Свобода совести. Истоки, становление, правовая охрана - Азер Мамедзаде

Большинство современных исследователей весьма высоко оценивают Мединскую Конституцию и изложенные в ней принципы: «Эти договоры – хорошо продуманные документы, составленные практически мыслящим политическим деятелем. Возможно, что в них отразились также мнения и формулировки противоположной стороны, но общий характер, несомненно, зависел в первую очередь от Мухаммада. Он подошел к организации новой общины очень осторожно: все прежние связи и обязательства отдельных родов были сохранены, авторитет местных вождей не ущемлялся, за собой Мухаммад закрепил лишь решение спорных вопросов. Вместе с тем, утверждались принципиально новые основы политической организации…» (29, с. 167–168).

Последующая история исламской цивилизации продемонстрировала миру тесное сближение между мусульманами, иудеями и христианами, а также предоставила последним двум общинам права, свободы и возможности, невиданные ими доселе, даже под властью единоверцев. Христианские и иудейские общины предпочитали переходить из-под власти христианских правителей Египта, Византии и Европы под власть мусульман, как это случилось в Испании, где местные жители встречали мусульман как освободителей от собственных же феодалов. В итоге, эти общины в исламском государстве, по словам фон Грюнебаума, «процветали как никогда прежде» (59, с. 94).

В Испании арабы столкнулись с проблемой сосуществования различных этнических и религиозных групп. Дело в том, что основная часть населения Пиренейского полуострова еще до прихода арабов приняла христианство. Здесь проживало и значительное число евреев, исповедовавших иудаизм. Во времена господства вестготов положение как христиан, так и иудеев было отягощено непосильным бременем социально-экономических проблем и изменилось в лучшую сторону при арабах. Поскольку мусульмане относили христиан и иудеев к так называемым «Людям Писания» или приверженцам таухида (единобожия), то прибывшие на Пиренеи арабы не заставляли их принимать ислам. Сохраняя прежнюю веру, христиане и иудеи могли даже занимать административные должности и делать карьеру, освобождались от несения военной службы и получали защиту и покровительство со стороны государства, выплачивая вид подушного налога – «джизьи» (часть, доля). Мусульмане тоже платили соответствующие налоги, хотя и в меньших размерах. Однако «джизья» была не столь обременительной, как многочисленные подати, взимавшиеся в христианских странах средневековой Европы. Надо сказать, что успех турецких завоеваний на Балканах в последующие века тоже был обусловлен во многом этим налоговым фактором.

В условиях относительной религиозной терпимости, характерной для средневекового ислама, соседство мечетей, церквей и синагог в Кордове (Испания) и других городах эмирата стало вполне обыденным явлением. При этом каждая религиозная община сохранила свой традиционный язык. В то же время переход в ислам, не будучи обязательным для последователей христианства и иудаизма, мог принести существенные выгоды. В связи с этим некоторые христиане и иудеи становились мусульманами, рассчитывая на социальные и экономические льготы. Что касается рабов, то они, приняв ислам, вообще становились свободными людьми.

По этому поводу А. В. Журавский пишет: «В дальнейшем, с политическим и теологическим упрочением ислама… основная масса ближневосточных христиан перешла в мусульманство, оставшиеся же верными своей религии в основном арабизировались» (80, с. 82). Когда этот переход стал массовым, «некоторые мусульманские правители были даже недовольны массовыми переходами христиан в ислам, поскольку это наносило ущерб финансам халифата» (80, с. 84).

Переход христиан и иудеев в ислам породил новые термины: принявших новую религию стали называть «мусалимами» (замиренными), а их потомков – «мувалладами» (урожденными). Появился и такой термин, как «мосарабы», т. е. «арабизированные». Так назывались сохранившие свою веру христиане, которые во всем, кроме веры, следовали арабскому образу жизни: изучали язык и культуру.

Религиозные общины иудеев и христиан в исламском государстве были высоко организованными автономными сообществами свободных людей, функционировавшими на основе внутреннего самоуправления, жившими по своим внутренним религиозным законам, признавая в то же время верховный государственный закон. Свидетельством автономного статуса является их право производить, хранить и использовать в своих ритуалах и повседневной жизни изображения святых и вино, которые на остальной территории Халифата находились под строгим запретом. Другим свидетельством незыблемости в исламском государстве прав и свобод «Людей Писания», основанных на неоспоримых положениях Корана и Сунны, является безопасное и безмятежное положение христиан в Халифате во время жесточайших крестовых походов на земли мусульман (56).

В эпоху Арабского халифата христианство заняло положение хотя и не государственной, но признанной и уважаемой религии. При дворе халифов было представлено духовенство всех христианских конфессий Востока (православные, несторианские, яковитские священнослужители), которым вменялось в обязанность молиться о здравии повелителя империи и благословлять его трапезу. В особенно выгодном положении оказалось несторианство – мусульманам казалось, что эта конфессия ближе других стоит к исламу. Несторианские католикосы перенесли свою резиденцию из Ктезифона в столицу Халифата – Багдад и стали именоваться багдадскими.

Халифы присутствовали на часто проводившихся в то время диспутах исламских и христианских богословов, где каждая из сторон неизменно оставалась при своем мнении. Но такие встречи имели смысл как для взаимопонимания религий, так и в качестве демонстрации веротерпимости. Зрелый Халифат пришел к толерантности даже в отношении к язычеству. В 738 г. Наср ибн-Сейяр, наместник халифа в Маверранахре, провозгласил полную амнистию отступникам от мусульманства (речь шла о язычниках, приведенных в ислам силой). Теперь они могли вернуться к прежним верованиям, не опасаясь смертной казни, которая грозила им по исламским законам. Однако большинство новообращенных мусульман возвращаться к прежним культам не пожелало, и не только из-за налоговых льгот и карьерных возможностей, которые давались принадлежностью к государственной религии, но и потому, что ислам есть единобожие, неизмеримо превосходящее язычество в духовном плане.

Что же касается христиан, то в правительственных структурах Халифата они могли занимать сколь угодно высокое положение. Христианство исповедовали один из визирей левой руки («госсекретарь») и несколько казначеев («министров финансов») мусульманской империи.

Совместное существование людей разного вероисповедания в рамках единого Халифата создало необычайную, неизвестную средневековой Европе веротерпимость. Эта веротерпимость, в частности, нашла свое выражение в том, что внутри ислама было изобретено и усердно изучалось сравнительное богословие. Прежде всего, законодательство Халифата гарантировало покровительствуемым религиям их устойчивость по отношению друг к другу: так, иудей не имел права стать христианином, и наоборот: ни один христианин или иудей не мог наследовать имущество иудея, и наоборот: ни один христианин или иудей не мог быть наследником имущества мусульманина, однако и мусульманин не имел права стать наследником христианина или иудея. В 311/923 г. халиф даже издал приказ, согласно которому имущество христианина или иудея, не имевшего наследников, отходило в пользу общины умершего, в то время как наследство мусульманина принадлежало казне.

В дела отправления религиозных культов правительство не вмешивалось, предоставляя покровительствуемым возможности благоприятного развития. Христианские монастыри мирно развивались и расцветали, являясь крупными и богатыми собственниками земли, получая от нее всевозможную прибыль. Показательным является тот факт, что в Багдаде – столице исламского государства христианские монастыри находились почти во всех кварталах города. Даже в христианской Византийской империи официальная церковь относилась куда более враждебно к своим инакомыслящим собратьям христианам, чем ислам к покровительствуемым религиям. Предпочтение же среди всех христианских конфессий в Арабском халифате, как мы уже отмечали выше, выпало на долю несториан, поскольку те оказались ближе других к истокам мусульманства. К несторианам мусульмане относились с особым доверием. Так, благодаря перемещению центра империи на Восток, главой христианской церкви в мусульманском государстве стал несторианский католикос – глава восточных христиан, который избирался своей церковью и утверждался халифом. На протяжении ряда столетий ислам не только ничем не угрожает несторианству, но благоприятствует ему. Недаром современник арабских завоеваний, несторианский патриарх-католикос Тимофей I писал восторженно: «Арабы, которым Бог дал власть над миром в эти дни, как вы знаете, не только не противодействуют христианству, но хвалят священников и святых Господа нашего, помогают церквям и монастырям».