Третий удар. «Зверобои» из будущего - Федор Вихрев

— Товарищ полковник! В чем смысл моего назначения ротным? И кто будет командовать ротой в действительности?

— По ряду причин нужно, чтоб вся внутренняя документация по этому делу адресовалась на имя командира второй разведывательной роты отдельного разведбатальона. Зачем — вам знать не нужно. Кроме того, это позволит вам забрать из роты бойцов без оформления дополнительных бумаг. Ротой будет командовать ваш формальный заместитель, через недельку-другую переведем вас в мой отдел в Штабе фронта. Еще вопросы?

— Где могу получить необходимые документы и снаряжение?

— Документы вам сейчас выдадут, примете дела в роте и встанете на довольствие в канцелярии батальона. Так, ознакомьтесь вот с этими документами и подпишите на каждом листе «Ознакомлен», дату и подпись.

Я бегло просмотрел две (сразу!) подписки о неразглашении и приказ об установлении мне соответствующего уровня допуска, подписал. Лейтенант с повязкой дежурного по штабу принес мое предписание.

— Разрешите идти?

— Идите. Не позднее 19.00 поступить в распоряжение командира спецгруппы. Они будут ждать вас на аэродроме, около ангара номер 4.

— Есть! — Козырнуть, разворот через левое плечо, строевым на выход. Душит злость и обида, но выказывать неуместно, разве что так — подчеркнуто соблюдая букву Устава.

Надо же, размечтался — строевая командная должность, реальная работа. Тьфу. Вместо нормального командования ротой — пойди туда, не знаю куда, сделай то, не знаю что. Да еще и под командованием взбалмошной дамочки. Надо же, мало что диверсант — так еще и инструктор, педагог. Сухомлинская, млин! Какой из нее диверсант — не знаю, наверное, хороший, но как командир она мне со своими нервишками никакого доверия не внушает.

Подбор группы. По-хорошему — дня три надо, даже в СВОЕЙ роте. А в чужой — и подавно. А надо за полдня все провернуть. И в командование вступить (на всякий случай — всерьез, хоть бегло, мало ли), и на довольствие встать, и снаряжение у бойцов осмотреть-проверить, и себе добыть, и об огневой мощи позаботиться, если сами не догадались — добыть постараться MG-34 и к нему хотя бы пяток «улиток» с пятидесятипатронными лентами. И россыпью патронов, на первое время, пока трофеями не разживемся. И сухой паек. И НЗ. И еще триста тридцать три задачи. И все — до 19.00. С «ефрейторским зазором» и дорогой до ангара (который еще найти надо) — до 18.00. Б…! Не хватает злости!

* * *

Бойцы немного вернули в норму. Четверо — сержант, ефрейтор и двое рядовых. Сержант — за сорок, бывший охотник-следопыт. Остальные — призыв прошлого и начала этого года. Переживем. Паек на три дня — пополнить. Вооружились чем? АВТ-41 у сержанта, два ППШ-41, один ППС. Два «нагана», «маузер» 26-го года, трофейный «вальтер». Гранаты. Интересно, о чем думал мой предшественник? Что два-три дня повоюет — и домой?

Нашел в третьей роте вожделенный MG. Пришлось надавить на ротного через комбата, чего в нормальной обстановке делать бы не стал. Четыре «улитки» к нему, еще две нашлись в нашей роте. Приказал поменять ППШ на МП-38. Наша машинка мощнее, но к трофею с патронами будет проще.

Сержант обрадовал — говорит, ротный подбирал людей, работавших в районе Ровно, и в прошлом рейде они сделали две закладки, включая консервы и цинк патронов к MG-34. А вот это уже совсем хорошо!

Успел все, кроме как пообедать. Зато каким-то чудом выгрыз из хомяка на складе лишнюю банку тушенки, в столовой добыл полбуханки хлеба и сушеную рыбину. Что-то забыл, что-то явно забыл или не заметил, важное что-то, но что — не пойму. Голова кругом. Ладно, если касается группы — вспомню и сделаю. Если касается роты — сделает заместитель.

Ага, а вот и спецгруппа. Сидят, расслабились, на солнышке греются. Ага, как же! Вон — явно часовые, оружие под рукой, у остальных тоже. А где же командирша? Ага, вон, дрыхнет себе, пока я тут бегаю, как бобик последний! Так, капитан! Взять себя в руки! Она не виновата, что тебя на замену сунули. И прошлое недоразумение — забыть. Мало ли что там было. Если ОНА забыть согласится.

— Здравия желаю, товарищ «сержант» Иванова. Мякишев Семен Борисович, командир приданной вам разведгруппы в составе четырех человек.

Адольф

Адольф вел свой «Мессершмитт» на высоте около трех километров вдоль железной дороги. В голове вихрем неслись воспоминания. Испания, первый сбитый республиканец. Тяжелая ничья в бою двух новеньких «мессеров» против оставшейся в одиночестве «Крысы». Калейдоскопом пролетели, сливаясь в один, вылеты над Ла-Маншем. Личная встреча с фюрером. Назначение на командную должность. И укоры Геринга при каждой встрече за гибель племянника. Хотя в последнем случае винить Адольфа было не в чем: Петер сам нарвался на турели «Бленхеймов». А потом началась вся эта нервотрепка с одиночным русским бомбардировщиком, чувствовавшим себя в германском небе полновластным хозяином. Тогда-то, во время очередного приступа бешенства у рейхсмаршала авиации, Адольф Галланд и лишился своей должности. Но, возможно, это и к лучшему. Сейчас он инспектор без определенных обязанностей. И может позволить себе вылеты в свое удовольствие в сопровождении трех опытных ведомых.

— Ахтунг! Роялен! — закричал связист наземной стации наведения.

* * *

Адольф брел по пыльной дороге почти так же, как полчаса назад. Перед глазами мелькали те же воспоминания. Те же трое ведомых шли рядом. Только вдруг немецкий ас понял, что именно заставило его прыгать еще до того, как снаряды русских ЛаГГов разнесли на мелкие детали его «Мессершмитт». Почерк маневра ведущего пары «роялей» до боли напомнил «Крысу» из испанского неба.

* * *

Полковник Шестаков положил трубку телефона. Устало встал из-за стола, потянулся, подошел к двери и, выглянув из землянки, крикнул: «Старшего сержанта Рычагова ко мне!»

Через пять минут бывший генерал стоял перед Львом.

— Паша, ты не заметил в крайнем вылете ничего особенного?

— Да нет. Четверка «мессеров». Как на параде. В первой атаке срубили заднюю пару. Затем вираж «на кончике консоли», атака спереди сверху. По-моему, ведущий начал прыгать еще до того, как я выстрелил. Вроде все.

— Ты на его самолете ничего особенного не видел?

— Да нет. Не успел. А что там было?

— Микки-Маус.

— …! Не может быть! Старый знакомый!

— Угу. Вносовцы поймали все четыре «одуванчика». Тебя в штаб авиации фронта. Микки-Маус тоже там будет.

Ника

Мне было стыдно и неудобно перед капитаном, но извиниться оказалось выше моих сил. Тем более после сна болезненные судороги прекратились, и я чувствовала себя почти сносно. С другой стороны, надо было познакомиться с народом, да и своих представить. Не говоря уже про то, что порядки и отношения в группе у нас несколько отличаются от принятых армейских. Если до капитана это не дойдет сейчас, боюсь, что и дальнейшее наше сотрудничество окажется под угрозой.

— Ко мне, — сказала я тихонько.

Мои ребята тут же вскочили и подошли. Не выстроились в ряд, а просто стали рядом.

— Капитан, — я старалась говорить спокойно и без давления, — знакомьтесь. Игрок. Килл. Седьмой. Самурай.

На последнем имени у капитана резко дернулось веко. Но возражений не последовало.

— Вы и ваши ребята тоже получат позывные, на которые они будут отзываться на протяжении операции. Имена вы забудете. Все. Свои и чужие. Я — Летт. Лейтенант Алексеев — Алекс. Себе можете придумать сами или мы подберем. Но с этого момента имен, званий и фамилий у вас нет. Понятно? Второе — у нас нет времени срабатываться и узнавать друг друга. Это жопа. Поэтому вы примете наши правила — они не сложные. Как я сказала — званий нет. Командира — нет. Есть сотрудничество. Прямое. Для вас сейчас это сложно, но чуть погодя привыкнете. Если кто-то в ситуации разбирается лучше — он выдает предложение. Остальные следуют ему. Анализ ситуации постоянный, вне зависимости от того, должны ли вы это делать или это делает кто-то другой. Любые предложения, даже самые несуразные, рассматриваются и поддерживаются. Это у нас называется «креатив». Нестандарт. Надеюсь, вы умеете думать, а не только слепо следовать приказам.

Насчет того, кто что умеет… ну, рассказывайте о себе.

Мякишев. На аэродроме

А товарищ майор, похоже, пришла в себя и выглядит вполне вменяемой. Хм, послушаем приветственную речь. Использование позывных в качестве имен? Время может сэкономить, но секретность, для которой позывные придуманы, страдает. Что-о? А не поторопился ли я ее вменяемой считать? Обсуждение приказа? В бою?! Она что, не понимает разницы между учебным классом и полем боя? Так, спокойно. Собраться с мыслями и попробовать с ней поговорить потом. Во-первых, понять, что она имеет в виду, во-вторых, попытаться как-то привести в чувство. А пока — послушаю, что мои бойцы о себе расскажут. Даю отмашку: