Юг в огне - (Бирюк) Петров

- Слюшай меня!.. Помолчи немножко!.. Помолчи!.. Зачем кричать так громко?..

Этого калмыка все знали. Это был Ергенов. В зале наступила тишина.

- Разрешите мне, граждане делегаты, от наш калмыцки народ передать съезду горяч низки поклон. Наш калмыцки народ просил передать вам, что калмыки готовы свой земля делить со своими русскими братьями-иногородни... А помещик и атаман долой!.. Громить их надо...

Слова Ергенова потонули в одобрительных криках и аплодисментах делегатов. Калмыцкие делегаты были поражены заявлением Ергенова и замолчали. Никто тогда не понял, что это был просто хитроумный маневр Ергенова.

При выборах в окружной исполнительный комитет Совета рабочих, крестьянских, солдатских и казачьих депутатов "великодушный" калмык был избран в президиум ревкома одним из первых. Был избран в Совет также и Буденный.

При распределении обязанностей между членами Исполкома Буденный был назначен заведующим земельным отделом, а Ергенов - военным комиссариатом.

Приняв дела по военному комиссариату, а главным образом, получив доступ к складам с оружием, Ергенов, как только вступил в должность, начал тайно вооружать контрреволюционно настроенных калмыков, казацких юношей из Великокняжеского военно-ремесленного училища, гимназистов и прочих и переправлять их через Маныч, на пополнение белогвардейского отряда генерала Попова.

21 февраля Буденный, получив помещение под земельный отдел, стал организовывать свое учреждение. На должность секретаря отдела ему порекомендовали одну молодую женщину Нину Ковыреву. Она живо распланировала, кто где будет сидеть, расставила шкафы, завела дела.

- Семен Михайлович, - сказала она Буденному в конце рабочего дня, - я завтра рано приду. Надо будет нам кабинет устроить для вас.

- Хорошо, - согласился Буденный. - Я ночевать буду здесь, на диване. Когда придете, я вам тоже помогу.

Квартиры для себя Буденный в Великокняжеской еще не нашел, а поэтому ночевал в земельном отделе. Утром, чуть свет, его разбудил тревожный стук в дверь.

Буденный открыл дверь. В кабинет вбежала секретарь Нина Ковырева.

- Семен Михайлович! - вскричала она взволнованно. - Бегите отсюда, белые занимают нашу станицу... - Бегите скорей!.. Я прибежала вас предупредить...

- Вы, Нина, успокойтесь, - сказал Буденный, - а потом подробнее расскажите мне, в чем дело... Что случилось?

Молодая женщина немного успокоилась и рассказала:

- Мой брат только что пришел домой раненый. Он был в красногвардейском отряде Алехина... Всю ночь они дрались с белыми на переправе через Маныч, у Казенного моста... А потом не выдержали и отступили...

- Где ваш брат? - спросил Буденный.

- Брат ранен в руку, - ответила она. - Я его перевязала, и он пошел на станцию Торговую... Там, говорят, советские войска. А почему получилось поражение, как рассказывал брат, так это потому, что калмыки, которые были в отряде товарища Никифорова, изменили и перешли на сторону белых. До свидания, товарищ Буденный, - сказала Нина, - не пришлось нам с вами поработать... Побегу, а то боюсь, как бы меня белые не захватили здесь...

Все это было так неожиданно, что Буденный несколько даже растерялся, не зная, верить ли сообщению Нины или нет. Он знал, что вчера вечером, действительно, у Казенного моста под командованием Алехина красногвардейские отряды вступили в бой с белогвардейской частью под командованием полковника Гнилорыбова. Все время к мосту стягивались красногвардейские дружины, и положение там казалось настолько надежным, что беспокоиться не было причин. И вот вдруг такое известие...

Буденный вышел на крыльцо земотдела. Было еще очень рано. Но в утренней мгле по улицам уже маячили всадники, и трудно было понять, свои это или белые... Буденный направился к исполкому Совета, который помещался неподалеку, в большом кирпичном здании. Его обогнал юный всадник в гимназической шинели. На боку всадника воинственно болталась шашка. Он строго и подозрительно посмотрел на Буденного, но не остановился и проскакал дальше.

"Да, похоже на правду, - подумал Буденный. - Скоро белые займут станицу, раз эти щелкоперы уже открыто разъезжают. Но почему же меня никто не предупредил?"

Он вошел в помещение исполкома Совета, но дом был пуст. Буденный прошел по опустелым звонким комнатам, шаги его гулко стучали. На столах и на полу были разбросаны какие-то бумаги. Много было пепла. Видимо, второпях жгли что-то...

В кабинете председателя исполкома, куда заглянул Буденный, тоже было пусто. На письменном столе, накрытом красной суконной скатертью, лежало два снаряда от трехдюймового орудия. Было непонятно, кто их положил. Забыли ли их здесь советские работники или, быть может, они положены здесь врагом для устрашения: кто сядет за этот стол, того ждет смерть.

Буденный поспешно вышел из здания. Каждую минуту сюда могли нагрянуть белогвардейцы.

И, действительно, когда он вышел на улицу, то увидел группу всадников, мчавшихся по улице. Видимо, они направлялись к исполкому. Буденный забежал за угол и, так как его в Великокняжеской никто еще не знал, он, не скрываясь, направился на рынок, думая встретить там кого-нибудь из Платовской, с кем можно было бы уехать домой.

На свое счастье, Буденный встретил на рынке соседа, старого казака.

- Здравствуй, дед Трофим!

- О! - удивился старик. - Семен!.. Ты чего тут делаешь?

- Приезжал по делам. Да, видать, не вовремя.

- Что так?

- Да, видишь ли, Трофим Зотьевич, - стал рассказывать Буденный. - Бои идут под станицей между красными и белыми... Красные отступили... А сейчас сюда войдет отряд полковника Гнилорыбова.

- Как бы они не забрали мою лошадь, - встревоженно сказал старик.

- Все может быть. Лошадь у тебя неплохая.

- Поедем, Семен, домой, - неожиданно предложил старик. - С тобой, вроде, веселее ехать.

- Да ты же, Трофим Зотьевич, муку-то еще свою Не распродал?

- А ну ее к шутам, с мукой! - отмахнулся старик. - Разве ж теперь до муки?.. Тут хоть бы свою жизнь сохранить да лошадь уберечь... Поедем, Сема, ради бога.

- Поедем, дед. Делать мне тут нечего.

- Зараз, Семен, - обрадованно сказал старик. - Вот сейчас подвяжу супонь да чересседельник подтяну и поедем. А ты, Сема, подбери пока сенцо. Мягче будет ехать...

Казак проворно затянул супонь, подвязал чересседельник и, критически оглянув Буденного, укоризненно замотал головой:

- Нет, брат, так никуда не гоже... В таком виде они тебя доразу сцапают. Надевай-ка ты, Семен, мой тулуп, а я надену зипун. Да, слава богу, что я куль муки еще не успел распродать... Давай, Сема, трохи мукой обсыпемся, навроде с мельницы...

Они обсыпались мукой, уселись в сани и поехали.

Станицу они минули благополучно, но когда выбрались с окраины в степь, то столкнулись с конным отрядом белогвардейцев, въезжавшим в станицу. Старик свернул с дороги в сугроб, пропуская конников.

Кавалеристы - по шесть в ряд, растянулись во всю ширину дороги. Среди молодых казаков-фронтовиков много было стариков-бородачей и безусых юнцов в гимназических шинелях. Несколько сотен составляли исключительно калмыки. Всматриваясь в их, казалось, одинаковые, скуластые, узкоглазые лица, Буденный, однако, узнал и платовских калмыков.

"Значит, правду Нина говорила", - подумал Буденный, вспомнив слова секретаря об измене платовских калмыков и переходе их на сторону врагов. Он спрятался за спину старика, боясь, что его узнают станичники, калмыки.

Пропустив конную колонну, старый казак вывел лошадь из сугроба, и они двинулись дальше.

К вечеру подъехали к хутору Елиматенскому.

- Ну что, Сема, будем тут ночевать али дальше поедем? - спросил старик.

- Придется, наверное, заночевать, Трофим Зотьевич, - сказал Буденный. - В ночь ехать опасно, волки могут напасть и вооруженные бандиты могут встретиться. Лошадь заберут да и нам голову свернут...

- Ну что же, давай переночуем, - согласился старик. - У меня тут есть знакомые.

Он остановился у хаты и, подойдя к окну, постучал.

- Эй, хозяева! Можно заехать переночевать ай нет?

- Заезжай! - послышался в ответ глухой голос.

Пока старик заезжал во двор и распрягал лошадь, Буденный успел уже узнать от хозяйского паренька о том, что в хуторе сейчас находится небольшой кавалерийский отряд белых. Офицер - командир отряда сидит в хуторском правлении, а казаки разъезжают по хутору, выгоняют из домов всех молодых фронтовиков, записывают их в свой отряд.

- Ты б, дяденька, - сказал мальчик, - схоронился, а то ж они и тебя могут забрать... Пойдем на гумно, я тебя там в солому запрячу.

Совет был дан правильный, и Буденный уже готовился последовать за мальчуганом на гумно, но в это время к воротам подскакали три всадника.

- Эй, служивый! - поманил Буденного один из подъехавших казаков. Пойдем-ка с нами в правление.

- Зачем?

- Дело есть, - сказал казак.

- Там с тобой войсковой старшина Ермаков погутарит малость, усмехнулся второй.