Наследник имения Редклиф. Том второй - Шарлотта Йондж

— Сядьте подлѣ меня; отвѣчала она ласково. — Я готова слушать. Воображаю, что вы перенесли во все это время.

— Да, я не мало перенесъ, — замѣтилъ онъ грустно.

— Теперь вашему горю конецъ, — сказала мистриссъ Эдмонстонъ. — Я мужа такъ мало видѣла, что не уепѣла отъ него хорошенько узнать, какъ это вы съ нимъ объяснились. Онъ сказалъ только, что вполнѣ удовлетворенъ окончаніемъ дѣла, но мнѣ бы хотѣлось лично отъ васъ слышать подробности вашего свиданія съ нимъ. — Гэй въ точности передалъ ей все случившееся утромъ.

— Не знаю, право, какъ мнѣ выразить свою благодарность мистеру Эдмонстонъ, — заключилъ онъ:- мнѣ цѣлой жизни мало для того, чтобы искупить свою дерзость въ отношеніи его, а онъ простилъ меня такъ скоро.

— Послушали бы вы, что сказалъ объ этомъ Чарльзъ, — возразила съ улыбкой мистриссъ Эдмонстонъ. — Онъ сказалъ, что вспышка вашего гнѣва можетъ быть вполнѣ оправдана оскорбленіемъ, нанесеннымъ вамъ незаслуженными подозрѣніями.

— Слава Богу, что я поборолъ въ себѣ духъ злобы, — продолжалъ Гэй: — иначе, увѣряю васъ, я погибъ бы непремѣнно. Теперь, я имѣю право открыть свою тайну Филиппу, и я ему немедленно напишу. Вы представить себѣ не можете, что за блаженство получить обратно потерянное счастіе, постарому сидѣть тутъ съ вами — голосъ его дрогнулъ и слезы навернулись на глазахъ, — видѣть ее опять, имѣть право любоваться ею, чувствовать себя въ своей семьѣ. Боже мой! Да я на всѣхъ васъ не могу наглядѣться досыта, такъ трудно вѣрится мнѣ, что это не соить!

И Гэй засмѣялся.

— Вы себя оба держали очень хорошо, сегодня вечеромъ, — съ улыбкой замѣтила мистриссъ Эдмонстонъ. Эмми провела эту зиму безукоризненно и была все время покойна.

— Ну, а теперь, — тревожно спросилъ Гэй:- не находите ли вы, что мое присутствіе ей непріятно?

— Милый Гэй, завтра утромъ вы переговорите лично съ Эмми, — весело отвѣчала мать: — мое мнѣніе на счетъ вашего брака вамъ извѣстно. Улаживайте вопросъ, какъ умѣете, а теперь пора спать. Вы слышите звонокъ, всѣ наши расходятся. Покойной ночи вамъ желаю!

— Прощайте! проговорилъ Гэй, держа ее за руку: — какъ мнѣ пріятно слышать вашъ голосъ. Мнѣ ужъ такъ давно никто не желалъ покойной ночи. Прощайте, maman!

Гэй побѣжалъ внизъ, помогать переносить Чарльза съ его постелью, а мать, взволнованная до глубины души, завернула въ комнату Эмми, чтобы посмотрѣть, какъ та укладывается спать.

Эмми потушила у себя свѣчку и лежала уже въ своей бѣленькой постели, вся облитая мягкими лучами мѣсяца. Услыхавъ, что дверь отворилась, она вскочила.

— Мама! это вы? сказала она. — Спасибо, что зашли.

— Я на минуту, Эмми, — отвѣчала мать. — Папа ужъ идетъ на верхъ, но я не могла выдержать, чтобы не зайдти къ тебѣ и не передать, что у меня сейчасъ Гэй сидѣлъ. Онъ совершенно оправданъ и папа очень имъ доволенъ. Спи же, милое дитя, будь покойна, не думай ни о чемъ, иначе завтра ты занеможешь и не будешь въ состояніи переговорить сама съ Гэемъ.

Мать подошла къ постели и сѣла подлѣ Эмми. Та нѣжно обвила ее шею руками и принала головой къ ея плечу.

— Значитъ, онъ теперь счастливъ? прошеитала она. — Какъ бы я желала узнать все подробно!

— Завтра, душа моя, онъ самъ тебѣ всѣ разскажетъ. А теперь, прощай, Богъ съ тобой. Ложись!

Эмми послушно опустила голову на подушки.

— Merci, душка, мама, что вы пришли, — сказала она съ нѣжностью. Я такъ теперь счастлива, такъ рада, прощайте!…

Она закрыла глаза, но мать посидѣла еще нѣсколько минутъ, любуясь на хорошенькую, кудрявую головку дочери, тонувшую въ мягкой подушкѣ. Слабые лучи мѣсяца придавали всей картинѣ какой-то серебристый оттѣнокъ. Когда мистриссъ Эдмонстонъ осторожно встала и заперла за собою двери, ангелъ сна осѣнилъ уже своими крыльями ложе спящей молодой дѣвушки и навѣялъ на нее цѣлый рой отрадныхъ сновидѣній. Кроткая улыбка мелькала на ея губахъ, а ровное дыханіе напоминало мирный сонъ младенца.

ГЛАВА XI

Эмми проснулась съ отраднымъ сознаніемъ, что все благополучно. Мать пришла за нею и, пока она одѣвалась, передала ей все, что было нужно. Прежде чѣмъ спуститься внизъ, обѣ онѣ зашли къ Чарльзу, который теперь вставалъ съ постели не ранѣе какъ послѣ перваго завтрака. Братъ крѣпко обнялъ Эмми, пристально посмотрѣлъ ей въ глаза, но, замѣтивъ, что та вспыхнула, не произнесъ ни слова и выпустилъ ее.

За завтракомъ разговоръ шелъ урывками. Даже Шарлотта и та что-то присмирѣла; мистеръ Эдмонстонъ попробовалъ было пустить въ ходъ свои шуточки, но неудачно: почти никто не смѣялся, слушая ихъ. Гэй то и дѣло бѣгалъ взадъ и впередъ по лѣстницѣ справляться, что дѣлаетъ Чарльзъ, такъ что всѣ прочіе поневолѣ вертѣлись на одной тэмѣ — на вопросѣ, почему вчера онъ и мистеръ Эдмонстонъ опоздали.

— Это его вина, — смѣясь замѣтилъ мистеръ Эдмонстонъ, кивая головой на Гэя. — Филиппъ бывало всегда напомнитъ мнѣ, когда нужно ѣхать, а Гэй дотого боялся, чтобы я не замѣтилъ его нетерпѣнія, что онъ какъ будто нарочно пропустилъ часъ отхода поѣзда, мы поневолѣ и остались.

— То-то, я думаю, вамъ хотѣлось играть «Кузнеца-музыканта», — лукаво замѣтила Шарлотта.

— Признаюсь, я ужъ его раза два мысленно пропѣлъ, — отвѣчалъ Гэй.

Завтракъ кончился. Всѣ встали изъ-за стола. Гэй подошелъ довольно робко къ Эмми и произнесъ въ полголоса:

— Можно мнѣ съ вами переговорить?

Эмми сильно покраснѣла и, машинально повинуясь словамъ матери, предложившей имъ уйдти въ гостиную, пошла вмѣстѣ съ Гэемъ въ указанную комнату. Она не умѣла играть роли застѣнчивой, невинной молодой дѣвушки; она не вертѣла колецъ на пальцахъ, не играла вѣткой сорваннаго цвѣтка, а стояла скромно, опустивъ нѣсколько голову, готовая выслушать все, что бы ей ни сказалъ Гэй.

Онъ нѣсколько секундъ не могъ сладить съ своимъ волненіемъ и раза два прошелся по комнатѣ, наконецъ, остановившись передъ нею, быстро заговорилъ:

— Эмми! Прежде чѣмъ дать мнѣ слово, обдумайте хорошенько свои дѣйствія. До сихъ поръ я приносилъ вамъ только несчастіе. Вы полюбили меня, не смотря на это, но не забудьте, что жить съ такимъ человѣкомъ, какъ я, будетъ не легко дѣвушкѣ съ кроткимъ, нѣжнымъ сердцемъ, какъ ваше. Подумайте хорошенько, Эмми. — Вы еще свободны; объ нашей помолвкѣ немногіе знаютъ, если поднимутся толки, вся вина падетъ на меня. Прежде чѣмъ рѣшиться подарить мнѣ свою руку — подумайте о себѣ.

— Я думала объ одномъ только, — возразила кротко Эмми:- о вашемъ счастьѣ. Для меня же, безъ васъ, ничего не остается на землѣ, кромѣ горя.

— Эмми! другъ мой! милая моя! съ жаромъ произнесъ Гэй, взявъ ее за руку и сажая подлѣ себя на диванѣ. — Я жилъ надеждою, что услышу отъ васъ когда-нибудь эти слова, а теперь отъ радости, не вѣрю своимъ ушамъ!

— Гэй, но вѣдь и я должна васъ предупредить, сказала Эмми, — что во мнѣ вы найдсте простую любящую, но далеко не мудрую жену. Вамъ и Чарльзу я много обязана въ отношеніи своего умственнаго развитія, но я никогда не сдѣлаюсь ученой, замѣчательной по уму, женщиной.

— Избави меня Богъ отъ нихъ! воскликнулъ Гэй, невольно вспомнивъ одну свою знакомую въ С.-Мильдредѣ.

— Итакъ, продолжала она:- обѣщаю вамъ употребить всѣ свои усилія, чтобы сдѣлаться достойной васъ; обѣщаю учиться, сколько силъ хватитъ, чтобы вы не краснѣли за меня, и если вы полюбили меня такую, какова я есть, то чегожъ намъ бояться за свое счастіе?

— Прошу васъ, не говорите болѣе никогда, что безъ васъ мнѣ будетъ лучше жить. Разъ навсегда помните, я готова дѣлить съ вами все — и горе, и страданія, и несчастія, — но знать, что вы одни переносите свой крестъ, было бы невыносимо тяжело для меня.

— Погодите, Эмми, вы не выслушали полной моей исповѣди, — остановилъ ее Гэй. Прежде чѣмъ дать мнѣ слово, узнайте, что я за человѣкъ. Эмми! вѣдь я хотѣлъ убить Филиппа!

— Въ первую минуту гнѣва? спросила она.

— Нѣтъ, не въ первую. Я былъ дотого озлобленъ, что съ радостью пожертвовалъ бы своей будущей жизнью, лишь бы удовлетворить чувству мести. Я долго боролся съ своимъ страшнымъ характеромъ, и мнѣ дорого стоило побѣдить себя.

— Если вы боролись и побѣдили себя въ этотъ разъ, вы можете быть покойны за будущее, — отвѣчала Эмми.

— Ну, а знаете ли вы, что я дотого потерялъ голову, что даже на васъ негодовалъ?

— Очень можетъ быть, — возразила Эмми съ улыбкой:- бѣда невелика; я современемъ заставлю васъ забыть свое негодованіе. Мама не разъ говорила намъ, что человѣкъ съ такимъ пылкимъ характеромъ, какъ вашъ, всегда можетъ стать выше людей спокойныхъ. Вы постоянно боритесь сами съ собою, а въ борьбѣ крѣпнутъ силы духовныя; на такого человѣка всегда можно больше надѣяться, чѣмъ на равнодушнаго.

— Если бы я не надѣялся на свои силы и не былъ бы готовъ на всякую житейскую борьбу, я бы никогда не осмѣлился заикнуться вамъ о своей любви, сказалъ Гэй.

— Мы будемъ помогать другъ другу, — ласково замѣтила Эмми. — Вѣдь вы давно ужъ служите мнѣ руководителемъ въ образованіи, а я поддержу васъ въ минуты вспыльчивости и увлеченія.