Марш обреченных - Валерий Рощин

В общем, наши парни пока держатся.

А мы ползем. Долго и с максимальной осторожностью…

* * *

Нам удалось обойти грузинский отряд с севера, не встретив на пути ни единого дозора и поста. Признаться, я даже расстроился. Если бы знал об их тупой беспечности – взял бы на пару человек больше и хорошенько ударил в тыл.

– Странно, – замечает тот же волюнтаризм Илья. – А у нас поговаривают, будто их натаскивают американские советники. Выходит, америкосы – такие же вояки?

– Тише. Лучше смотри по сторонам. Немного осталось…

Наконец мы под каменной стеной монастыря. Металлическая лестница ведет в никуда – к наглухо закрытым массивным воротам.

Помогая друг другу, перелазим через стену. Всё, мы внутри. Но куда бежать? Где настоятель и монахи?

Заскакиваем в ближайшее здание, даже не понимая, что это: храм или нечто другое…

– Эй! – кричу в пустоту.

Но вместо ответа слышу многократное эхо.

– Илья, займи позицию у входа. – Бегу к какой-то штуковине, кажется, называемой алтарем.

– А ты? – несется вслед.

– Там единственная дверь. Надо проверить…

Толкаю деревянную дверцу, врываюсь в коридор и… натыкаюсь грудью на стволы охотничьего ружья, которое держит тщедушного вида мужчина в монашеском одеянии.

– Что вам здесь надо? – звучит его сердито-возбужденный голос.

– Мне нужен настоятель этого монастыря.

– Кто? – переспрашивает он заметно тише.

– Иеромонах Дорофей.

Ружье медленно опускается.

– И, если можно, побыстрее, – говорю я как можно спокойнее. – От этого зависит жизнь многих людей.

– Я настоятель Дорофей.

– Тогда какого черта?..

– Не поминайте нечистого в храме!

– Извините. Меня с группой морских пехотинцев прислали из Сухуми за генералом Горчаковым.

– Вас? – его лицо меняется. – Прислали из Сухуми?..

Закинув ружье за спину, он поворачивается ко мне спиной.

– Наконец-то! Скорее идите за мной – он ждет вас второй день!..

* * *

Загнав в приемное гнездо автомата последний магазин, Борька предлагает очередную глупость:

– Могу спуститься в балку, немного пройти вперед и кинуть ему веревку.

– А дальше?

– Ну… попробую утянуть вниз.

– Мозгами-то пораскинь! – беззлобно ворчит Палыч. – Пулями нашпигуют!

– Кого?

– И тебя нашпигуют, и его…

Пять минут назад мы с Илюхой притащили сюда больного генерала. Притащили тем же окольным путем, коим уходили в монастырь. И стоило нам ввалиться через пролом, как по тому углу, за которым прятался Белый, долбанул гранатометный заряд. Хорошо долбанул – аж волной разбросало тех, кто хоронился дальше. А уж Юрке досталось – будь здоров! И от осколков бог не уберег, и контузией «наградил» приличной. Пыль рассеяться не успела, как он, ничего не соображая и схватившись ладонями за уши, поднялся в полный рост, сделал пару неверных шагов, запнулся о камни и перевалился через то, что осталось от стенки. Так и лежал снаружи – ни сбоку, ни сверху к нему не подобраться. И самому головы не поднять – грузины лупили из автоматов без перерыва. Иногда откликался, если громко звали. Чуток придя в себя, оповестил, что задеты осколками живот и пах и что сам выбраться из обломков не сможет.

Что делать? Начали остервенело долбить стену, за которой истекает кровью раненый друг. Супрун, Куценко, потом я… Долбили всем, что попадалось под руку. Работа не останавливалась ни на секунду.

И только молодой пацан с пожилым прапорщиком занимались другими делами. Снайпер тихо матерился, с неизменной осторожностью выглядывал из-за укрытия и старательно посылал пули в наседавших бойцов грузинского подразделения. А мальчишка вколол обезболивающее раненному в ключицу приятелю, после чего размазывал по лицу кровь, стекавшую из разбитой головы. И во все глаза пялился то на уходящую вниз по склону балочку, то на лежащего рядом генерала.

Больного генерала мы определили в самый безопасный уголок развалин, накрыв шерстяным одеялом. Сорокалетнего дядьку мучил жар, он находился в прострации – то говорил бессвязные фразы, то проваливался в сон…

Глава первая

Дагестан – Азербайджан

2–4 августа

Автобус катит вдоль моря. Катит как раз по той дороге, которую группа с большой предосторожностью пересекла около трех часов назад. Солнце висит в зените и заглядывает в задние стекла старенького «пазика».

«Почему едем на север? Ведь мы и так у северной границы Азербайджана», – гадаю со скучающим видом.

Что еще остается делать в этой поганой ситуации? Руки скованы наручниками; после обыска – ни оружия, ни снаряжения; каждый из четверых прижат к окну вооруженным бугаем… Да и бугаев полон автобус – даже если каким-то чудом удалось бы освободить руки, то противостоять толпе мордоворотов в масках дольше трех секунд не получится.

Вот и размышляю с вселенской печалью в сердце. Куда везут? В какой тюряге и сколько придется париться? Что теперь будет с Ириной, с ее позвоночником?..

А за тяжелыми думками глазею по сторонам: изучаю затылок сидящего впереди полицейского, осматриваю обшарпанный салон, кошусь на невеселых приятелей. Иногда смотрю в окно…

Внезапно взгляд натыкается на обгоняющие нас легковушки. Сдвигаю брови и недоуменно верчу головой…

Что за черт?

Номера у легковушек российские, а справа, перед въездом в какой-то населенный пункт, мелькнул синий указатель на русском языке. «Что за бред?! Кажется, там было написано «Избербаш». Но ведь этот городок находится в Дагестане – мы проехали вчера по его улочкам, по дороге к Дербенту. Ничего не понимаю!»

На мое плечо ложится чья-то ладонь. Сзади стоит один из экипированных битюгов и стягивает с головы маску. И по мере того, как открывается его лицо, мои глаза наливаются праведной яростью…

* * *

– Ты не заигрался в свои игры, Стас? – едва сдерживаюсь, переместившись на заднее сиденье автобуса.

– Увы, Аркадий, это не игры, – снимает тот с меня наручники. – Дело мы затеяли нешуточное, поэтому лишний раз проверить вашу готовность не помешает. Тем более что проверка выявила несколько серьезных просчетов.

– Да? И каких же?

– Во-первых, имея подробную карту, группа не распознала подвоха. Неужели никому и в голову не пришло, что вас выбросили не южнее Дербента – в Азербайджане, а севернее на целых пятьдесят километров?

– Кто ж ожидал таких выкрутасов?! Но сомнения по поводу местности были. Мы не нашли Апшеронского канала, идущего вдоль «железки»; не узнали ущелье и наткнулись на отсутствующее на карте озеро.

– И, не опознав местности, продолжали переть наугад, – укоризненно вздыхает полковник, приглаживая взлохмаченную маской шевелюру.

– А что ты предложил бы в подобном случае? Спрашивать у каждого встречного?! Или вплавь возвращаться к российским берегам? Прошли бы по ущелью – не сегодня, так завтра догадались бы.

– Ладно, проехали. Кратковременная потеря ориентировки в реальном задании – не самое страшное. Второй ваш прокол гораздо серьезнее.

– Ты о полиции?

– О ней, Аркадий, о ней.

На это возразить нечего.

– Разве можно доводить дело до обыска?! – запальчиво продолжает Барков. – Любые должностные лица, увидев пачку долларов или евро, становятся податливее воска. А силовики небогатых азиатских республик бывшего Союза вообще теряют рассудок! Вам для чего выдали немалые наличные деньги? Не в ресторанах же по дороге просаживать!

– Да, с полицией дали маху. Но ты все-таки не забудь предупредить, когда стартует настоящая операция. А то, знаешь ли, расслабимся мы на этих бесконечных проверках.

– Никаких проверок больше не будет! – отрезает Станислав. – Сутки отдыха на базе Каспийска, а завтра вечером старт от той же точки южнее Дербента.

Поднимаюсь.

– Дай ключи – пойду мужиков освобожу. И расскажу о твоей очередной шуточке…

Приятели обалдевают не меньше меня.

Однако изумление быстро сменяется весельем – судьба дарит еще один шанс сделать все как нужно, не допустив оплошностей и ошибок. И только Палыч, смекнув, чем грозит радостная весть, стонет:

– О, господи! Да за что же мне это?! Выходит, опять восемь часов в брюхе «Тритона» бултыхаться?..

* * *

На базу поспеваем вовремя.

Отмывшись и переодевшись в номерах гостиницы, спускаемся в кафе и садимся за свой родной столик № 7. Мышцы побаливают – что ни говори, а за полдня отмахали двадцать пять верст с немалым грузом на плечах.

На ужин, помимо обычных блюд, нам подают по бокалу красного вина. Наверное, для того, чтобы легкий алкоголь помог расслабиться и забыться крепким сном…

Утром приходит Барков. Посмеиваясь, заставляет просыпаться.