Миражи в городе любви (сборник) - Инна Криксунова

Юрий Борисович предложил заказать традиционные блюда латышской кухни: на закуску форель, угорь и копченую курицу, а на горячее – карбонад с гарниром. Из алкоголя Маринин поклонник выбрал для себя коньяк, а она предпочла шампанское.

– Где-то я слышала, что женщины так любят шампанское потому, что оно на них великолепно действует, – вспомнила Марина. – Оно вызывает у них прекрасное настроение, они раскрепощаются, начинают шутить и хохотать, танцевать без устали и, главное, выпив шампанского, все они становятся необыкновенно привлекательными.

– Насчет привлекательности, Мариночка, то вы и без шампанского обладаете ею в полной мере, – не преминул сделать комплимент Юрий Борисович. – А насчет всего остального – проверим! – подхватил тему он.

Играл оркестр. Барабанщик самозабвенно выдавал на своих инструментах ритмическое соло, которое, казалось, никогда не кончится. Как только затихала одна вариация, и последний звук таял в воздухе, ударник, застыв на пару мгновений, начинал новую вариацию, еще более заводную и возбуждающую. Все это электризовало публику, и некоторые посетители, отрываясь от еды, награждали музыканта бурными аплодисментами.

Программа развлечений, как гласил рекламный плакат у входа в ресторан, включала в себя элементы варьете. Три танцовщицы, одетые в черные атласные бикини, белые цилиндры и белые обтягивающие сапоги на высоких каблуках, отлаженными движениями отплясывали на небольшой сцене нечто вроде канкана.

Закуски, принесенные официантом, оказались необычайно хороши. Нежная форель буквально таяла во рту, то же самое можно было сказать и об угре, копченая курица аппетитно пахла дымком. Сочный карбонад, поданный на горячее, был дополнен сложным гарниром, состоящим из картофеля фри, маринованных грибочков, а также фигурно нарезанных и затейливо разложенных овощей.

Когда оркестр играл медленные танцы, Маринин спутник несколько раз приглашал ее танцевать. Правда, он танцевал в несколько старомодной манере, однако вел партнершу весьма уверенно, и она легко и бездумно подчинялась его движениям.

К концу вечера оба они успели изрядно захмелеть, настроение было прекрасным, и жизнь представлялась в радужном свете. На сладкое официант принес кофе с воздушными, тающими во рту пирожными.

Наконец, после полуночи они вышли на улицу. Вечер был на редкость теплым, идти к себе в гостиницы не хотелось, и они решили пойти прогуляться в сторону моря.

– Мариночка, а ведь я влюбился в вас, – неожиданно серьезно сказал Юрий Борисович. Он нежно взял ее ладонь в свои руки и поцеловал. – Впрочем, надеюсь, вы это заметили. – Он помолчал. – Что вы на это скажете?

– Даже не знаю, – слегка смущенно ответила Марина. – А может быть, это из-за того, что курортная обстановка располагает, а? – спросила она и кокетливо глянула на него. – А вот я послезавтра уеду в Питер, и вы меня даже не вспомните.

Он долгим взглядом посмотрел на нее и отрицательно покачал головой.

Они дошли уже почти до пляжа и теперь шли по негустому лесочку, расположенному неподалеку от прибрежной полосы. Пахло упавшей хвоей, брусникой и нагретым за день мхом.

Увидев перед собой небольшую полянку, окруженную молодыми елочками, они сели на землю. Марина сбросила туфли на каблуках и потянулась. Она с наслаждением вдыхала природные запахи.

– Господи, как здесь хорошо! – сказала она. – Даже уезжать не хочется. Так бы и осталась еще на пару недель. – Она посмотрела на Юрия Борисовича и увидела, что он глядит на нее, не отрываясь. Он крепко взял ее за обе руки.

– Марина, девочка моя, я совсем потерял голову, неужели ты не видишь? – чуть хриплым от возбуждения голосом произнес он.

– Какая же я девочка? – попробовала отшутиться Марина. – Я разведенная женщина тридцати двух лет, – засмеялась она.

Но ее спутнику уже было не до шуток.

В одно мгновение Марина оказалась лежащей на земле, в объятиях своего поклонника. Он жадно гладил и ласкал ее грудь, бедра, живот. Она не сопротивлялась, его объятия не были ей неприятны. Напротив, она чувствовала себя в руках хотя и немолодого, но темпераментного и опытного мужчины. Его страстные, целенаправленные ласки возбуждали Марину. Шампанское ударило ей в голову, и отдавать отчет в своих действиях ей совершенно не хотелось.

Он вошел в нее с такой силой, которую она никак не ожидала от шестидесятичетырехлетнего мужчины, который, кстати, оказался наделенным от природы завидными мужскими статями. Видно было, что он совсем потерял голову. Тело молодой женщины с ее упругой, гладкой, шелковистой кожей сводило его с ума. Он, как безумный, без устали погружался и погружался в нее, стремясь достичь горячей, сладостной глубины, потаенно скрытой внутри ее тела. Он вжимал и вжимал Марину в землю, и своими обнаженными ягодицами она чувствовала прикосновение мягкого мха.

Он никак не мог насытиться ею. Она слышала его шумное, прерывистое дыхание и сдавленные стоны наслаждения. Подчиняясь и отдаваясь неумолимому ритму сильных движений партнера, который причинял ей сладостную боль, она повторяла их вместе с ним. Казалось, все это будет происходить бесконечно.

Потом, когда все уже закончилось, и оба они неподвижно лежали рядом на земле, Юрий Борисович, нежно взяв Маринину руку в свою, благодарно гладил и гладил ее пальцы.

– Девочка моя, девочка моя, – повторял он. – Я тебя никуда не отпущу.

Марина молчала, говорить ей не хотелось. Состояние бездумного блаженства овладело ею. В ответ она легонько сжала пальцы Юрия Борисовича и тоже погладила их.

Через пару часов, когда земля уже начала становиться прохладной, Юрий Борисович проводил Марину в отель.

Через день она уехала в Петербург.

* * *

Юрий Борисович каждый день звонил Марине в Питер, то на работу, то домой. Он настойчиво приглашал ее приехать к нему в гости, в Москву. Воспользовавшись службой «Western Union», он прислал ей для этой цели деньги на железнодорожный билет, и она в тот же день получила их.

Субботним утром Юрий Борисович встретил Марину на Ленинградском вокзале, до сих пор, как ни странно, не переименованном в Санкт-Петербургский. Она приехала в столицу в мягком вагоне фирменного поезда «Красная стрела». Выйдя из здания вокзала, они сели в машину и поехали домой. Юрий Борисович вел машину спокойно, почти автоматически, как это делают профессионалы с большим стажем. По всему было видно, что он уже много лет за рулем, и поэтому давно оставил позади стремление к лихачеству, свойственное молодым, агрессивным водителям. Он не превышал скорость, не перестраивался перед носом у других водителей на другую полосу, не подрезал, в общем, не лихачил, а вел машину надежно и безопасно.

Юрий Борисович вез Марину через центр, по всей вероятности для того, чтобы показать ей обновленную Москву. И, действительно, она довольно давно не была здесь, в последние годы все как-то не приходилось.

По сравнению с тем, что она помнила, центр столицы на самом деле сильно изменился. По всему было видно, что Москва стала громадным мегаполисом, еще бо́льшим, чем прежде, недаром ее стали сравнивать с Нью-Йорком. Теперь центр столицы сиял по-настоящему западным лоском. Запах больших, шальных денег витал в воздухе, во всем чувствовался широкий размах. Проезжие части центральных улиц были буквально забиты автомобилями, по большей части иномарками. Мимо окон машины, в которой ехала Марина, мелькали огромные магазины, сверкающие роскошными витринами. И всюду на улицах толпы, толпы, толпы людей. Однако ей в глаза все же бросилось, что на лицах людей, в отличие от их западных собратьев, было написано не спокойное и умиротворенное выражение, а замкнутое, сосредоточенное и, в общем-то, не слишком приветливое.

Хотя Марина приехала в столицу из Питера, который также являлся огромным мегаполисом, но по сравнению с Москвой родной город на Неве показался ей респектабельно-спокойным, по северному размеренным и даже тихим. Марина испытывала двойственное ощущение: с одной стороны, Москва немного оглушила ее, но в то же время она чувствовала себя заинтригованной и приятно возбужденной новыми впечатлениями. «Да-а, столица – это все-таки столица», – думалось ей, когда она наблюдала мелькающие за окнами машины центральные, как будто выставленные напоказ улицы благополучной, нарядной, сытой Москвы. – «Ничего не скажешь. Видно, что это уже другой уровень цивилизации».

Однако по мере того, как машина отдалялась от центра города, виды за окнами автомобиля становились все более обыденными и, можно даже сказать, безликими. Теперь они были лишены бьющей в глаза капиталистической роскоши.

Наконец, машина, проехав значительное расстояние, остановилась у большого кирпичного дома, выстроенного в виде высокой цилиндрической шестнадцатиэтажной башни. Когда Юрий Борисович и Марина поднялись на лифте на седьмой этаж и вошли в квартиру, то хозяин первым делом отправил гостью мыть руки с дороги. Выйдя из ванной и пройдя в кухню, Марина увидела, что там на столе уже стоит завтрак, судя по всему, приготовленный хозяином заранее, а сейчас лишь выставленный из холодильника. Завтрак состоял из бутербродов с красной рыбой, ветчиной, сыром и шпротами, он также включал в себя блюдо с салатом, приготовленным из помидоров, огурцов, красных и желтых перцев. На столе также стояли бокалы и бутылка легкого белого виноградного вина.