Город пустых. Побег из Дома странных детей - Ренсом Риггз

Дети по очереди выныривали вокруг меня и тут же с визгом закрывали уши руками, защищаясь от давления на перепонки, всегда сопровождающего стремительную смену времени.

— Это похоже на взлет самолета, — охнул я, двигая челюстями в попытке избавиться от неприятного ощущения.

— Я никогда не летал на самолете, — отозвался Гораций, стряхивая воду с полей шляпы.

— Еще так бывает, когда несешься по шоссе и кто-то открывает окно машины, — добавил я.

— Что такое шоссе? — спросила Оливия.

— Брось, неважно.

— Тс-с, — прошептала Эмма. — Слышите?

Издалека доносился собачий лай. Похоже, собаки находились действительно очень далеко, но в густом лесу звук способен перемещаться самым причудливым образом, и расстояния могут быть обманчивы.

— Мы должны двигаться очень быстро, — произнесла Эмма. — Пока я не позволю, не разговаривать и не издавать никаких иных звуков, причем это касается и вас, директриса!

— Я швырну взрывающееся яйцо в первую же собаку, которая окажется поблизости, — заявил Хью. — Будут знать, как гоняться за странными людьми.

— Не вздумай, — предостерегла его Бронвин. — Стоит неосторожно обойтись с одним яйцом, и они могут взорваться все!

Мы вышли из озера и снова начали пробираться через лес. Миллард вел нас, используя мятую карту мисс Королек. Через полчаса мы вышли на грунтовую дорогу, которую нам показал Эддисон с верхней площадки башни. Мы стояли и озирались вокруг, пока Миллард изучал карту, поворачивая ее боком и пытаясь разглядеть крошечные обозначения на ней. Я сунул руку в карман джинсов и нащупал телефон, по старой привычке рассчитывая открыть свою собственную карту, но обнаружил лишь черный прямоугольник с погасшим экраном. Помимо того что телефон намок и разрядился, от ближайшей сотовой вышки его отделяло не меньше пятидесяти лет. Он был единственной из моих вещей, уцелевшей во время шторма, но в этом времени он был совершенно чуждой и бесполезной вещью, и я зашвырнул его в чащу. Не прошло и тридцати секунд, как мне стало его жаль, и я бросился его разыскивать. По какой-то неведомой причине я был не готов с ним расстаться и с облегчением сунул его обратно в карман.

Миллард сложил карту и провозгласил, что нам необходимо поворачивать налево и что до города не меньше пяти или шести часов ходьбы.

— Если мы хотим прийти туда засветло, нам лучше поторопиться.

Прошло совсем немного времени, и Бронвин заметила облачко пыли, поднимающееся над дорогой позади нас. До него было далеко, но оно явно приближалось.

— Кто-то сюда едет, — сообщила она нам. — Что будем делать?

Миллард снял пальто и швырнул его в высокую придорожную траву, мгновенно став невидимкой.

— Я посоветовал бы вам исчезнуть, — заметил он, — насколько вы способны это сделать.

Отбежав в сторону от дороги, мы присели за густыми кустами.

Облачко пыли росло, и вскоре послышался стук деревянных колес и топот копыт. Оказалось, что это вереница фургонов. Когда они с громким скрипом вынырнули из пыли и поравнялись с нами, я услышал возглас Горация и увидел широкую улыбку Оливии. Это были не серые практичные повозки, которые я видел на Кэрнхолме. Эти запряженные длинногривыми лошадьми фургоны скорее напоминали бродячий цирк, поскольку были раскрашены во все цвета радуги и могли похвастаться причудливой резьбой деревянных крыш и дверец. Обращали на себя внимание также разноцветные шарфы мужчин и яркие бусы женщин. Вспомнив, как Эмма рассказывала мне о бродячих ярмарках, с которыми ездили странные дети вместе с мисс Сапсан, я обернулся к ней и шепотом поинтересовался:

— Они странные?

— Это цыгане, — ответила она.

— Это хорошая или плохая новость?

Она прищурилась и покачала головой.

— Пока неизвестно.

Я почти не сомневался, что знаю, о чем она думает. До города, в который мы направлялись, было еще очень далеко, а эти фургоны двигались гораздо быстрее нас. Твари и их собаки продолжали охотиться на нас, и эта дополнительная скорость могла нас спасти. Но мы не знали, кто эти цыгане и можно ли им доверять.

Эмма покосилась на меня.

— Как ты думаешь, стоит ли попросить их, чтобы они нас подвезли?

Я посмотрел на фургоны и снова перевел взгляд на Эмму. Потом подумал, как будут чувствовать себя мои ноги после шестичасовой прогулки в туфлях, которые до сих пор не высохли.

— Конечно стоит, — кивнул я.

Махнув рукой остальным, Эмма указала на последний фургон и пальцами продемонстрировала, что надо бежать за ним. Он был сделан как маленький домик, с окошками с обеих сторон. Позади домика была площадка, похожая на крыльцо, достаточно просторная, чтобы вместить нас всех, если мы тесно прижмемся друг к другу. Фургон ехал быстро, но догнать его было бы нетрудно. Поэтому, как только он миновал нас и возница уже не мог видеть нашу банду, мы выскочили из кустов и бросились вдогонку. Эмма вскочила на площадку первой и начала помогать остальным. Мы по очереди взобрались и уселись на заднем «крыльце» фургона, стараясь вести себя тихо, чтобы нас не услышал возница.

Таким образом мы ехали довольно долго, пока головы у нас не начали гудеть от грохота колес, а одежда не покрылась толстым слоем пыли. Яркое полуденное солнце постепенно клонилось к западу и уже скрылось за верхушками деревьев, которые, подобно стенам огромного зеленого каньона, вздымались по обе стороны дороги. Я беспрестанно всматривался в окружающие нас заросли, опасаясь, что в любой момент из них могут выскочить твари со своими собаками. Но на протяжении нескольких часов мы не повстречали никого, ни одного путника. Создавалось впечатление, что мы явились в страну, покинутую всеми жителями.

Время от времени вереница повозок останавливалась и мы замирали, затаив дыхание, готовые бежать или отбиваться. Мы отправляли Милларда на разведку, и он, прокравшись вдоль всего каравана, возвращался с сообщением о том, что цыгане просто разминают ноги или подковывают лошадь, после чего мы снова трогались в путь. Постепенно я перестал волноваться относительно того, что случится, если нас обнаружат. Цыгане выглядели очень уставшими и совершенно безобидными. Мы сойдем за обычных детей и попытаемся их разжалобить, представившись бездомными сиротами. У вас не найдется для нас кусочка хлеба? — спросим у них мы. Если нам повезет, они накормят нас обедом и отвезут на станцию.

Прошло совсем немного времени, и моя теория подверглась испытанию практикой. Фургоны резко съехали с дороги и остановились на небольшой поляне. Не успела осесть пыль, как наш фургон обогнул здоровенный цыган в кепке. Его губы с черной гусеницей усов под носом были угрюмо стиснуты, и их опущенные вниз углы явно не предвещали ничего хорошего.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});