Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Неприглядные угрюмые пейзажи городских окраин сменились лесом. Миниатюрный сити-кар неторопливо катил по разбитому асфальту. Халлер старательно объезжал выбоины, боясь повредить низкую подвеску. Наконец за поворотом в темноте показался небольшой коттеджный поселок. Неярко горели фонари. Светились окна. И тут оказалось, что дорога перегорожена криво припаркованным внедорожником. Грязным, с заляпанными стеклами, даже номера сквозь толстый слой налипшей глины было не рассмотреть.
Феликс как ни старался, так и не смог проехать вперед. А на бордюр маленькая машинка въехать, естественно, не могла. По немецкой привычке Халлер вышел, заглянул в лобовое стекло внедорожника, ожидая увидеть за ним приклеенную с обратной стороны табличку с номером мобильного телефона и надписью: «Если моя машина кому-то мешает, перезвоните». Никакой таблички, естественно, не оказалось.
— Не беда, — Алиса решительно взяла Феликса за руку. — Припаркуйте здесь, у бордюра. Утром заберем машину.
Это «заберем» и тем более «утром» прозвучало совсем уж ободряюще. У Халлера и сомнений не осталось насчет прекрасной ночи со случайной знакомой.
Он припарковал сити-кар. Алиса взяла его под руку, и они стали обходить внедорожник. Но тут у них на пути возникли трое неприветливых крепко сложенных мужчин в одинаковых черных кожаных куртках, тренировочных штанах с лампасами, кроссовках и лыжных шапочках. Этакие братки, родом из достопамятных девяностых. Один — долговязый. Второй — приземистый. Третий — коренастый.
— И далеко собрались, голубчики? — поинтересовался долговязый, выступая чуть вперед.
— Видно, в лесок собрались, — не дожидаясь ответа, встрял приземистый. — Да не за грибами с ягодами, а потрахаться.
Коренастый хохотнул уже из-за спины Феликса и Алисы.
— Слушайте, господа, дайте пройти, — решительно заявил Халлер, хотя уже успел не на шутку испугаться, но пока не подавал виду, хорохорился перед дамой.
— Не надо с ними связываться, — прошептала женщина.
— А почему это не надо? Брезгуешь? — Долговязый схватил Алису за руку и сильно рванул ее на себя.
Женщина коротко вскрикнула, но ей тут же заткнули рот ладонью.
— Попробуй только пикнуть, красотка.
Халлер даже не придумал, как ему поступить в сложившихся обстоятельствах, к которым он абсолютно не был готов. Его уже схватили сзади, заломили руки, закрыли рот какой-то вонючей, отдающей солярой тряпкой и потащили в лес.
Вскоре все пятеро оказались на небольшой полянке. Свет фонарей коттеджа пробивался сквозь деревья, заливая траву безжизненным ртутным цветом.
— Кому-то все, а кому-то ничего, — философски заметил долговязый.
Коренастый включил фонарик, посветил в лицо Алисе.
— Смазливая, хоть и подержанная. Но нам сойдет. Мы же не привереды.
Приземистый уже присматривался к Халлеру.
— Иностранец, что ли?
— Немец, — уверенно заявил долговязый.
— Значит, с иностранцами трахаешься, а своим мужикам — лапу соси? — возмутился несправедливостью коренастый.
Если до этого Феликс еще мог рассчитывать на благополучный исход — пусть бы деньги забрали, перстень с камнем, позолоченные запонки. То теперь стало совершенно понятно, что худшего никак не избежать.
Алису повалили на траву и принялись насиловать прямо на глазах у ошарашенного немца. Женщина извивалась, пыталась кричать, но ей затыкали рот. При этом коренастый крепко держал немца сзади и заставлял смотреть на все это непотребство. Намеренно следил, чтобы тот ни в коем разе не закрывал глаза и не отворачивался.
— Смотри, фашист проклятый, — шептал он ему на ухо, — думал, бабки есть и все телки у твоих ног? Э не. Так не бывает. Сила не в деньгах.
Наконец долговязый и приземистый отпустили Алису. Она лежала на траве, свернувшись калачиком, и тихо по-детски всхлипывала.
— Ну а с этим что делать будем? Может, пришить, на хрен? — поинтересовался долговязый, неторопливо застегивая ширинку.
— Закопаем прямо здесь, на поляне, — посоветовал приземистый, а затем хитро прищурился, посветив Халлеру в лицо фонариком.
Долговязый хлопнул коренастого по плечу:
— Может, и ты хочешь? А то как-то несправедливо получается, — и кивнул на Алису.
— Она уже никакая, — сморщил тот нос, словно ему предлагали некачественный товар на рынке.
— Тогда, может, этого в «шоколадный глаз» трахнем? А-то смотрит как-то горделиво.
— Можно опустить, петушилой заделаем. Он же даже за свою телку не заступился.
Долговязый и приземистый отошли в сторону — вроде бы посоветоваться, «перетереть» что-то касательно немца. А тем временем коренастый вновь зашептал немцу на ухо:
— Я, вообще-то, не с ними, и мне не нравится то, что они делают. Но я тебе, немец, одно скажу. Сваливать тебе отсюда надо. И чем быстрее, тем лучше. Забудь про свои инвестиции. А то точно трахнут. Могут, конечно, и не трахнуть. Но тогда зарежут. Это ж они Бахрушина подорвать хотели. Подорвут — ни перед чем не остановятся. Ты мне на слово поверь. Так что беги, на хрен, отсюда. И не останавливайся, не оборачивайся. Беги так, будто за тобой разъяренный медведь гонится.
Халлер почувствовал, как хватка державшего его ослабела. И он последовал данному совету. Вырвался и со всех ног побежал, спотыкаясь, падая, вставая, вновь спотыкаясь… Ему казалось, что он слышит за собой топот преследователей. Феликс в расстегнутом плаще с перекошенным от страха лицом, впопыхах выбежал на шоссе — прямо на середину. Стал и замахал над головой руками. Летящая на него фура взвизгнула тормозами. Ее тут же занесло, но все-таки опытный водитель успел остановить машину. Высунулся из кабины и закричал:
— Тебе, козел, что, жить надоело?
— Быстрее в город, — Халлер уже запрыгнул в кабину, — быстрее, а то нас здесь убьют.
Огни фуры растворились в ночном тумане. А в это время в лесочке возле коттеджного поселка на поляну вышел Бахрушин. Алиса уже поднялась, отряхивалась, оттягивая помятую юбку. На своих «насильников» она смотрела вполне дружелюбно.
— Молодцы, пацаны. Убедительно сработали, — похвалил Анатолий Игоревич, — я бы и сам со страху обосрался. А про немца и говорить нечего. Видать, полные штаны наложил.
Алиса хихикнула.
— С иностранцами всегда легче работать. Они легковерные. Развести их, как два пальца обоссать.
— Легко не легко, а заплачу сколько обещал, — Бахрушин запустил руку в карман.
Вознаграждение он делил не поровну. Выписанная из Москвы опытная проститутка, которую звали, конечно же, не Алиса, а Валя, получила ровно столько же, сколько и трое бугаев, вместе взятых.
— Вы бы мне еще за сексуальное удовольствие доплатили, — пошутила проститутка, обращаясь к долговязому и приземистому. — А ты за то, что смотрел, — бросила она тут же коренастому.
На этот раз хохотнул Бахрушин.
— И то правда…
…Свои приключения ждали и Ганса Мюллера. Если Бахрушин за что-то брался, то делал это хоть и жестко, но наверняка.
Осторожный Мюллер был на сто процентов уверен, что с ним ничего плохого не может случиться. В город он без надобности не выходил, только вместе с компаньонами. Баб не снимал. В азартные игры не играл. Даже не выпивал. Ну разве что бокал шампанского на Рождество, и то за компанию.
Вернувшись в гостиницу, он отпустил такси и тут же направился в холл. Створки лифта плавно и беззвучно сошлись у него за спиной. Кабинка слегка вздрогнула и мягко поползла-заскользила вверх. Ганс повернулся к зеркалу и пристально рассматривал, то и дело трогая мизинцем, недавно выскочивший на щеке прыщик. Вечно у него так случалось при смене климата. Кабинка миновала этаж за этажом. Но на свою беду Мюллер не подозревал, что происходит у него над головой, на самом верху лифтовой шахты. Иначе пошел бы пешком, несмотря на то, что номер находился на восьмом этаже.
Крепко сложенный мужик в кожаной куртке и тренировочных штанах с лампасами бросил в трубку мобильника, который плотно прижимал к уху:
— Понял, что он зашел, — торопливо сунул телефон в карман и заглянул в лифтовую шахту.
Прямо у него над головой грохотала подъемная лебедка. Рука мужика лежала на рубильнике. Когда кабина оказалась между седьмым и восьмым этажом, он спокойно, словно бы проделывал это каждый день, повернул ручку. Лебедка вздрогнула и замерла. Замерла вместе с ней и кабинка. Мужик снял с рубильника ручку, чтобы никто не смог включить электричество в его отсутствие, и стал торопливо спускаться по металлической лесенке в лифтовую шахту.
Мюллер, застрявший в лифте, пару раз нервно вдавил кнопку восьмого этажа, но ничего, естественно, не произошло. Он выругался и нажал кнопку связи с диспетчером. Но динамик безмолвствовал. Мужик знал свое дело — заблаговременно отключил связь, чтобы отрезать «жертву» от внешнего мира.
- И никого не стало… - Кирилл Казанцев - Криминальный детектив
- Судный день для губернатора - Кирилл Казанцев - Криминальный детектив
- Отпуск строгого режима - Кирилл Казанцев - Криминальный детектив
- Авторитет из детдома - Кирилл Казанцев - Криминальный детектив
- Крысиная охота - Кирилл Казанцев - Криминальный детектив
- Полицейская фортуна - Кирилл Казанцев - Криминальный детектив
- Помощь деньгами и кровью - Кирилл Казанцев - Криминальный детектив
- Право на кровь - Кирилл Казанцев - Криминальный детектив
- Пули отливают из ненависти - Кирилл Казанцев - Криминальный детектив
- Народная диверсия - Кирилл Казанцев - Криминальный детектив