Последняя из рода Леер - 3 - Ольга Ильина

— О, Всевидящая, какой бардак, — всплеснула руками попутчица и подняла с пола разбитую крынку. Да уж, такое чувство, что здесь минимум десять лет никто не жил.

— Что там староста плел насчет знахарки? — спросила я.

— Вроде она с городским парнем уехала в прошлом году.

— Да, и вековая паутина на окнах ее не смущала. Интересно, она за занавески ее принимала что ли?

— Может, уедем, а?

— Куда? А если дождь ночью пойдет? Под телегой прятаться будем? Ты и так уже сопливишься вся.

И в подтверждение моих слов девушка громко чихнула.

— Это от пыли.

— Ага, конечно, от пыли. Вот только и я не железная. А мне болеть никак нельзя. Особенно сейчас.

Этот мой аргумент заставил ее замолчать.

— И что делать будем?

— Убираться, — ответила я и, увидев ее радостный взгляд, покачала головой, — Э, нет подруга. Я хоть и маг, а резерв на такие мелочи тратить не собираюсь. Мы уж лучше ручками, или ты работы боишься?

— Вот еще, — обиделась девушка, — Может, это ты белоручка. Посмотри на себя. Тебе с такой внешностью на балах блистать надо, да женихов отвергать.

— Уж кто бы говорил, — хмыкнула я, и мы принялись за работу.

Дело спорилось. Мы за водой сходили, в сундуках старые тряпки отыскали, и как-то быстро у нас дело пошло, даже петь захотелось. Мы и запели одну песню в два голоса.

Травушка расскажет мне о том, что случится,Пропоет мне песню ночную…Ляжет мне рассветною росой на ресницы,Расплетет мне косу тугую.Солнце взойдет в огне,Позовет в дорогу далече,Но не подняться мне,Не лететь к нему да навстречу…Сколько раз я видела пожар-пепелище,Сколько я ночей сна не знала.Сколько мое сердце ошибалось, но все ищет —Да судьбы своей не узнало.Поздно ли, рано лиОтыскать тропинку другую,Чтоб из чужой землиВозвратиться в землю родную…Забери меня с собою ты, перепелка,Уведи в чащу глухую.Стану серой птичкой незаметной — да и только,Растоплю тоску ледяную.Речка, моя сестра,Примет и укроет волною,Будет ко мне добра,Разлучит навечно с бедою.

(Группа Мельница: Травушка)

Я смахнула тряпкой паутину, открыла окно, которое, похоже, сто лет никто не открывал и уставилась в синие глаза мальчонки. Он взвизгнул и бросился в кусты. А я усмехнулась. Пусть сидит. Захочет, вылезет.

— Рей, нам ведь еда нужна. Мука там, яйца, — проговорила девушка, домывая сковородку.

Да, задачка. Но делать нечего. Придется по деревеньке еще раз прошвырнуться.

Меня пугались, как огня, уходили в дом, едва завидев. Странные люди. Даже собаки не лаяли и дети почему-то не играли. Меня боялись? Сомневаюсь. Тогда чего?

В первом же доме мне выдали все необходимое, а вот говорить не стали. Конечно, грубить не рискнули, но вздохнули с облегчением, едва за порог вышла, и дверь захлопнули. Вот тут-то меня и перехватил любопытный мальчишка.

— Уезжать вам надо, — доверительно прошептал он.

— Это еще почему?

— Староста совет собирает. Хочет вас схватить и сжечь, как Юлару.

— А Юлара — это…

— Та, что до вас здесь хотела жить. А до нее Веша была, и Акулина, и Самира и…

— И ваш староста их всех того?

— Да не он. Это священник наш. Говорит, ведьмовство — это зло.

— С каких это пор?

Мальчик пожал худенькими плечами.

— А почему ты мне все это говоришь?

— Потому что если бы не Юлара, я бы уже за гранью был. Она меня с того света вызволила. Мамка моя ее вызвала, когда я от лихорадки помирал. А потом все спасти пыталась, да людей вразумить. Только мамку чуть тоже не сожгли.

— Тааак! Надо бы на этого священника хоть одним глазком глянуть.

— Не надо. Уходите. Они убьют вас.

— Не убьют.

— Юлара тоже так говорила. Пожалуйста, уходите.

— Тебя как звать-то?

— Тимоха.

— Тимка, значит. Был у меня друг, Тимка. Умный и смелый. Прямо как ты. Покажешь мне, где священник ваш обретается?

— Нет. Дорогу из деревни покажу, а священника и не просите.

— Ох, и упрямый же ты, — улыбнулась я, — Мне бы только одним глазком глянуть, что за хмырь, и тут же назад.

Уломала. Отдала Мире продукты и пошла вслед за мальчонкой. Строго настрого ей наказала, если что случится, бежать. А она упрямо вскинула подбородок и проговорила:

— Тебя дождусь, я не крыса, чтобы друзей в беде бросать.

И когда это мы с ней успели подругами стать?

* * *

Мы с Тимкой пробирались дворами и залегали в кустах, если прохожий проходил. Но собаки не лаяли. Я их вообще не заметила.

— Тим, а где собаки ваши? Да и кошек я что-то не видела нигде.

— А нету, — просто ответил мальчик.

— Съели что ли?

— Нет, померли. Чумка на них напала. Все в один день и полегли. И Нюрка наша тоже, — ответил он и носом зашмыгал.

— Кошка?

— Ага. А ей столько же, сколько и мне было. Старенькая уже, но мышей до последнего ловила.

— И когда это случилось?

— Да два года уже.

— А священник ваш когда объявился?

— Тоже два года назад, — непонимающе ответил малец. А я призадумалась. Это что же за напасть может в один миг и кошек, и собак изжить? Или скорее, что за нечисть.

— Скажи, а этот священник к вам в дом приходил?

— Нет. Он в домике при церкви живет. А приходит только к больным. Молитвами лечить пытается. Только это все равно не помогает. Моя мама его даже на порог не пустила, когда я заболел, а сразу за Юларой послала.

— И все, к кому он приходил, умерли?

— Все. Я ж говорю, кто ж молитвами-то лечит.

— И в основном дети, — перебила я его.

— Ну, да.

— Твою ж мать! — я теперь даже и не скрывалась. Да и незачем было. Рванула прямиком к старосте. Лишь бы успеть. Лишь бы эта тварь не сбежала. И ведь все сходится. Ну, не может быть по-другому. Это ж Крок. Та еще тварь. И редкая. Понимаю теперь, почему люди так легко ему верили. Священник, как же.

Я ввалилась в дом старосты, а застала только сухонькую старушку, очевидно, мать.

— Где он?

— Так в церкви.

Я кивнула и присмотрелась к женщине получше.

— Видите его?

— Теперь да.

— Вот и дети ваши видели. Не виню. Не знали. А вот за девушек ответите.

— Постой. Почему я вижу его сейчас?

— Значит, смерть близка. Он души пьет.

Старушка осела на пол. Не хотела бы я такой судьбы и знания, что по моей вине столько жизней загублено. Своей хватало. Жалко было деревню. Людей этих. Но сделать ничего нельзя. Им с этим жить придется. Надеюсь, выстоят, ради тех, кто остался.