Приключения Натаниэля Старбака - Бернард Корнуэлл

Легион поднялся из укрытия резко, словно очнувшись от кошмара. Янки немедленно открыли огонь с железнодорожного полотна, и вдоль импровизированного бруствера разнеслись дымные облачка. Над головой просвистел снаряд, выбросивший облако черного дыма. Солдаты падали, истекали кровью, кричали от боли, но большая часть легионеров продолжала бежать вперед - сквозь почерневшие кусты и вонючий дым, вопя свой боевой клич. Дым от залпа янки рассеялся, и северяне с разряженными винтовками, узрев блеск быстро надвигающихся на них штыков, поторопились оставить позиции.

Дала залп мятежная артиллерия, и снаряды разорвались в грязи, выбросив осколки в сторону северян. Большинство янки инстинктивно прикрылись от несущих смерть бомб, и в это мгновение шеренги мятежников спрыгнули в траншею.

- Убить их! - заорал Траслоу. Он рванулся вперед со штыком наперевес. Оставив клинок торчать в первой же найденном им жертве, он вытянул свой охотничий нож.

Многие янки мудро решили, что их шансы на выживание увеличатся, если они побегут сквозь разрывающиеся снаряды, а не останутся в залитой кровью траншее в ожидании потрошения. Толпа янки покинула железнодорожную канаву и помчалась по открытой местности. Остальные решили сдаться. Некоторые пытались оказать сопротивление мятежникам и были убиты. Старбак увидел Питера Ваггонера - тот вел отряд бойцов в атаку на группку особо упрямых северян. Раздался залп, затем чей-то вопль, Ваггонер, крутанув винтовку в руках, обрушил приклад на чей-то череп, и северяне закричали, моля о пощаде.

На открытой местности разорвались очередные снаряды, подняв клубы дыма и пламени. Металлические осколки скосили некоторых беглецов. Старбак, сжимая в руке дымящийся револьвер, увидел, как по земле, словно ядро, катится человеческая голова. Он вытаращился на эту картину, не понимания, действительно ли его глаза видят то, что сообщает мозг.

- Нет, нет, нет, нет, пожалуйста! - на Старбака с ужасом смотрел северянин, руки его были задраны вверх. Он трясся от страха, думая, что сейчас этот высокий офицер-южанин с жестким взглядом и дымящимся пистолетом казнит его.

- Ты в безопасности, - сказал ему Старбак и отвернулся. Он увидел, что ни люди Медликотта, ни рота Мокси не присоединились к атаке Легиона. Вместо этого, собравшись в отвальной яме, они старательно делали вид, что страшно заняты сбором пленных. Оставались еще кое-какие незаконченные дела, и с ними надо разобраться быстро, иначе от Легиона скоро ничего не останется.

- Майор Медликотт? - закричал Старбак.

- Да? - осторожно ответил майор.

- Соберите боеприпасы Легиона, а потом раздайте. И обыщите мертвецов, - Старбак посмотрел на небо. Скоро стемнеет. - На ваших людях - первая дозорная вахта. И пусть смотрят повнимательней.

- Они всегда внимательны, - дерзко ответил Медликотт. Он ждал взбучки за то, что не подчинился приказу атаковать железную дорогу; теперь же в его тоне сквозило презрение к Старбаку, который не посмел его приструнить.

Старбак не обратил на это внимания. У него еще было много дел - подсчитать погибших, помочь раненым, найти боеприпасы. Всё для того, чтобы он смог сражаться снова. Завтра.

- Хорошо поработали сегодня, господа, просто прекрасно поработали, - крайне довольный достижениями своей армии Джон Поуп бодро шагал к ферме, служившей ему полевым штабом. Внутри собралось с десяток людей, и радость генерала была столь заразительна, что его появление на пороге было встречено аплодисментами. В основном, собрались генералы, но присутствовали также конгрессмен из Вашингтона и преподобный Элиял Старбак из Бостона, естественно, притащивший с собой свернутое знамя мятежников. Это был его ценнейший трофей и сувенир. Преподобный весь день проторчал на поле боя и теперь выглядел таким же уставшим, грязным и покрытым пылью, как и все солдаты. Поуп, выглядевший, напротив, свежим и бодрым, поднял крышку с судка и оценивающе втянул в себя аромат содержимого:

- Бифштекс из оленины? Прекрасно, прекрасно! Надеюсь, брусничный джем к этому прилагается?

- Увы, сэр, - пробормотал один из адъютантов.

- Ничего страшного, - Поуп пребывал в добродушном настроении. Железнодорожный мост у Бристоу восстановили, так что составы могли теперь свободно передвигаться от Оринджа до Александрии, а значит, последние передвигающиеся на север от Уоррентона полки можно было перебросить прямо к дымящимся руинам Манассаского узла, откуда уже рукой подать до места завтрашнего сражения. Точнее, до места завтрашней победы, ибо Джон Поуп был убежден - он стоит на краю триумфа, который будет вписан в историю.

Генерал Макдауэлл, потерпевший поражение в первом сражении при Манассасе, а ныне возглавляющий Третий корпус Поупа, разделял эту уверенность, особенно учитывая прибывающие каждый час войска. Подкрепления эти шли не только из Виргинской армии самого Поупа, но и от Потомакской армии Макклелана.

- Правда, я сомневаюсь, что мы встретим завтра нового Наполеона, - внушительно произнес Макдауэлл.

- Я тоже в этом сомневаюсь, - ответил Поуп, усаживаясь за стол и угощаясь олениной. - Джордж не захочет наблюдать за чужим триумфом. Иначе блеск его собственных блях слишком сильно потускнеет, а? - он рассмеялся, приглашая собеседников разделить его веселье. - Мне-то, между прочим, без разницы, кому достанется слава - лишь бы победа досталась США, разве не так? - Поуп адресовал подобное странное предположение одному из адъютантов, который, в свою очередь, вежливо согласился. - Знаете, чего больше всего хочется Джорджу? - Поуп, ведя беседу, положил себе бобов. - Джорджу хочется, чтобы я отвел армию к Кентервилю и ждал там. То есть мы тут прижали Каменную стену Джексона, а я, надо полагать, должен отойти к Кентервилю! И зачем? Чтобы новый Наполеон принял командование!

- Он не хочет, чтобы вы одержали победу, которую не смог одержать он, - преданно заметил Макдауэлл.

- И у меня нет сомнений, что если я и правда отойду к Кентервилю, - продолжал Поуп, не оспаривая заявление Макдауэлла, - перво-наперво наш новый Наполеон устроит парад. Я слышал, что Джордж имеет необычное пристрастие к парадам.

- Он их просто обожает, - подтвердил конгрессмен, - а почему бы и нет? Парады вселяют в публику уверенность.

- Победа может вселить в нее гораздо большую уверенность, - заметил Макдауэлл. Командующий Третьим корпусом наполнил тарелку жареной олениной и сладким картофелем.

- Что ж, к чёрту парады Джорджа, - заявил Поуп, гадая, как и все пристутствующие за столом, неужели Макдауэлл добавит хоть еще одну ложку снеди в свою переполненную тарелку. - Я не отступлю к Кентервилю, а выиграю сражение. Это поразит Джорджа, не так ли, конгрессмен? Вы не привыкли к тому, чтобы генералы сражались и побеждали! - Поуп засмеялся, и смех эхом прокатился вдоль стола, хотя генерал отметил, что знаменитый бостонский проповедник в отличие от остальных, похоже, не веселился. - Вы выглядите усталым, доктор Старбак, - радушно обратился к нему генерал.

- Весь день в седле, генерал, - ответил священник. - Я совершенно не привык к подобным упражнениям.

- Не сомневаюсь, я бы утомился, проведя весь день за вашей кафедрой, - галантно отозвался Поуп, но священник даже не улыбнулся в ответ на эту реплику. Вместо этого он положил на стол блокнот, пододвинул поближе к открытым страницам свечу и вежливо выразил недоумение в связи с некоторыми событиями, которым он стал свидетелем в этот день.

- О чем идет речь? - поинтересовался Поуп.

- Одни солдаты шли в атаку, а другие не делали ничего, чтобы прийти им на подмогу, - лаконично объяснил священник. Преподобному Старбаку казалось, что атаки федералистов были близки к успеху, но выжившие жаловались, что подкрепление, которое гарантировало бы северянам победу, так и не выдвинулось из своих лагерей.

Джон Поуп почувствовал, как в нем поднимается гнев. Он не собирался объяснять свои действия каким-то надоедливым священникам, но Поуп знал, что в высоких военных кругах у него было мало союзников, и еще меньше в Вашингтоне. Джон Поуп был аболиционистом, а основная часть его соперников, таких как Макклелан, сражалась не за рабов, а за Союз, и Джон Поуп понимал, что ему нужно привлечь на свою сторону общественное мнение, чтобы побороть многочисленных политических противников. Преподобный Старбак обладал значительным влиянием на общественное мнение Севера, и потому генерал подавил раздражение и терпеливо объяснил достижения дня. Он говорил, попутно засовывая в рот еду и жестикулируя вилкой. Армия Виргинии, сообщил он, прижала Каменную стену Джексона к западным холмам и лесам. Поуп взглянул на конгрессмена, чтобы убедиться, что тот слушает, а потом продолжал растолковывать, что Джексон хочет ускользнуть вниз по дороге на Уоррентон, но его загнали в котел.

Священник нетерпеливо кивнул. Он всё это понял.