Черный цветок - Ольга Денисова

Проснулся он от холода — солнце давно село, над ухом жужжал комар, и стучали зубы. Нет, жизнь в лесу перестала ему нравиться еще в прошлую ночь. Тени вокруг показались Есене зловещими, и теперь он вспомнил о диких зверях сразу, едва открыл глаза. Чтобы согреться, стоило встать, но Есеня боялся пошевелиться. А что если его услышат волки? Или медведь? Пока он лежит тут тихо, никто его не найдет и не тронет. Когда-то, когда он был маленьким, Есеня испытывал нечто подобное — в темной комнате ему часто мерещились страшные тени. Но, хоть он уже взрослый, это вовсе не темная спальня, а самый что ни на есть настоящий лес!

Вдали ухнула сова — низко и зловеще. А еще, говорят, в лесу есть болото, из которого по ночам выходят мертвецы… Истории про мертвецов мальчишки частенько рассказывали друг другу в детстве. А вдруг все это правда? Мертвец — это не волк и не медведь, от него под кустом в темноте не спрячешься. Есеня понял, что зубы у него теперь стучат вовсе не от холода. Да еще и комары методично обжирали ему босые ступни, но почесаться он не решался.

Нет! Он не трус! И какие-то там мертвецы не помешают ему достать медальон со старого дуба! Есеня сел и прислушался — лес был полон звуков. В верхушках деревьев шебаршился ветер, вокруг изредка что-то щелкало, шуршало. Снова крикнула сова. Может, ее кто-то спугнул? Птицы редко кричат просто так. Есеня звонко хлопнул по щеке, придавив комара — звук разнесся по лесу далеко и отчетливо.

Надо выбираться отсюда. Сидеть и ждать нет никакого смысла. Он с наслаждением почесал пятки, поднялся на ноги и, оглядываясь и пригибаясь, пошел в сторону города. Ему хотелось двигаться бесшумно, но поминутно что-то попадалось ему под ноги — то хрустела сломанная ветка, то сучья деревьев задевали одежду, то он спотыкался и топал по земле, как конь, чтобы не упасть.

Ему казалось, что его давно увидели, и теперь идут по пятам. Он чувствовал, как в спину ему кто-то смотрит. Мертвецы? Волки?

Странный звук донесся до него издали. Похожий на рев. Или стон. Очень страшный звук. Живой и неживой одновременно. Есеня замер и прислушался: звук повторился. Что-то ему это напомнило, какое-то светлое, хорошее воспоминание… Звук повторился еще раз, и Есеня вспомнил: на базаре водили иногда живого медведя. Веселый был мишка, и умный: деньги умел считать и на передних лапах ходил. А кричал в точности так же — немного обиженно, вытягивая вперед морду.

Вот это да! Неужели, медведь? Сожрет и не подавится. Есеня хотел потихоньку уйти от этого нехорошего места, но тут нога его вляпалась во что-то скользкое, холодное и живое, из-под нее донесся отчаянный визг. Есеня от испуга отпрыгнул в сторону, и только потом сообразил — лягуха! Он в темноте наступил на лягуху! К осени они почему-то всегда лезут под ноги. А если бы это была змея? Звяга рассказывал как-то про девчонку, которую укусила змея — говорят, она ужасно кричала, а потом умерла. Умирать Есеня не хотел, и теперь пошел вперед, стараясь рассмотреть, куда наступает. Ничего видно не было, и он осторожно трогал носком землю, прежде чем наступить. Впрочем, змея может укусить, если только к ней прикоснешься.

Страшный медвежий рев снова разнесся по лесу, теперь гораздо ближе, и где-то над головой. Может, медведь залез на дерево? Есеня присел и прикрыл голову руками. Рев повторился. Он вообще повторялся регулярно, но Есеня, как ни старался, не мог как следует определить, откуда он исходит — почему-то одновременно с ревом в верхушках деревьев особенно сильно шумел ветер. Медведь нарочно кричит во время порыва ветра — чтобы Есеня не догадался, с какой стороны он нападет.

Но, поразмыслив с минуту и прислушавшись, он понял, и чуть не рассмеялся над самим собой — это дерево скрипит! Никакого медведя нет! Есеня оживился, бесстрашно пошел на звук, и нашел тонкую и высокую сосну с надломанной верхушкой. Правду говорят — у страха глаза велики.

Однако, мертвецы от этого из болот вылезать не перестали, волков никто не отменял, да и медведи запросто могли находиться поблизости — только кричать, наверное, не стали бы. Напали бы молча. Есеня ускорил шаги — скорей бы добраться до старого дуба, стражники, хоть и сволочи, а люди. Живые, настоящие. Когда ему казалось, что он сбился с пути, он находил пятачок открытого неба среди деревьев и смотрел на звезды. А здорово, что он научился в них разбираться! Иначе бы заблудился тут почем зря! Никогда не знаешь, что пригодится в жизни.

Стражники не спали — они сидели у костра и о чем-то потихоньку беседовали. Есеня подумал, что мог бы подкрасться к дубу незамеченным, но, вспомнив, как в лесу под ногами хрустели ветки, решил не рисковать. Ведь если его поймают, то сразу догадаются, что он пришел за медальоном. И тогда ничего не получится. Надо дождаться, когда они уйдут — наверняка, через пару дней им это надоест. А тем временем можно отсидеться в сарае, там его искать не будут.

Он пробрался в город задолго до рассвета, долго вертелся вокруг двора Бушуюхи, проверяя, не выдал ли кто его убежища, и только потом залез внутрь. И, что самое удивительное, нашел там хлеб, сыр и флягу с квасом — узелок был зарыт в сено, и Есеня нащупал его, когда хотел улечься поудобней. Здорово. Да тут можно сто лет прожить! И еда, и теплая постель — чего еще надо? А гулять можно по ночам.

Есеня барином развалился в сене и, уплетая хлеб с сыром, предался мечтам о том, как следующей ночью снова залезет к белошвейкам, не для расспросов, конечно, а по другому делу. После кошмаров ночного леса, жизнь вошла в нормальную колею — разве что скучно целый день сидеть взаперти, ну да можно же придумать себе какое-нибудь занятие?

Он пригрелся и не заметил, как уснул, так и не дожевав хлеб. Ему снился страшный сон — злобный правитель Харалуг, чем-то похожий на отца, только выше и шире в плечах, с густой черной бородой, нависал над ним и спрашивал: почему ты до сих пор не уничтожил медальон? В руках он держал булатную саблю — Есеня даже во сне заметил, какой красивый у нее клинок: черный с золотистыми прожилками. Ему было очень страшно, он думал, что злобный Харалуг сейчас отсечет ему голову, ведь сабля у него острая как бритва и прочная как алмаз. Он что-то мямлил в ответ про стражников у старого дуба, но Харалуг не слушал его.

Крик петуха на крыше сарая разбудил его не сразу. Да и вряд ли это был первый петух — солнце не только давно встало, но и подползало к полудню. Он прислушался — в сарае кроме него кто-то был. Он притих и перестал дышать. Может, кто-то выдал? Да нет, стражники не стали бы осторожничать. Надо сказать, мертвецов ночью в лесу он боялся куда больше, чем стражников. А что они, собственно, могут ему сделать? Медальона-то у них нет!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});