Воспоминания - Илья Гинзбург

Москве. Володя куда-то делся с физиками, а меня Марик Дубсон повел в МГУ, а там как раз раскладывали первые задания Гельфандовской ЗМШ. Я восхитился идеей и тут же заявил, что мы тоже сделаем Заочную школу, но физико-математическую. Через несколько дней, оказавшись в Академгородке, где шла ЛФМШ, я объявил преподавателям - студентам, что мы создаем ЗФМШ. В конце Летней школы мы у всех ребят, не оставшихся в ФМШ, собрали заявления в ЗФМШ. Первые задания по математике создавали Юра Михеев, Сережа Тресков и я. Со стороны физиков я привлёк Оксану Кашубу а она - Сеню Эйдельмана и Мишу Перельройзена - они и обеспечивали физическую часть. Первые задания с чьей-то помощью напечатали в Институте гидродинамики, вторые в ИЯФ, третьи - в ИМ.

Уже в октябре 1965, всего на месяц позже Гельфандовской ЗМШ, наши первые задания (математика+физика) ушли ученикам.

Но задания надо было проверять, писать рецензии и отправлять. Мы с Сережей и Юрой формально были на втором курсе, Оксана на третьем, а Сеня с Мишей на первом. Из математиков я привлек лучших первокурсников, выпускников ФМШ, Володю Голубятникова, Юру Кукина, Аркашу Черевикина и еще кого-то в качестве бригадиров, а уже они взяли своих товарищей в работники. У физиков важную роль играли Толя Дроздов, Фима Глускин (3 курс), Саша Рубенчик, Женя Кузнецов (2 курс), Витя Краснов, Додик Шуряк, Ваня Воробьёв (1 курс).

Такая подпольная деятельность не могла продолжаться долго, ведь у нас даже не было денег на конверты, хотя первые задания мы как-то отправили через НГУ. И вот как-то иду я из НГУ в ИМ. И встречает меня небольшой пухленький молодой человек и говорит:

-Здравствуйте, Вы Гена Фридман?"

- Я.

- А я Саша Рубинов. Вы делаете Заочную школу?

- Я.

- А давайте я буду помогать.

И он замечательно включился в работу. Связался с Городской заочной школой, убедил их, что мы - это почти что они. Стал директором ЗФМШ (всё-таки научный сотрудник, а не студент) как филиала Городской ЗШ, получил ставку методиста и кое-какие деньги на приобретение методической литературы, а в ФМШ нам выделили комнату. Название было ЗФМШ при НГУ, но формально она была Гороновской. Процесс получил фундамент.

Позже Саша передал директорство своему защитившемуся аспиранту Шапиеву, который был фигурой номинальной. ЗФМШ в целом и ее математической частью продолжал руководить я, физической - Оксана, методикой - упомянутые физики и Юра Михеев. Но я же руководил еще и математической частью летних ФМШ. А доброхоты-учёные из преподавателей давно пропали. Вот и была организована в математической части эшелонированная система. Лучшие выпускники ФМШ - математики, становились проверяющими в ЗФМШ, через год - другой они уже допускались до преподавания в ЛФМШ. С тех пор дефицита преподавателей в ЛФМШ не было.]

Текст Перельройзена: [Подбирать пакеты «заданий» было довольно увлекательно, а с привлечением «учителей», проверяющих и состоящих в переписке с учениками тоже не было проблем. Практически все основные энтузиасты принимали активное участие в проведении выездных «мартовских» (областных) олимпиад и ЛФМШ. Это было крайне полезно, так как выездные команды были переменного состава, все быстро знакомились и учились друг у друга. Обсуждали вместе красивые задачи и у математиков, и у физиков, и у химиков. Ходили друг к другу учиться проводить собеседование.]

Текст Фридмана: [В конце 1968 слушали на Президиуме СО АН отчёт Комитета по проведению олимпиад, а я был членом Оргбюро и потому присутствовал. И вдруг встает ректор НГУ академик С.Т.Беляев и говорит, что олимпиады, ЛФМШ и ФМШ конечно же хорошо, но они не доходят до самой глубинки. А вот мы создали в университете ЗФМШ, она позволяет доходить до самой глубинки. Он был прав. Мы давно принимали в ЗФМШ не только из ЛШ, но и по результатам решения заочных вступительных заданий. Лучшие ученики ЗФМШ приглашались в ЛФМШ, а там и в ФМШ. Но дело в том, что за месяц или два до описываемого события проректор НГУ по научной работе запретил печатать задания ЗФМШ, скорее всего, из «любви» к моему учителю (А.А. Ляпунову). Так вот, после речи академика Беляева встаёт студент Фридман и говорит, что полностью согласен с ректором, но вот проректор запретил печатать задания, и ЗФМШ фактически второй месяц не работает. Академики хохотали, багровый С.Т. велел мне назавтра быть у него в 9-00 с заданиями, а я уж расстарался поставить тираж на три года. Больше дефицита заданий не было.]

Текст Перельройзена: [Году в 69 ситуация начала несколько напрягаться, когда не только руководство НГУ начало "гордиться" ЗФМШ (мы все любили универ и никогда не думали о дележе славы). Неприятные изменения пошли с Т.И.Зеленяка, Е.И.Биченкова. Их знамя подхватил Коля Соловых, который был в то время партийным функционером, типа секретаря комсомольской организации НГУ. Они решили, что у нас слишком много свободы и взялись рихтовать демографический столб. "Вертикаль" получилась, но работать перестала.]

Текст Фридмана: [В 1972 или 1971 новый декан матфака издал приказ: за развал работы ЗФМШ уволить К. Шапиева, Г. Фридмана и С. Трескова. С тех пор стало неизвестно, кто создал ЗФМШ. А вот насчет тех, кто развалил, есть приказ. Поставил декан какого-то своего аспиранта руководить, а всю нашу команду выгнали, дело и стало разваливаться. Поэтому через год все-таки призвали Юру Кукина, Юру Михеева и старый актив, а вот ляпуновичей (Фридман, Тресков, Карев) уже не звали. И Шура Медных, который был директором ЗФМШ в 1977 году, говорил, что видел подписи Фридмана на некоторых заданиях, но никогда не слышал об участии оного в создании ЗФМШ.]

В 1984г. совершенно случайно мне дали на рецензию несколько заданий ЗФМШ по физике. Я пришёл в ужас, насколько неаккуратно и во многом малограмотно были составлены эти задания (общий руководитель О.Я. Савченко). Я потребовал полностью удалить составителей предъявленных текстов от участия в этом деле. Я попытался создать группы авторов из молодых сотрудников и современных студентов и сам составил несколько новых текстов. Но в это время я не работал в НГУ и ФМШ и уже не участвовал в организационной работе, а только передал сделанное тогдашнему директору ФМШ. Качество организации этой ЗФМШ было столь «замечательным», что в этом году ученики получили новые тексты заданий (наши) и старые тексты решений (Савченко) с многочисленными ошибками и опечатками. Студенты – проверяльщики только вопили о безобразиях (в газете «Университетская жизнь»). В первоначальной системе, убитой Биченковым и др., они просто самостоятельно переделали бы тексты.

На моих глазах промелькнуло два явления,