Тысяча лет в долг - Клугер Даниэль Мусеевич

Семен взглянул на Сатана. Тот еле заметно пожал плечами: дескать, ничего не поделаешь, делай что говорят. Семен нехотя отвесил поклон Ашмодею и поплелся к указанному столу, мучительно размышляя, как выкрутиться из сложившейся ситуации.

Стол, за которым сидели слуги, стоял в дальнем углу зала. Слуг было трое, похожих друг на друга, будто близнецы. По местным меркам они, видимо, считались коротышками: ростом не больше человека. И внешне походили бы на людей — по крайней мере, выше пояса, — если бы не короткие кривые рожки и широкие плоские носы, больше напоминавшие кабаньи рыла.

Семен подошел к столу, уставился на торчавшие из-под стола когтистые лапы.

«Приличная компания, — мрачно подумал он. — И как же я теперь выберусь отсюда?»

— Что стоишь? Садись, — сказал один из демонов. Выражение его морды было при этом простодушно-хитроватым. Семен послушно сел и тут же оказался на полу. Его падение сопровождалось взрывом хохота.

— Да он уже напился! — радостно воскликнул второй демон. — На ногах не стоит! Ты только посмотри, Мазик!

Семен вскочил на ноги и воинственно сжал кулаки.

— Ах, какие мы грозные! — с дурашливым испугом крикнул Мазик. — У меня сейчас сердце остановится! — Он закатил глаза.

— Эй, вы, там! — крикнул Ашмодей, наблюдавший за этой сценой со своего места. — Ну-ка прекратите издеваться над гостем! Чтоб я этого больше не видел! Плетки захотели?

Слуги переглянулись.

— Ладно, — нехотя сказал Мазик, исподлобья поглядывая на Семена. — Садись, никто тебя не тронет. Вот тут садись, рядом с Шедом и Саири.

Шед и Саири демонстративно отодвинулись. Семен сел. На этот раз никто не пытался выдернуть из-под него скамью. Правда, никто и не пододвинул ему тарелку и кубок. Впрочем, Семен не горел особым желанием пробовать сомнительные яства, стоявшие на столе. Несмотря на то что уже изрядно проголодался.

— Смотри-ка, сидит как столб, — сказал Шед. — Гордый.

— Ни тебе здрасьте, ни тебе спасибо, — подхватил Саири. — Может, он немой?

— Нет, просто язык проглотил. С перепугу, — степенно объяснил Мазик. — Ну и ладно. А то бы наговорил глупостей. Судя по выражению физиономии, мозгов в его голове отродясь не водилось.

— Таким красавцам мозги ни к чему, — заявил Шед, наливая себе полный кубок синего вина. — Сам посмотри: глаза как бусинки, нос длинный и тонкий. Тьфу!

— Вот уж верно — урод уродом, — брезгливо согласился Саири. — А кожа как у покойника, бледно-зеленая. Ну, что молчишь? Невежливый какой!

Они откровенно издевались над неспособностью человека ответить. Возможность излить на него весь запас оскорблений доставляла трем слугам Ашмодея радость поистине несказанную. Так бывает и у людей, находящихся в самом низу общественной лестницы, когда обнаруживается вдруг, что есть кто-то, стоящий еще одной ступенькой ниже.

Семен же от переполнявшей его злости забыл обо всем на свете: и об остатке скрижали, и о загадочных словах Кафцифани и Мехитбаэль. Ему хотелось лишь одного: чтобы на несколько минут вернулась способность говорить. Тогда бы он показал этим тупорылым шутникам, что такое настоящие шутки.

Между тем за столом продолжаюсь плоское и пошлое обсуждение особенностей его внешности и умственных способностей.

В конце концов Семен не выдержат. Глядя прямо в мутные глаза Мазика, он последовательно изобразил серию жестов — вроде тех, которыми обычно обмениваются герои итальянского кино. Жесты выглядели достаточно оскорбительными — Семен призвал на помощь всю свою фантазию.

Обидчики разом замолчали, и на их мордах одновременно появилось одинаковое выражение глубокой задумчивости.

— Это он что сказал? — озадаченно спросил Шед.

— Не сказал, а показал, — поправил его Саири. — Думаю, что-то обидное.

— Точно, — согласился Мазик. — Вот только о ком?

Семен индифферентно посмотрел в потолок, а потом продемонстрировал еще несколько быстрых энергичных жестов. На этот раз жесты сопровождались оскорбительными улыбками и гримасами.

— Ишь ты какой! — обидчиво вскрикнул Саири. — Грубиян... Как думаешь, о ком это он?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Что — о ком? — переспросил Мазик.

— Пальцем у виска крутил! Это о ком?

— О тебе, Саири, — убежденно заявил Шед. — Ты же у нас самый тупой, все знают. Кроме тебя.

— Кто самый тупой, я?! — взвился Саири. — Может, он и двумя пальцами у лба тоже тряс мне? И согнутую руку показывал?!

— Кому же еще?

— А от кого жена удрала? От тебя, ясное дело!

Шед взвизгнул и отвесил оплеуху Саири. Тот не остался в долгу, но от чрезмерного количества выпитого — а пили они непрерывно — чуть-чуть не рассчитал, так что оплеуха угодила точно по затылку Мазика. Через мгновение все трое сплелись в один орущий и визжащий клубок.

Семену только этого и нужно было. Он подождал немного. Драка набирала обороты. Семен быстро пробежал вдоль стеночки к выходу и выскочил наружу, прежде чем на него вновь обратили внимание.

Оказавшись вне дворца, он осторожно огляделся. Больше всего следовало опасаться новой встречи с оборотнями Паха. К счастью, Сагрит как следует приструнил свору.

У дверей одиноко лежал Нахшиэль, его уродливая голова покоилась на вытянутых вперед лапах. Семен на цыпочках миновал змееконя и устремился в глубь владений Ашмодея. Уже отойдя от дворца довольно далеко, он вдруг вспомнил о словесной головоломке Кафцифани и Мехитбаэль. Что-то прозвучало в ней. Что-то о ручье.

Он чуть замедлил шаги. Не о том ли ручье, к истокам которого он сейчас направлялся?

«Камень на шее... Буква к букве... — раздраженно подумал Семен. — Беззвучный разговор... Вот уж действительно — сплошная чертовщина!»

3

БЕЗЗВУЧНЫЙ РАЗГОВОР

Из-за туманного купола, укрывавшего владения Ашмодея, складывалось впечатление, что в Стране Безмолвия царят вечные сумерки. Вершина купола скрывалась во тьме. Правда, тьма была неполной — изредка в самом зените сверкали слабые сполохи, молниеносно пробегавшие по стенам купола. Ниже, у земли, туман светился тусклым красноватым светом. Этого свечения вряд ли хватило бы, например, для чтения, но вполне хватало для того, чтобы не спотыкаться о камни и выбоины. Самых краев туманного купола видно не было. Они уходили за чуть светлеющий горизонт, казавшийся здесь значительно более близким, нежели во владениях Сатана или в проливе Левиафана, но куда менее четким — все из-за того же тумана.

Семен шел быстрым шагом, чуть пригибаясь. Пращу он надел на правую руку, а в сумку сложил десяток подходящих камней, подобранных по дороге, — Ашмодей мог послать погоню, и Семен не хотел, чтобы его захватили врасплох.

Дорога — скорее тропа, — уходившая от дворца в глубь Страны Безмолвия, тянулась еле уловимым пунктиром между высокими безлистыми кустарниками, покрывавшими ровную, местами чуть холмистую долину. Семен плохо себе представлял, куда именно следовало идти. И Сатан ничего не смог ему посоветовать толком. Нельзя же считать точным указанием слова князя Гееномского о том, что обломок скрижали скорее всего хранится за Вдовьим предгорьем, к западу от дворца.

— И как же мне определить, где запад, а где восток? — поинтересовался Семен.

Вместо внятного и разумного ответа на вопрос Семен выслушал получасовую лекцию о географическом устройстве Тхом. Лекция перемежалась таким количеством отступлений, что практической ценности не представляла. Тем не менее Сатан остался вполне доволен собой; что же до Семена, то ему пришлось довольствоваться общим представлением о том, что Страна Безмолвия лежит к западу от княжества Гееном. Поскольку праздничный кортеж Самаэля вроде бы нигде не свернул с дороги вплоть до самых ворот дворца Ашмодея, можно предположить, что дальнейшее продвижение в сторону, противоположную границе двух княжеств, и будет продвижением в нужном западном направлении.

На то же наводила и медленно поднимавшаяся дорога — видимо, Вдовьим предгорьем следовало считать высившиеся почти на горизонте — где-то в полутора километрах от дворца — гряды невысоких холмов.