Куклы на чердаке - Анна Дубчак

Вот только вряд ли она когда-нибудь узнает правду…

Роза. С ней становится сложно. Она не так глупа, а потому многое видит, хотя и не понимает. У нее есть приятельница, помешанная на садоводстве, и это она, узнав, что у них в доме появился садовник, дала Соне семена турецкой гвоздики. И теперь, стоит ей только появиться здесь (а она нередко навещает Розу, ничего уж с этим не поделаешь), она непременно спросит, посеяли ли эти семена, попросит показать ящик или парник, с нее станется… Или, что совсем плохо, захочет поговорить с садовником. А его нет. И теперь не будет никогда. Разве что постараться и завтра же утром начать поиски нового садовника? Уве-то она в лицо, кажется, не знает… Или знает? Она могла видеть его в один из своих коротких визитов. Любопытная старуха!

Роза. Догадывается ли она, что болезнь, которая уложила ее в постель (реальная проекция появившейся в макете куклы), не случайна, что тот, кто подложил куклу в кукольный дом, спровоцировал эту самую болезнь? В частности, траванул Розу? Это были простые таблетки от похудания, но концентрация их была такова, что разыгравшаяся в результате диарея чуть не уморила бедную Розу…

После этого случая Соня боялась, что Роза уволится. Она и сама не понимала, хочется ли ей, чтобы Роза ушла, или нет. К Розе она привыкла, она перестала ее даже замечать и жила себе спокойно, словно знала ее сто лет. Другая же экономка (служанка, домработница, повариха, уборщица…) будет непременно раздражать ее своим присутствием, Соня это откуда-то знала заранее…

Но Роза не увольнялась. Быть может, она тоже боялась перемен, ведь она столько лет проработала при Клементине…

Временами после того, как она чуть не отравила ее по-настоящему, в Соне просыпались по отношению к Розе теплые, благодарные чувства, но самое стоящее, на ее взгляд, что она могла для нее сделать, это дать денег. Но под каким предлогом? И тогда Соня глушила в себе последние сохранившиеся еще в душе добрые чувства, внушая себе, что Роза и так должна быть ей благодарна за то, что оставила ее в доме после смерти Клементины, да еще и сохранила ее жалованье. Хотя на самом деле ее «теплые» чувства к служанке были вызваны исключительно страхом разоблачения и желанием подкупить ее…

Однако жизнь продолжалась, и следующим шагом к достижению своей цели было окончательно привязать к себе Наташу. Напугать ее так, чтобы она полностью подчинялась и доверяла Соне и чтобы поверила в то, что все, что Соня делает, – только для блага Наташи. А поскольку самым больным местом на данном жизненном этапе русской были документы, вернее, полное их отсутствие, и она боялась, что кто-нибудь узнает о том, что она проживает в Германии нелегально, то и действовать следовало именно в этом направлении…

Что же касается возникновения возможных вопросов, связанных с макетом и появлением в нем кукол, то отвечать на эти вопросы следует как можно более туманно, уклончиво… Со временем эта тема исчезнет, как исчезнут и Сонины страхи – то, ради чего, собственно, Наташа и приглашалась в Мюнхен… И останется лишь голая реальность и желание Наташи как можно скорее легализовать свое положение. И тогда, увлеченная устройством своей новой жизни, она и думать забудет о каких-то там дурацких куклах на чердаке…

Все вроде бы получается, движется согласно плану. Даже Уве удалось убрать незаметно. Горсть растворенных в спиртном барбитуратов – и нет человека. Когда Соня растирала таблетки, то представляла себя той самой медсестрой клиники «Шарите», которая отправила на тот свет несколько своих пациентов… Кто бы подумал, что какие-то невинные на первый взгляд газетные вырезки из криминальной колонки могут вдохновить людей нерешительных, осторожных на тяжелые преступления…

Конечно, убийство – это преступление всех преступлений, и Соня бы сама ни за что не пошла на убийство (вернее, на убийства!), если бы не та степень возмущения по поводу свалившейся на ее голову несправедливости, которая заглушила в ней все остальные чувства… Если Бог допускает такую несправедливость, то человек сам обязан защитить себя, побеспокоиться о своем будущем… И в этом случае все способы хороши. Так подсказывало ей течение самой жизни… Сначала предательство Эрвина, потом предательство Клементины… Никому не было дела до ее, Сониных, чувств, каждый думал только о себе, вернее, о том, что он поступает правильно… Теперь ее очередь поступить правильно, по справедливости…

…Когда она очнулась, то поняла, что, задумавшись, готовит себе кофе. В ярко освещенной кухне было уютно, тепло, пахло кофе, и все мрачные мысли, которые одолевали Соню еще недавно, исчезли, уступив место ощущению умиротворения и покоя. А кого ей теперь бояться? Уве нет, а это значит, что никто и никогда уже не узнает о том, что произошло в далекой Москве, на улице Щепкина…

А через несколько дней жизнь ее вообще кардинальным образом переменится… Возможно, она и поможет Наташе, там видно будет – по настроению… Но вообще-то она сама не маленькая девочка и должна понимать, что в этой жизни каждый отвечает за себя…

Кофе получился густым, сладким. Соня с удовольствием выпила его и решила, что спать ей сегодня уже не придется… Может, подняться на чердак, посмотреть, что придумала на этот раз госпожа Вьюгина? Дурочка Вьюгина? Полила макет водкой и разложила на этажах по бутерброду? Или сломала лестницу? Вот развлечение они себе нашли, играют в куклы, как дети…

Она поднялась на чердак, включила свет и увидела, что маленький дом стоит себе как ни в чем не бывало, разве что не посмеивается уголками окошек… Уж он-то много чего мог рассказать тем, кто заинтересовался бы теми странностями, которые происходили как в нем, так и в настоящем доме…

Запах жженой бумаги еще до конца не выветрился. Соня прошла к окну, открыла его, впустив на душный чердак сырой холодный свежий воздух, вернулась и, уже проходя мимо макета, вдруг уловила боковым зрением фиолетовое пятно… Повернула голову и поняла, что на втором этаже, в комнате Розы, появился какой-то новый предмет. Фиолетового цвета. Интересно… неужели игра в куклы еще не закончилась?

Она подошла поближе и, увидев куклу в фиолетовом платье, почувствовала, как волосы на ее голове зашевелились… Кукла была подвешена к перекладине над окном в комнате, соответствующей комнате Розы… Больше того, этой кукле кто-то свернул голову, и она, кудрявая, болталась на одной резинке…

Роза повесилась. Русская шутка. Шутка русской. Шутка идиотки русской. Шутка русской идиотки… Идиотская шутка русской. Наташа пошутила.

Ноги почему-то не слушались.

А что, если в эту игру включилась сама Роза?

К черту все эти игры! Пора заканчивать все эти дурацкие спектакли и сжечь, к черту, этот макет!!!

…Она не помнила, как спустилась с чердака, подбежала к двери, ведущей в комнату Розы, схватилась за ручку и рывком опустила ее… Дверь начала медленно открываться… И там, внутри чистенькой освещенной ярко-оранжевым светом напольной лампы комнаты, Соня увидела подвешенное к потолку тело женщины в фиолетовом платье… Голова со спутанными светлыми волосами болталась, словно держалась на шее не позвонками и мышцами, а тонкой резинкой, как у куклы…

22

Мюнхен, октябрь 2008 г.

Я сидела в том же ресторане, где познакомилась с Германом. Сначала просто пила кофе, чашку за чашкой. А потом только курила и разглядывала визитку господина Кифера да поглядывала на дверь ресторана.

Я позвонила ему с домашнего телефона в шесть утра и взволнованным голосом попросила о встрече. Он сказал, что придет в «наш ресторан» в девять часов. Что ж, меня это устраивало. Во всяком случае, у меня было три часа для того, чтобы собраться с мыслями и подготовиться к встрече. Еще один незнакомец. Я подумала тогда, что в моей жизни за последние несколько лет многое изменилось, и связано это было с появлением каких-то незнакомых мне людей… Сначала это был Тони, потом его огромная пестрая семья, затем целый хоровод болгар, которые кружились вокруг меня, участвуя в новой для меня жизни (жители Страхилицы, агент по недвижимости, нотариус, какие-то люди из соседних сел), потом девушка из турбюро в Шумене, водитель фуры Николай, потом Соня, Роза и вот теперь Герман Кифер… Кто следующий?

Может быть, мои родители были правы, когда противились моей поездке в неизвестную мне страну к почти незнакомому мне мужчине? И может, жизнь моя сложилась бы по-другому и много счастливее, если бы я вышла замуж за одного из своих хороших знакомых-ботаников… Возможно, я так же оказалась бы в одной из европейских стран, но только в качестве жены молодого профессора-физика или математика, а то и дипломата… Во всяком случае, так хотели мои родители, и ничего плохого в этом желании не было. Конечно, они желали мне спокойной, комфортной и обеспеченной жизни. А что выбрала я? И что мне дала та свобода, которую я ценила больше всего на свете? Ну перемещаюсь я из страны в страну, но разве чувствую я себя от этого свободной и счастливой? Нет, не чувствую. Больше того, жизнь продолжает кидать меня из одних чужих рук в другие… Вот и сейчас. Ну зачем я какому-то там Герману? Кто я ему? Да никто. Я боялась, что, увидев его недовольную мину, сразу же попрошу прощения и вернусь домой… Вернее, туда, где я кому-то и зачем-то нужна… К Соне.