Одиночный рубеж 2: Дети Смерти (СИ) - Ферр Алекс

– Я найду, чем с ней заняться. Штрих, пожалуйста, – канючила зеленоволосая соратница. – Прошу!

– Нет, Селеста, так не пойдет. – Шаманка поменялась в лице. Кажется, она готова была меня сожрать с потрохами, и было за что. Но я не терял надежды достучаться до разума союзницы: – Лара наш будущий друг. Как бы она тебе не насолила, сейчас не время разбрасываться чужими жизнями.

– Я прошу всего одну! – не унималась Селеста. – Одну! Эту! Жизнь! ОТДАЙ!

– Нет, Лара будет служительницей Древа. Точка.

Отдал мысленный приказ Охотнику, и убийца полетела в жертвенник.

– Ах ты… Ты… – шаманка часто задышала, не в состоянии сказать мало-мальски бранного эпитета. – Ненавижу!!! – давясь слезами, она бросилась к своёму жилищу.

На поляне повисла гробовая тишина, которую нарушило мерное шуршание листвы. Бутон с Ларой начал потихоньку спускаться с ветки, но перерождённая, по-видимому, не торопилась являть себя нам. Ну и чёрт с ней. Нечего раздразнивать Селесту, ещё неизвестно, чем это может закончиться. Даже хорошо, если убийца решит переждать до утра. Возможно, и шаманка прийти в себя успеет. Или нет. Но с Селестой я переговорю позже, когда перекидаю всех на алтарь.

Вальора, мягко ступая, неслышно подошла ко мне:

– Позволь мне, друид. Оставшиеся слишком сильны.

Ага, сейчас. Нет уж, опыт мой.

– Р-р-р-р-ра! – не успело Хранилище выпустить первого воина Цевитата, как тот бодренько поднялся на ноги и издал агрессивный крик. Глянув на меня единственным уцелевшим глазом, с ловкостью змеи набросился массивной тушей и начал душить. Если быть до конца честным, я этот манёвр понял весьма запоздало.

Раздался дикий свист. Плетью, усеянной костяными наростами, тентакля дала со всего маху крокодилу по затылку, и тот ещё сильнее сомкнул пальцы. Походу придётся поваляться со сломанной шеей. Где, блин, остальные? Где страховка??! Потом вдруг отпустил. Подвешенный за ноги крокодил пытался высвободиться из лианы, но хрен там. Хотя нет. Из-за голенища доспеха ящер достал припрятанный ножичек и, ловко согнувшись пополам, перерезал путы. Сделав в воздухе сальто, красиво упал в алтарь. Да уж, сопротивление стоило того.

Я подобрал очередное Семя Жизни, закинул в Хранилище. Десять штук были уже вполне состоянием.

– А я говорила, – ехидно заметила лисица.

– Двухсотый вполне справился, – не менее ядовито ответил я, потирая шею. Этот кусок элитной кожгалантереи за короткие мгновения захвата снял с меня три сотни единиц здоровья. Хорошо, что он не свернул мне голову. А то валялся бы со сломанной шеей.

С ветки спустился бутон, который тоже не стал висеть долго: тут же раскрылся и выпустил королевского василиска. Я не был в курсе, чем, кроме габаритов и цвета кожи он отличался от обычного. Ну, что ж. Королевский значит королевский. Звучит красиво. Надеюсь, с нежитью они будут биться не менее эффективно.

А нет. Отличаются. В приветствии королевский василиск, мерцая коричнево-золотой чешуёй, распустил круглый, обрамляющий голову капюшон и в знак приветствия зашипел. Но склоняться не стал, зараза непокорная. Я кивнул ему, и чудо-юдо последовало вслед за остальными василисками: наверх.

– Давай следующего, не тяни, – не глядя на меня, сказал леший. – Сейчас мы их быстренько через Чрево Редаи проведём и пойдём пить. У Рона вон, бочонок с вином уже греться начал.

На этот раз я предусмотрительно отошёл от Хранилища. Леший пустил в ход корни самого Древа. Скрылся в живой лапше второй воин Цевитата. А я всё равно получил опыт.

– Вальора, а как вы узнали, что мы с Селестой в западне? – поинтересовался я, наблюдая уже третьего высокоуровневого крокодила, исчезающего в гибких нитях жертвенника.

– Охотник рассказал. У меня с ним и Вором особая связь, – лисица, не дожидаясь, общего сбора, налила себе вина и, расположившись на траве, цедила густой тёмный напиток.

– То есть он тебе всё докладывает? – удивился я. Неожиданно. Хотя, они-то с тентаклей в одном царстве.

– Нет, не всё. Но однажды он похвастался, как трахал целый полк похотливых бабёнок. И я даже догадываюсь, где располагался этот полк. Ставлю десять тысяч золотых, что это был Дворец Небесного Танца.

– Ну, в Алесуне только одно место, где он может свободно резвиться, – подтвердил я. Впрочем, Омия и Вальора достаточно тесно были знакомы до перерождения споровицы, поэтому уверенность лиски была вполне обоснованной. – То есть ты с ним общаешься? Охотник с тобой разговаривает? – продолжал я вытягивать информацию будто клещами.

– Нет, говорить он не умеет. – Капля вина скатилась с уголка губ Вальоры, она изящным жестом стёрла влагу и очаровательно мне улыбнулась. Настолько, что я даже забыл о Двухсотом и крокодилах, ожидающих в инвентаре. – Этот шалун общается образами.

– М-м-м-м, ясно, – глубокомысленно изрёк я, завороженный красотой лисицы. Ко мне снова с приветствием подбежал королевский василиск, пришлось вспомнить про четвёртого воина Цевитата. Достал его.

Чесались руки поскорее переродить магов. В кого превратятся они? В каких-нибудь огненных василисков? Когда четвёртый королевский ящер поздоровался и уполз в вершину Древа, я приготовился извлекать колдунов-крокодилов.

– Лорд, не могли бы вы отойти ещё дальше? – Вальора загородила меня собой, закрывая обзор Хранилища.

– Посторонись, – оттеснил меня бортник. – Мне бы не хотелось, чтобы друида прибило в нашу смену.

Леший, споровица и Киеренн встали правильным равносторонним треугольником вокруг гриба-хранилища, протягивая друг другу руки, но не дотягиваясь, ибо находились далеко друг от друга.

Внутри их хоровода образовался силовой полупрозрачный купол.

– Вытаскивай страдальца, – обратился ко мне Двухсотый.

Маг, насколько я мог судить по очертаниям, едва пришёл в себя, пыхнул огненным маревом. На лбу Вальоры образовалась глубокая вертикальная морщинка, будто лисица действительно напрягалась, поддерживая вместе с соратниками барьер. Не успело утихнуть пламя магического заклинания, как я услышал характерное шуршание нитей алтаря.

– Этот готов, – кивнул бортник и растянулся в улыбке. – Друид, давай, вытаскивай следующего.

Рядом с коконом Лары опустился ещё один. В отличие от предыдущих алтарных гостей, маг не торопился наружу. Ну что ж, пусть повисит.

Последний оказался без сюрпризов. Появившись на столешнице Хранилища, он продолжал лежать, не сопротивляясь вездесущим лианам Двухсотого. Едва скрылся последний опасный враг, соратники сняли барьер.

Вальора, опустилась на траву. Её примеру последовал бортник. Леший, как ни в чём не бывало, прошествовал к столу. Налил себе вина и поднял бокал:

– Ну что, дорогие соратники, за успешное завершение кампании!

– Вообще-то тост должен был сказать наш лорд, а тебя, зеленое чудовище, не спрашивали, – возразил бортник.

Да уж, характер у деда не сахар. Немного утешает, что он недолюбливает всех одинаково.

Я прошествовал к порталу инвентаря. На месте, где три хайлевела держали экран, защищая Древо от враждебной магии, земля была выжжена дочерна и была ещё тёплой. Хорошо, что не горячей. Жертвенник стоял целым, будто его огонь и вовсе не касался. По очереди достал четверых девчонок, немного недоумевающих, а потому бестолково вертящих головами из стороны в сторону.

– Пойдёмте, красавицы, – Киеренн поднялся с травки и повёл дев к накрытым столам. А затем запоздало повернулся ко мне: – Или их тоже… В алтарь?

Глава 22

Глава 22

Все уже уселись за столы. Девчонки, которых я забрал из когтистых лап ящеров, вели себя очень сдержанно и пугались каждого резкого движения.

– Дафния, позови Селесту, – устало попросил я крылатую прелестницу.

Проследил за феей: та постучалась в дверь урги, затем потянула ручку на себя, но открыть не смогла. Краем уха расслышал недовольный голос шаманки: чересчур громкий и эмоциональный. Дафния после безуспешной попытки войти повернулась ко мне, пожимая плечами. Я кивнул, фея вернулась ко всем за стол. Встал и уже сам отправился вытаскивать Селесту.