Идущие за кровью - Дмитрий Леонтьев

— На фиг ты никому не нужен, — выглянул из соседнего кабинета заспанный Бирюков. — Что ты орешь?! Я всю ночь дежурил, только под утро вздремнуть удалось, а ты…

— Кто меня звал? — спросил я его. — Проверка из РУВД приехала?

Бирюков покрутил пальцем у виска и, буркнув: «Закусывать надо», скрылся в кабинете.

— Что за чертовщина? — удивился я, — Я же слышал, как кто-то…

И тут до меня дошло. Я стремглав бросился в кабинет, но, как и предполагалось, там уже никого не было. Сейф лениво поскрипывал медленно закрывающейся дверцей. Подскочив к нему, я провел рукой по полке и громко выругался… Чаша исчезла.

— Поганцы! — громко крикнул я в потолок. — Вы не просто Совершенные, вы — совершенные негодяи!.. В вашем возрасте воровать стыдно! Хулиганы! Бандиты! Аферисты!

— Что ты так распыляешься? — поинтересовался входящий в кабинет Петров.

— Мерзавцы! — пожаловался я ему. — Пришли совершенные мерзавцы, заболтали меня, обозвали «побочным эффектом» и «игрушкой судьбы», отвлекли слуховой галлюцинацией и обчистили сейф, ворюги!.. Бороды седые, а со вести — во-от столечко!.. Стибрили Грааль…

— Хранители Грааля?! — загорелись глаза у Петрова. — Какие они? Что сказали? Как выглядят?

— Как старые уркаганы! — неистовствовал я. — В течение тридцати секунд взломали сейф и растворились в воздухе, «медвежатники» длиннобородые! Я с сейфом Калинкина минут десять бился, а они мой за тридцать секунд «щелкнули»!..

— Это к лучшему, — успокоил меня Петров. — Они знают, как обращаться со святыней, и уже не повторят прежней ошибки. От таких вещей, как эта чаша, лучше держаться подальше, Сергей. За ними охотятся, пытаются уничтожить, да и они сами… Никогда не знаешь, как они поведут себя в следующий момент. Пусть чаша хранится у них.

— Да?! Ты слышал бы, как они тут надо мной изгалялись! Сначала они заявили, что я являюсь «орудием рока» и все мои злоключения — не более чем роль мяча на футбольном поле! Если я и влетел в ворота, так это ещё не значит, что это моя заслуга, а не тех, кто меня туда «отфутболил»! Я-то воображал себя едва ли не героем!.. Это было моё единственное утешение после всех этих историй, а теперь?! Теперь оказывается, что я — обычный алкоголик, во время пьянки спаливший свечи Жеводана и устроивший пьяный дебош во время проведения ритуала…

— Ах, вот в чем дело, — протянул Петров, — Понятно… Но я же предупреждал тебя, что «герой» — это не всегда «идеальный персонаж». В переплетениях света и тьмы мы исполняем лишь крохотные роли, кто-то в большей степени, кто-то — в меньшей… Пока что тебя использовали, но ведь это лишь начало…

— Вот! Вот оно! Эти старые негодяи пугали меня тем же! Сперва намекнули, что я — «побочный эффект», а по том утешили, что в скором времени я вырасту до размеров «большого побочного эффекта»… Я им сказал, что этот номер со мной не пройдёт! И тебе то же самое повторю!..

— Увы, это зависит не от нашего желания или нежелания… Хочешь или не хочешь, но…

— Не хочу! Не хочу и не буду! Обрисовали перспективы: «Когда воскреснет Ариман, чтоб ты в три дня загнал его обратно в гроб копьём Одина, которое найдешь в катакомбах под камнем Изиды…» Приятно звучит, да?!

— Что-что-что? — заинтересовался Петров. — Под каким камнем?

Я поморщился, но пересказал ему пророчество старцев.

— Наверное, с помощью камня Изиды, — поправил Петров. — Так называют изумруд… Интересно. Я всегда считал, что в катакомбах Александро-Невской лавры хранится спрятанное Петром Первым копьё, принадлежавшее Александру Невскому, а до него самому Александру Великому — Македонскому. По преданию, именно этим копьём стражник пронзил когда-то тело распятого Христа. Это тоже одна из видных реликвий христианской веры. Считается, что оно даёт победу в ратном деле. Владея им, можно завоевать мир… Во всяком случае, так гласит легенда… Оказывается, там спрятано копьё Одина… А вот его-то «функций» я и не знаю…

— Все шмотки… Я имею в виду, все святыни по углам раскидали! Собирай теперь… Много в мире ещё этих… талисманов?

Петров сочувственно вздохнул и чиркнул себя ребром ладони по горлу:

— Во!.. У каждой религии не меньше дюжины… А вот сообщением о попытке воскрешения Аримана ты меня расстроил. До меня доходили слухи, что какая-то секта якобы пытается вернуть в этот мир страшного бога Зла и Тьмы, но, откровенно говоря, я не предавал этому особого значения. Не верилось. Слишком сложный ритуал, требующий таких усилий и таких жертв, что даже думать об этом как-то… Знаешь, кто он такой?

— Не знаю и не хочу знать… Здоровей того бугая, который «наложил на себя руки» этой ночью?

— Несравнимо, — тихо ответил Петров. — Это все равно, что сравнивать лягушку и вола. И что самое отвратительное — это может случиться в любой момент. Слухи о попытках его воскрешения доходили до меня ещё четыре месяца назад… Они не намекали, когда это может случиться?

— Нет. Но коль возможна такая перспектива, то я срочно беру отпуск и отбываю куда-нибудь на Север. Пусть «силы рока» ищут мне замену. Больше я заниматься этим не хочу, а у чукчей никогда ничего не случается. Они, наверное, даже о революции не слышали. Буду жить в юрте, пасти оленей, убирать снег, но со всей этой чертовщиной я больше дел не имею!..

Петров молчал, глядя на меня с каким-то странным сочувствием.

— Не имею! — упрямо повторил я. — Не хочу я быть ни героем, ни Стражем, ни «побочным эффектом»…

— Карма… — начал было Петров, но в этот миг отдел наполнил страшный, полный неописуемой ярости рев.

Стены дрогнули, а в шкафу задребезжали спрятанные мной стаканы. Эхо долго тянуло последнюю ноту холодящего душу крика. И тем кошмарнее была наступившая за ним тишина…

— Что это было? — шепотом спросил я испуганно присевшего Петрова.

— Не знаю, — так же шепотом отозвался он. — Я ещё не слышал ничего подобного… Боюсь, что ты не успел уехать к «оленям и юртам»… Такой рев звучит, когда на свет в муках и гневе рождается невиданное чудовище…

Дверь моего кабинета с грохотом распахнулась. Мы в ужасе замерли, и…

— Кто?! Кто лазил в мой сейф?! — заорал остановившийся на пороге Калинкин, и отголоски напугавшей нас ярости все ещё звенели в его голосе. — Это до чего же дошло — у начальника угро, средь бела дня, из сейфа в кабинете пропадает коллекция конфискованных монет!.. И я спрашиваю вас… А что это вы на меня так смотрите?..

Часть вторая

ИДУЩИЕ ЗА КРОВЬЮ

Перед посадкой в самолет к офицеру подходит солдат и просит отстранить его от учений на том основании, что бабушка в письме предсказала ему, что парашют не раскроется. Возмущенный такой легковерностью офицер меняется с ним парашютами, и когда в прыжке солдат дергает за кольцо, над его головой раскрывается белый купол… Но тут же что-то тяжёлое стремительно проносится мимо него, и снизу доносится затихающий вопль:

— Черт бы побрал твою бабушку!..

Создатель слушает сообщение синоптиков по радио: «Ожидается тёплая, солнечная погода без осадков». Грустно вздыхает и поворачивается к апостолу Павлу:

— Опять не угадали… Открой-ка краник, Паша!..

Из сборника анекдотов

— Бабушка, здесь привидение не пробегало?

Старуха охнула, перекрестилась тяжелой авоськой, набитой бутылками, и под звон стекла припустила по аллее.

— Значит, не видела, — констатировал я и, раздвинув кусты, заглянул на другую сторону. — Куда же оно могло подеваться?!

Вечерний парк хранил тишину. Аккуратно подстриженные ряды кустов вдоль аллеи стояли, словно высеченные гениальным мастером из тёмно-зеленого малахита.

— Только что был здесь, — бормотал я, заглядывая в урны и под скамейки. — Как сквозь землю провалился!..

— Русаков! — послышался справа от меня крик Петрова. — Быстрее! Быстрее, я его держу!

Не разбирая дороги, я бросился на крик. Метрах в ста пятидесяти от того места, где я упустил призрака, выглядывала из земли небольшая башенка каких-то подземных коммуникаций. Возле неё и стоял красный от натуги Петров, с трудом удерживая за задние лапы пытающуюся ускользнуть в вентиляционное отверстие тварь.

— Быстрее! — заорал он, услышав мои шаги. — Эта жаба сильна, как бульдозер! Я не удержу её!

Я подоспел как раз вовремя. Скользкая, жабообразная тварь едва не выскользнула из рук тщедушного консультанта. Я вцепился в её лапу, поднатужился и единым рывком вырвал цепляющегося призрака из отверстия. Раздался хлопок, словно пробка вылетела из шампанского, и тварь забилась в моих руках, обрызгивая меня литрами слюны и слизи.

— Фу, мерзость! — сморщился я, безуспешно пытаясь спрятать лицо от летящей во все стороны пены. — Давай же быстрее!

— Сейчас, сейчас, — Петров суетливо шарил по карманам в поисках амулета. Наконец отыскал его и, вынув, покачал на шнурке перед мордой дико завизжавшей твари.