Под кровью — грязь - Александр Золотько

   Не так. Все прошло как-то не так, но это было здорово! Это было что-то среднее между убийством и оргазмом или оргазм, помноженный на убийство.

   Наташка перевернулась на бок и посмотрела в лицо Агеева. Ей захотелось прикоснуться к нему губами. Не поцеловать, не вцепиться зубами, а просто притронуться губами.

   Она приподнялась на локте, наклонилась. Какой он горячий. Наташка отстранилась и прикоснулась к его лицу рукой. Жар. Агеев застонал.

   Блин. Наташка вскочила с кровати. У него же температура. Градусов сорок, не меньше.

   Агеев закашлялся, его тело дернулось, и Наташке пришлось подставить руки, чтобы он не упал с кровати. Только сейчас она услышала, как хрипло он дышит, и почувствовала, что тело его бьет озноб.

   – Эй, – тихонько позвала она его. – Что с тобой?

   Агеев застонал.

   Наташка нащупала пальцами на его запястье пульс. Удары слились в непрерывную дробь.

   – Ты чего это? Ты меня слышишь?

   Агеев внезапно открыл глаза и попытался встать. Наташка отшатнулась от него.

   – Андрей, меня зовут Андрей. Андрей!

   – Хорошо, хорошо…

   – Андрей… – голос его затих, Агеев снова лег, и новый приступ кашля обрушился на него.

   Наташка нашарила халат, надела его и вышла из спальни.

   Собрался подыхать? Тогда это будет первый мужик, которого она затрахала до смерти. Что теперь с ним делать? Он же больной. Больной.

   Наташка быстро спустилась на кухню и открыла навесной шкаф. Где-то тут были лекарства. Не хватало еще самой от него этот кашель подцепить.

   Хотя бы Этот скорее приехал. Этот – Наташка так и не придумала еще имени для мужика, который поселил ее здесь и приказал принять Агеева, – Этот обещал приехать. Пусть сам и решает, что делать с больным.

   Когда раздался стук в дверь, Наташка бросилась открывать почти бегом. Глянула в глазок – приехал, наконец.

   Палач

   На выезде из города машину остановили, и пока капитан изучал документы, двое в бронежилетах с автоматами осматривали салон и багажник.

   Палач спокойно ждал, спрятав руки в карманы и повернувшись спиной к ветру и дождю. Ищут убийцу депутата Борщагова, спокойно подумал Палач. В действие введен план «Перехват» или «Кольцо», или как там это у них именуется. Заодно, наверняка, велено искать и рядового Агеева, самовольно покинувшего место службы. Бог в помощь.

   Азарта им хватит еще дня на два, не больше. Потом рутина и повседневные неприятности заслонят происшедшее, кто-то в промокших лабиринтах города отправит на тот свет ближнего своего, или попытается перераспределить материальные ценности своею собственной рукой, и постовые получат новые ориентировки и будут, всматриваясь в черты остановленных, вспоминать уже другой словесный портрет. Работа у них такая.

   Ничего недозволенного, естественно, в машине не нашли, и Палач получил разрешение двигаться дальше. Интересно, кто-нибудь связал ограбление и убийство? Хотя бы в качестве предположения или варианта.

   Было бы неплохо, очень неплохо. Если нет – тоже не беда. Не сегодня, так завтра. На следующей неделе. Но люди вспомнят о сегодняшних происшествиях. А потом долго еще будут помнить о конце этого года. Очень долго.

   Все спланировано так, что это встряхнет каждого из людей в этом городе. И не только в нем. Они смогли удивить даже его.

   Палач помнил, как получил черновой набросок плана операции и вначале не поверил. Все это было не по-человечески, даже принимая во внимание то, как он относился к людям. Его вежливо попросили высказать свои предложения по этому поводу, и он, тщательно все обдумав, эти предложения им предоставил.

   Очень аргументированные и привлекательные. С ним согласились и предоставили ему полную свободу действий. Он получал всю необходимую информацию, средства и знал, что контроль за ним в этой операции будет сведен к минимуму. Его предупредили, что отобранная им группа должна будет погибнуть. Свидетелей приказано не оставлять, и Палач понял это как предупреждение. Он тоже своего рода свидетель.

   Будут рубить под корень. Наверняка, и те, кто будет наблюдать за ним и его группой, тоже попадут в эту неприятную категорию свидетелей. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Так что их число постараются ограничить с самого начала.

   Все время, пока подбирал группу, Палач даже не пытался выяснить, следят за ним или нет. Пока это не важно. Он пока точно выполняет сценарий. Даже с перевыполнением.

   А потом…

   Он устал. Он стал уставать, и это открытие было неприятным. Он был не в ладу с самим собой, мозг его продолжал работать, тело двигалось, но Палач понимал, что даже не пытается экономить силы. Он установил срок, и все, что было после этого срока, его не интересовало.

   На этот срок сил у него хватит, а потом… Палач улыбнулся. Не будет никакого потом. Просто капли дождя застынут на его лице, как слезы. Слезы, которые он разучился проливать. Оружие может проливать только кровь. Чужую и свою.

   Вот если бы эта осень тянулась бесконечно. Как эта ночная дорога, задрапированная косым дождем. Дворники сметали воду с лобового стекла, но капли появлялись снова и собирались в струйки там, куда дворники не доставали. Машин почти не было, лишь иногда встречные фары вспыхивали в каплях воды, на мгновенье ослепляли его и неслись дальше, к городу.

   Палач притормозил, пропустил встречный грузовик и свернул налево, на дорогу, ведущую к дачному поселку. Улицы поселка не были освещены, и окна светились лишь в некоторых домах. Не сезон. Это было и к лучшему.

   Скоро фотографию рядового Агеева будут показывать по телевизору, и чем меньше у них будет соседей, тем лучше.

   Палач остановил машину возле дома, вышел, открыл ворота, вернулся к машине и загнал ее во двор. Ворота аккуратно за собой закрыл.

   Спать. Ему очень хотелось спать, хотелось лечь и как можно дольше не вспоминать обо всем происходящем. Гравий привычно скрипнул под ногами, пока он шел к крыльцу. Как там Агеев? Не переусердствовала бы Наташка.

   Палач остановился перед дверью, стряхнул воду с плаща и волос. Постучал. Наташка открыла неожиданно быстро, и по лицу ее Палач понял – что-то случилось.

   Он отступил в сторону, подождал, пока Наташка закроет дверь, не торопясь, разделся и прошел на кухню. Наташка пошла за ним.

   – Чай есть?

   – Сейчас подогрею.

   – Занята была? – спокойно спросил Палач.

   – А? Да, наверху.

   – И как мальчик? С каким счетом закончилась встреча? – ему было наплевать на то, что тут у них было, просто он хотел выпить чая и дать Наташке возможность, наконец рассказать, что же ее так озаботило.

   – Нормально, – Наташка поставила чайник на печь и полезла в шкаф за чашкой и сахаром. Потом открыла холодильник, присела перед ним на корточки и оглянулась на Палача. – Есть будешь?

   – Только чай.

   – Сейчас. Сейчас закипит, он не очень холодный.

   Странное это зрелище – обеспокоенная Наташка. Суетится, просыпала сахар, чуть не выронила чайник с заваркой. Пояс на халате развязался, и полы разошлись. А она даже не пытается поймать взгляд Палача. Он с самого начала не оправдал ее надежд, но она постоянно повторяла попытки. Но не сегодня.

   – Где постоялец? Наверху?

   Наташка вздрогнула, кивнула и бросилась к закипевшему чайнику.

   – Что там с ним? – спросил Палач, – Живой?

   – Живой. Только… – Наташка налила в его чашку кипяток.

   – Что только?

   – Жар у него и кашель. Сильные. – Наташка выдохнула и впервые взглянула в глаза Палача.

   – Заболел?

   – Вроде бы.

   – Ну, ты с ним поработать успела?

   – Как ты говорил, до упора. В последний раз он и отрубился.

   – Отрубился… Это, наверное, он после леса. Со здоровьем у нынешних защитников родины не слишком хорошо. Жар сильный?

   – Как огонь.

   – И кашель. Будем надеяться, что это не воспаление легких. – Палач допил чай, встал из-за стола. – Пойдем посмотрим.

   Агеев лежал почти поперек постели, сжавшись в комок. Его бил озноб. Палач остановился возле кровати, посмотрел на смятую простынь, на одеяло, валяющееся на полу.

   Наташка стояла рядом. И даже не попыталась прикоснуться к Палачу. Ситуация для нее совсем непривычная, отобрать жизнь – это нормально, это понятно. А что делать с заболевшим?

   – Водка или спирт в доме есть? – спросил Палач.

   – Водка.

   – Разотрешь служивого. Посмотри, что там есть в аптечке – аспирин, что-нибудь из антибиотиков. И не забудь на горло ему намотать компресс. Ночью, ты уж прости, будешь дежурить возле него. Я лягу внизу, на диване.

   Палач вышел из спальни, возле ступенек остановился и вернулся к двери: