Новые дороги - Галина Дмитриевна Гончарова

Баттистина и не вникала толком… какой еще Лучио Манфреди?! Кому он нужен с его прыщами и занудством?!

Какие-то разговоры о земле, овцах, урожае… вот Рикардо стихи читал, а этот… да тьфу три раза! Тина решительно не хотела за него замуж! Это скучно, скучно, СКУЧНО!!!

Но если не взять дело в свои руки…

Что ж, золотой ключик откроет любую дверь. А дан Андреоли хоть и перепорол прислугу, но всех помощников дочери не выявил. А потому…

Баттистина взяла чернильницу, поморщилась: пальцы пачкать, фу… и отправилась писать письмо Рикардо.

Она согласна выйти за него замуж. А отец…

Позлится да и простит! Никуда он не денется! Поймет, что они любят друг друга, и смирится…

Письмо она передаст через доверенную служанку. А дальше… Сбежать она сумеет. А Рикардо пусть организует все остальное. Священника, свадьбу, что там еще положено? Все записи…

Плохо, что платья не будет. И цветов. И вообще… бежать придется. Но это так романтично! Ни у кого из подруг ничего такого не было и не будет! Баттистина сумеет преподнести им это в нужном ключе, они все от зависти помрут! Это уж точно!

И девушка принялась вырисовывать буковки, высунув язык от усердия. Да, учиться она тоже не любила, а потому и грамотность у нее хромала. Но дане это ни к чему. А Рикардо и так все поймет!

Их сердца связаны! Они услышат друг друга!

Ах, как это будет романтично…

Адриенна

– Дорогая супруга, вам не стоит переутомляться.

– Я не утомляюсь.

– Ческа за мной замечательно ухаживает. Ваша помощь тут не требуется…

Адриенна чувствовала себя так, словно ее по щекам отхлестали. Эданна Франческа смотрела торжествующе. Разве что не ухмылялась ей в лицо.

Ну и ладно!

Адриенна решительно расправила плечи.

– Я не смею навязываться, мой дорогой супруг. Если общество эданны Франчески вам нужнее, пожалуйста.

– Не стоит вести себя как испорченный ребенок, ваше величество. Вам это не к лицу.

А это было и обидно, и несправедливо. Впрочем, когда и кого интересовала справедливость?

Адриенна улыбнулась вполне язвительно.

– Ваше величество, если я вам понадоблюсь, вы всегда можете меня пригласить. В остальном же не смею мешать вам с эданной Франческой. С вашего позволения.

– Позволяю, – махнул рукой Филиппо.

Мысль о том, что жизнью он, как ни крути, обязан Адриенне, неприятно царапала, но Филиппо успешно ее отогнал. Подумаешь!

И так бы выжил!

Франческа бы его спасла, не дала умереть – вот она, сидит рядом…

– Любимая!

За Адриенной глухо закрылась дверь. Ее величество не стала хлопать дверями, вот еще. Ни на что она и не рассчитывала, когда спасала Филиппо. Ни на поумнение, ни на избавление от любви-одержимости… куда там!

Если человек в семнадцать лет не научился головой пользоваться, он ее и в тридцать будет только для еды использовать. Если доживет, конечно[3].

А если так подумать, Филиппо сам себе враг. Если Адриенна прекратит его навещать, раны короля будут заживать намного медленнее. А она прекратит.

Она будет навещать остальных охотников, передаст привет Лаццо через дана Делука, но к Филиппо даже не зайдет. Она оскорблена, на что имеет полное право. И будет страдать.

Ох-х-х… опять тошнит!

И что за жизнь такая? Как женщины по десять детей рожают? Жуть какая-то!

* * *

Марко долго не раздумывал.

Имя дана, который подарил ему жизнь, а потом выгнал его мать на улицу, он знал. Дан Казимиро Фриджерио.

Сволочь, конечно, но пусть с него хоть какая польза будет.

Так бы Марко и на одном поле с ним… пахать не стал. Но…

Ладно, ладно! Знаете, как любопытно было? Поэтому по приезде в столицу Марко не выдержал и навел справки.

Дан Казимиро Фриджерио был женат, имел шесть наследниц и ни единого наследника. Даже приятно стало… как медом по душе!

Злорадство грех?

А вот и ни разу! Церковь может объявлять грехом что захочет, а вот Марко точно знал: справедливость.

Обрюхатить девчонку – можно!

Выгнать ее из дома – можно! Пусть подохнет под забором, правда же?

И подохла бы, если бы не дана Рианна, земля ей пухом. А так… Марко жив, здоров, успешен – по своим меркам. И у мамы его все в порядке, малышку нянчит…

А у дана Казимиро нет наследника. И не предвидится. Просто потому, что все шесть девок у него от трех браков. Три раза женился, в первом браке – три девчонки, во втором одна, в третьем две, но близняшки… и все. После смерти третьей жены церковь больше венчать не станет.

Не угоден!

Господь не позволяет, вот и весь ответ. А чтобы его поменять…

Деньги нужны! И у дана Казимиро такой суммы нет!

А как приятно!

А как справедливо! Можно радоваться чужой беде, и это нехорошо, но грех ли радоваться высшей справедливости? Господь судил – и точка! Не Марко ж трех жен папаше извел?

Вот с этим Марко и отправился в особняк Фриджерио.

Открывший ему дворецкий был исполнен достоинства. А ливрея заштопана в нескольких местах, Марко это сразу увидел. Ткань, конечно, подороже, чем та, что пошла на его костюм, но у Марко одежда новая и добротная. Простые штаны, рубашка, дублет… поверх – короткий плащ, как сейчас модно носить у молодежи. Аккуратная шляпа с неширокими полями. Все чистое, приличное, без особой вышивки и роскоши. Но и без штопки, так-то!

– Добрый день, ньор…

– Мели. Марко Мели.

– Слушаю вас, ньор.

– Я бы хотел поговорить с даном Казимиро Фриджерио.

– По вопросу, ньор?

Надо отдать дворецкому должное, разговаривал он исключительно вежливо. И Марко не стал фыркать. Ну слуга. Но кто-то другой мог бы и нахамить ньору. А этот – нет. Держит себя… молодец.

– Простите, ньор…

– Поцци. Паскуале Поцци, юноша.

– Простите, ньор Поцци, но я не имею права говорить с вами о некоторых вещах. Если ваш дан решит побеседовать со мной, я расскажу ему все. Если нет… что ж. Значит, нет.

– Прошу подождать, ньор Мели. Полагаю, дан захочет побеседовать с вами.

– Хорошо, ньор Поцци.

Марко проследовал в гостиную, отдал дворецкому плащ и шляпу и огляделся. И понял, почему его примут. Обязательно…

На стене висел портрет. Совсем молодой тогда дан Фриджерио, который обнимает какую-то женщину. Красивую, с белыми цветами в волосах…

Так вот. Лицо дана Казимиро на портрете было копией лица Марко. Как с юноши рисовали. И дворецкий наверняка уловил это сходство, о чем и доложит хозяину.

Что ж.

Подождем…

* * *

Долго Марко ждать не пришлось. Дворецкий вернулся почти сразу, поклонился и пригласил