Я надену чёрное - Терри Пратчетт

Потом старая ведьма сказала: — Когда ты стала ведьмой, дорогуша?

— Думаю, когда мне было восемь лет, — ответила Тиффани. И рассказала историю миссис Снапперли, о якобы ведьме из ореховой рощи.

Женщина села на солому и внимательно выслушала.

— Нам известно, что такое иногда случается, — сказала она, когда история кончилась. — Каждые несколько сот лет или около того, внезапно все вокруг начинают считать ведьм плохими. И никто не знает почему. Это просто случается. Делала ли ты что-то в последнее время, что могло привлечь чье-то внимание? Нечто очень волшебное или вроде того?

Тиффани подумала и ответила:

— Ну, как-то был роитель. Но все было не так уж плохо. А до него была Королева Фей, но это было много лет назад. Она тоже была не подарок, но честно говоря, шмякнуть ее сковородкой по голове было моим самым крупным достижением. А, и видимо нужно сказать, что пару лет назад я поцеловала Зиму…

Миссис Прост слушала с открытым ртом, но тут встрепенулась:

— Так это была ты?

— Да.

— Уверена?

— Да. Это была я. И я там была.

— И на что это похоже?

— Холодно, и мокро. Я не хотела. Мне очень жаль. О'кей?

— Значит, пару лет назад? — уточнила миссис Прост. — Интересно. Неприятности, знаешь ли, начались примерно в это же время. Ничего особо важного, но кажется, что люди перестали нас уважать. Нечто, можно сказать, витающее в воздухе. Я имею в виду мальчишек с камнями, как утром. Что ж, еще год назад он бы не посмел этого сделать. Раньше, увидев меня, люди кивали. Теперь они хмурятся. Или делают знаки, словно я приношу несчастье. Другие тоже об этом упоминали. А как у вас?

— Не знаю, что сказать, — ответила Тиффани. — Люди в моем присутствии всегда нервничают, но в целом я же почти со всеми состою в родстве. Но все становится несколько чуднее. Я думала, что так и должно быть. Я поцеловала зимового, и все про это знают. Если честно, все продолжают об этом вспоминать, но это же было всего один раз.

— Так. Здесь люди живут очень скученно, а у ведьм длинная память. Я имею в виду не отдельных ведьм, а все ведьмы, вместе могут припомнить действительно плохие времена. Тогда обладательница остроконечной шляпы могла не отделаться только камнем, а кое-чем похуже. А если вернуться в прошлое чуть дальше… это словно какая-то болезнь. Поветрие. Она переносится ветром и от человека к человеку. Яд, который проникает там, где ему рады. И всегда найдется оправдание, чтобы бросить камень в старую, смешно выглядящую женщину. Всегда проще винить кого-то другого. И раз ты назвал кого-то ведьмой, то найдется куча вещей, в которых ее можно обвинить.

— Они насмерть забили камнями ее кошку, — тихо, скорее для себя, сказала Тиффани.

— А тут появляется существо без души, которое начинает тебя преследовать. И его зловоние заставляет даже ведьм ненавидеть друг друга. Кстати, ты случайно не почувствовала желание меня сжечь, мисс Тиффани Болит?

— Нет. Конечно же нет.

— Или навалить на меня кучу камней, чтобы выправить сутулость?

— О чем вы говорите?

— Это не просто истории, — пояснила миссис Прост. — Ты слышала, что люди болтают о сжигании ведьм, но я не припомню ни одной настоящей сожженной ведьмы, если только ее каким-то образом не обманули. Думаю, скорее это были несчастные старушки. Ведьмы для этого слишком негорючие и это будет просто трата хороших дров. Но куда проще придавить старушку дверью от амбара, словно сэндвич, и навалить сверху кучу камней, пока она не перестанет дышать. И тут же все несчастья прекратятся. Только они не прекращаются. Потому что несчастья есть всегда, и всегда есть другие старушки. А когда они кончаются, принимаются за стариков. Всегда посторонний. Всегда найдется чужак. А потом, возможно, придет день, когда наступит и твой черед. В этот момент безумие заканчивается. Просто не остается никого, кто может обезуметь. Знаешь, Тиффани Болит, что я почувствовала, когда ты поцеловала зимового? Каждый, в ком есть хоть капля волшебного дара, почувствовал это. — Она сделала паузу, и ее глаза превратились в щелочки. Она пристально уставилась на Тиффани. — Что ты разбудила, Тиффани Болит? Что за ужасная тварь открыла несуществующие глаза и пустилась на твои поиски? Что ты выпустила на свет на нашу голову, мисс Тиффани Болит? Что ты натворила?

— Вы думаете… — Тиффани заколебалась, но продолжила: — Он и вправду явился за мной?

Она закрыла глаза, чтобы не видеть это обвиняющее выражение лица, и вспомнила день, когда поцеловала зимового. Она почувствовала смесь ужаса, плохого предчувствия, и, несмотря на снег и лед, странное тепло. А сам поцелуй был легким словно падение шелкового платка на ковер. После чего она впитала все солнечное тепло и передала его через губы, растопив зимового. Лед в пламя. Пламя в лед. Она всегда умело обращалась с огнем. Он был ее другом. Зимовой конечно же не умер.

С тех пор были другие зимы, но уже не такие суровые. Ни разу больше. И это был не просто поцелуй.

Она сделала то, что нужно и в подходящий момент. Так было нужно. Почему именно она? Потому что это была ее вина. Она не послушалась мисс Тенету и присоединилась к танцу, который не был обычным танцем, а был сменой времен года.

И она с ужасом задумалась. Когда же это кончится? Ты совершаешь одну глупость, и потом пытаешься ее исправить, а когда исправляешь, что-то другое идет не так. И когда это кончится?

Миссис Прост зачаровано наблюдала за ней.

— Все, что сделала, просто станцевала, — сказала Тиффани.

Миссис Прост положила руку на ее плечо.

— Дорогуша, думаю, придется станцевать вновь. Могу я по этому поводу предложить тебе, Тиффани Болит, сделать кое-что разумное?

— Да.

— Прислушайся к моему совету, — сказала миссис Прост. — Обычно я не разбрасываюсь бесплатными советами, но иногда дешевле действовать превентивно, как в случае с тем хулиганом, собиравшемся бросить камнем в окно. Так что я в хорошем настроении для добрых дел. Есть одна дама, которая, я просто в этом уверена, будет рада с тобой побеседовать. Она живет в городе, но как бы ты ни пыталась ее отыскать, ты ее не найдешь. Она сама тебя моментально разыщет. Так вот совет, когда это случится, выслушай очень внимательно все, что она тебе скажет.

— Так как же мне ее отыскать? — переспросила Тиффани.

— Ты увлеклась самокопанием и совсем меня не слушала, — ответила миссис Прост. — Она сама тебя найдет. И ты поймешь, когда это произойдет. Ах, да, — она сунула руку в карман и достала оттуда небольшую круглую жестяную баночку, которую открыла, поддев черным ногтем. Воздух тут же стал колючим. — Нюхнем? — спросила она, протянув ее Тиффани. — Мерзкая, конечно, привычка, зато прочищает трубы и помогает думать.

Она взяла щепотку темного табака и высыпала на тыльную сторону ладони, откуда втянула носом, сопровождая звуком, похожим на хрюканье, только в обратную сторону. Старушка закашлялась, проморгалась раз, другой и сказала:

— Да, но конечно «бурый призрак» не всем нравится, но полагаю, они считают его частью ужасного ведьмовского образа. Кстати, думаю, нам скоро подадут ужин.

— Они еще и собираются нас кормить? — спросила Тиффани.

— О да, очень прилично, хотя вино в прошлый раз, на мой взгляд, было не очень.

— Но мы же в тюрьме.

— Нет, дорогуша, мы в камере в полицейском участке. И хотя никто в этом не признается, нас заперли для нашей же безопасности. Понимаешь, других запирают снаружи, и хотя порой полиция поступает глупо, но она не может всем добавить ума. Им известно, что ведьмы нужны. Что нужен кто-то не обличенный официальными должностями, кто отличал бы правильное и неправильное, и когда правильное оказывается неправильным, и наоборот. Миру нужны такие люди, которые могут действовать на грани. Ему нужны те, кто может справляться с шишками, с неудобствами и мелкими проблемами. В конце концов, практически все мы люди, практически все время. И практически каждое полнолуние капитан Ангва приходит ко мне за снадобьем от чумки.

Снова появилась табакерка.

Спустя какое-то время Тиффани произнесла:

— Но ведь чумка — собачья болезнь.

— Или вервольфов.

— Ох. А я-то думала, что в ней странного?

— Учти, что она сдерживает себя, — сказала миссис Прост. — Она делит спальню с капитаном Моркоу и никого не кусает, хотя, если подумать, возможно она кусает капитана Моркоу, но, уверена ты согласишься со мной, меньше знаешь, крепче спишь. Иногда то, что разрешено не является правильным, и порой только ведьма умеет распознать разницу. Иногда копы тоже могут, если это правильные копы. Умным людям это известно. Дуракам нет. Но проблема в том, что дураки могут быть оч-очень умными. И да, кстати, твои шумные маленькие приятели свалили.

— Да, — ответила Тиффани. — Я знаю.