Юг в огне - (Бирюк) Петров

- А также военному комитету и новочеркасскому станичному правлению, подсказал заместитель войскового атамана Митрофан Богаевский.

Каледин задумался.

- Это, пожалуй, будет верно, - согласился он. - Городская дума избранница города - отражает его мнение.

- Правильно! - поддержали голоса членов правительства. - Так и нужно сделать.

- Мне думается, господа, - печально проговорил член Войскового круга Карев, - надо бы сюда пригласить представителей общественных организаций и посоветоваться с ними...

- Довольно разговоров! - резко сказал Каледин. - От болтовни Россия погибла. Вопрос ясен.

- Но а что же нам делать? - растерянно спросил кто-то.

- Что делать? - переспросил Каледин. - А это уж каждый за себя решит. Что касается меня, то мною это уже решено давно, - загадочно сказал он. Итак, господа, в четыре часа соберемся в думе на общем заседании.

Распустив свое правительство, Каледин пошел к себе в кабинет. Он сел за стол и написал генералу Алексееву письмо.

"Многоуважаемый генерал Алексеев, - писал он. - ...Вы с вашим горячим темпераментом и боевой отвагой смело взялись за свое дело и начали преследование большевистских солдат, находящихся на территории Области войска Донского. Вы отчаянно и мужественно сражались, но не учли того обстоятльства, что казачество идет за своими вождями до тех пор, пока вожди приносят ему лавры победы, а когда дело осложняется, то они видят в своем вожде не казака по духу и происхождению, а слабого проводителя своих интересов и отходят от него.

Уважающий вас Каледин".

Расписавшись, атаман взглянул на часы. Было два часа двенадцать минут. Он надписал в конце письма: "29 января в 2 ч. 12 м." и встал. Прошелся по кабинету. Вспомнив о чем-то, полез в письменный стол и достал оттуда пачку денег. Вызвал денщика.

- Вот, голубчик, - сказал атаман денщику, - отнеси сейчас же Митрофану Петровичу Богаевскому. Скажи, что эти деньги войсковые. Пусть он определит, куда нужно.

- Слушаюсь, - ответил денщик и ушел.

В раздумье, еще раз пройдясь по кабинету, Каледин решительно вдруг шагнул в комнату брата, расположенную рядом с кабинетом. В ней никого не было. Каледин снял с себя китель и шейный георгиевский крест и положил на стол. Вынул из кармана кольт, внимательно осмотрел его, улегся на кровать и выстрелил в сердце...

Пятого февраля Малый войсковой круг избрал атаманом Назарова и объявил мобилизацию казаков от семнадцати до пятидесяти лет. Но мобилизация результатов не дала. На сборные пункты приходили единицы. Да и те, кто приходил, попьянствовав, снова расходились по домам.

Революционные казачьи части подходили к Новочеркасску.

Из Новочеркасска бежали все, кто только мог. Бежал и Константин Ермаков со своей сотней. Вера осталась в городе.

XVII

После разгрома калединцев красногвардейцами и революционными казаками и захвата ими столицы Дона - Новочеркасска - остатки белогвардейских отрядов походного атамана Попова, полковников Гнилорыбова и Семилетова заполнили степи Сальского округа.

Для борьбы с этими бандами по станицам создавались дружины самообороны: в Великокняжеской - под командованием боевого солдата Алехина, в Платовской - вахмистра Никифорова, в Больше-Орловской Ковалева, в Картаковской - Мельникова, в районе Тушун - Куберле Зимовники - отряды Скибы, Иванова, Белодедова, Колпакова, Шевкопляса и другие.

Эти отряды, составленные, главным образом, из демобилизованных солдат и небольшой части фронтового казачества, были вооружены винтовками, которые они принесли с собой с фронта.

Как только эти отряды были организованы, они тотчас же вступили в схватку с белогвардейцами, не давая им возможности захватить центр округа - станицу Великокняжескую...

...Когда Буденный ехал на съезд Советов в Великокняжескую, он сомневался, чтобы в такой напряженный момент собрались делегаты. И каково же было его изумление, когда, войдя в большой зал окружного правления, где предполагалось провести заседание съезда, он увидел, что зал был переполнен делегатами. Среди казаков, которые считались основными жителями округа, здесь были калмыки, немцы-колонисты и иногородние крестьяне.

Под шумные аплодисменты большей части делегатов и негодующие крики остальных на съезде была зачитана "Декларация прав народов России", утвержденная специальным постановлением советского правительства.

Начались прения. Многие выступали за утверждение и принятие декларации советского правительства. Другие протестовали, в особенности калмыки и казаки.

- Мы не подчинимся декларации, - в ярости кричал меньшевик Песенко. Мы за Учредительное собрание!.. Почему разогнали Учредительное собрание?.. Это козни большевиков. Но мы еще посмотрим, на чьей стороне будет правда. Мы еще поборемся с вами!

- С кем это "с вами?" - иронически спросил Буденный.

- А с такими, как ты, Буденный, - озлобленно выкрикнул Песенко. - Я знаю, что ты большевиков поддерживаешь... Я от имени группы делегатов казачьего сословия предлагаю съезду вынести постановление, чтобы выселить из пределов нашего казачьего округа всех безземельных крестьян иногородних... Их науськали на нас большевики, чтобы они у нас, казаков, землю отобрали. Но не будет этого!.. Не дадим земли!.. Пусть каждый едет в свою губернию, кто откуда приехал, и там получает себе земельный надел... Прошу съезд принять такое постановление...

- А ежели кто из иногородних родился на донской земле, - закричал кто-то из делегатов, - так что, ты и тем прикажешь выселяться?..

Поняв, что слишком уж далеко зашел, Песенко замотал головой.

- Нет. Против таких иногородних, которые родились на нашей казачьей земле, я ничего не имею. Я предлагаю таких иногородних принять в казаки и наделить их паевыми земельными наделами из земельных фондов станиц.

- Правильно!.. Правильно!.. - поддержало его несколько голосов.

Слово взял Буденный.

- Граждане, - обратился он к делегатам. - Мы уклонились от существа вопроса. Разве в том сейчас суть дела, чтобы обсуждать вопрос о выселении иногороднего населения из пределов нашего округа?.. Какое бы мы постановление ни вынесли по этому поводу, никто его, конечно, выполнять не будет. Какой это глупец сорвался б со своего насиженного годами места и тронулся б в путь с семьей, с ребятишками в глубь России искать того, чего там для него никто не готовил. Никаких разговоров об этом не может быть; никто никуда выселяться не будет. А вот поговорить о том, как нам наделить землей иногородних крестьян, надо. Это - неотложный вопрос. Тем более фонды войсковых земель у нас есть. А если разобраться детальней, то и у коннозаводчиков земли немало лишней. Надо у них ее забрать...

Поднялся невообразимый рев казачьих и калмыцких делегатов.

- Ишь ты, мужик, чего захотел!..

- Землю нашу делить?

- А вот этого не хотел? - показывали они кулаки.

- Не дам... моя казачья земля, - гневно сверкая глазками, яростно визжал какой-то толстый калмык. - Моя земля будет расти трава... раз! загибал он палец. - Трава будет кушать коровка и бык - два! - загибал он второй палец. - Травка вырастет, будем косить - три!.. Моя аренда будет сдавать земля - четыре!.. Во!.. Какой право имел брать мой земля?.. Кинжал в бок, буду резать - а земля не дам!..

- Тише! - старался успокоить разгоревшиеся страсти председатель президиума съезда, учитель, большевик Кучеренко. - Не все сразу кричите!.. Не все!.. Выступайте в порядке очереди!..

Взял слово Василий Петрович Ермаков, который также был выбран делегатом на съезд от своей станицы.

- Граждане, господа, товарищи! - начал он степенно, поглаживая бороду. - У нас, казаков, спокон веков такой обычай: ежели пришел, мол, к нам гость на Дон, то ты его угости, ублажи и в дорогу проводи... Так у нас до последних дней водилось на Дону. Но а что делать в таком разе, ежели гость нахальный пришел?.. Мы его угостили, чем господь послал, ублажили и норовили по-хорошему в дорогу проводить... Ан нет, гость разохальничался. Он у нас, хозяевов, половину куреня отобрал, пол-усадьбы отмахал и землю твою норовит пополам переделить... Вот оно что!

- Да ты, старик, говори-то яснее! - закричали голоса. - Что ты нас побасками кормишь?

- Вот и яснее, - проговорил Василий Петрович. - Разговор веду я про иногородних. Они пришли к нам, на Дон, навроде в гости, а зачали распоряжаться, как хозяева... Мое предложение такое: надо всех их до одного выселить в Россию... Нехай там у себя и живут...

- Ермаков, да что, ай с ума сошел? - возмущенно выкрикнул кто-то из делегатов. - Ведь у тебя ж и жена-то из иногородних. Стало быть, и ее надо выселить с Дона.

Василий Петрович ничего не сказал в ответ. Он сошел с трибуны и пошел, сел на свое место.

К трибуне подошел высокий, молодой калмык. Он поднял руки и помахал, прося делегатов успокоиться.

- Слюшай меня!.. Помолчи немножко!.. Помолчи!.. Зачем кричать так громко?..

Этого калмыка все знали. Это был Ергенов. В зале наступила тишина.