситуация, видимо, безнадёжная. Вирена с детства готовили к должности магистра, а офицерское звание тем более должно научить стойко справляться с любой напастью, ведь на войне нештатные ситуации — явление постоянное, однако сейчас мужчина сбросил с себя весь официоз и даже не сдерживался в выражениях, сквернословил. Это показывает, насколько сильно по нему ударило похищение его единственного сына.

Разобравшись с подчинённым, лорд-магистр обернулся к учителю, но, как оказалось, не затем, чтобы устроить похожую разборку.

— Безумец, есть разговор. Иди за мной, — тоном, не похожим на свой собственный, произнёс Вирен.

Сновидец был убеждён, что люди, говорящие таким тоном, точно не тащат своих собеседников в подвал, где в пытках и истязаниях выбивают из жертвы признание в том, чего она не совершала. Так что он поднялся и похромал вслед за собеседником спокойно, без продумывания плана к отступлению.

Ныне в кабинете стоял какой-то нехороший затхлый запах. Отчасти потому что все форточки были плотно закрыты, и сюда не доходил приятный прохладный морской воздух совсем раннего утра. А отчасти от витавшего в воздухе запаха алкогольной продукции — его источником стало содержимое бутылки, которая влетела в стену и разбилась.

Вирен во время отпуска имел особое пристрастие к винной продукции, так что бутылка с хорошим вином была нередким гостем на рабочем столе. Но ныне бутылка стала жертвой ярости магистра, который, чтобы не поддаться манящему желанию разбавить гнетущее состояние алкогольным бредом, швырнул её в стену.

Разумеется, самого мужчину витавший в комнате запах ничуть не волновал.

Пока они шли до кабинета, магистр окончательно растерял былую ярость и теперь, почти отчаявшись, сидел за столом и тонул в тяжести собственных дум. Безумец отметил, что его наниматель выглядел очень паршиво. И если сновидец все эти часы провёл в дремотном ожидании, то вот магистр успел до истощения набегаться. Синяки под глазами были не только признаком необходимости сна, но и потери присущей ему жизненной энергии. Эту энергию вместе с магической Вирен израсходовал, пока ураганом носился по дому и округе, чтобы найти хоть какие-то следы применения магии нападавшими, почувствовать след своего сына. А на его рукавах так и не сменённого парадного костюма виднелась кровь, видимо, пленённого одного из нападавших, которого он собственноручно допрашивал.

И если собственную жену он отправил спать, напоив снотворным, чтобы в доме на несколько часов стало на одного горевавшего мага меньше, то сам мужчина даже не думал об отдыхе.

Сейчас генерал сидел и через силу пил особо концентрированное лириумное зелье. Безумец бы хотел его остановить, поскольку в данный момент они не где-то в центре боевых действий и не окружены смертельной опасностью, и нужды в столь сильном зелье просто нет. А то вдруг не рассчитает пропорции и вместо долгожданного прилива новых сил получит сильнейшую передозировку. Но кто он такой, что бы учить самого магистра, так что Безумец просто промолчал и продолжил ожидать разговора.

Сморщившись после последнего глотка, но всё ещё удерживая стакан в руках, Вирен наконец-то глянул на приглашённого гостя. Прищурился, задумался, а потом неописуемым усталым взглядом намертво вцепился в него.

— Сколько ты возьмёшь монет за поиск моего сына?

Столь прямолинейный вопрос да и сама его суть искренне удивили Безумца.

— Боюсь, я должен с недоверием отнестись к вашему вопросу. Разве я не считаюсь главным подозреваемым в случившемся, как самый чужой человек в этом доме, по словам лорда Эйгона? — даже переспросил сновидец, подозревая, а не хотят ли его подставить или каким-то образом «вывести на чистую воду».

Вирен на какое-то время смолк. Кажется, он имел очень сильное желание наброситься на хромого мага с запугиваниями, с угрозами и, возможно, сразу кулаками, ведь, как правильно подмечено, именно после его появления случилась эта катастрофа. Однако в последний момент магистр отказывается от этих обвинений.

— Ты невиновен. Все твои действия шли на пользу моему сыну — Круг это подтвердил. И именно твои заклинания первыми сообщили о чужом воздействии на него из Тени. Если бы только мои люди были расторопнее… — сожаление, что его телохранители не смогли уберечь самую главную его ценность в этом доме, вновь переходило в ярость.

Он решил, что как только он вернёт ребёнка домой, то сразу солдатам такую армейскую муштру устроит, чтобы каждый точно ещё сто раз пожалеет, что на самом деле не пошёл в армию, поскольку в битве против кунари у них будет больше шансов выжить, чем под гнётом разочаровавшегося в них магистра.