Черный цветок - Ольга Денисова

Балуй задумался — так смешно было видеть сосредоточенность на его лице, поднятые к небу глаза и шепчущие что-то губы.

— Погоди. Так это медальоном разбойников делают ущербными? — он привстал и отбросил обгрызенную куриную кость в кусты.

— Ну да…

— Знаешь, по мне, лучше бы их убивали, — скривился Балуй, — ты видел когда-нибудь ущербного?

Избор покачал головой.

— Они… Они и не люди вовсе. Они не смеются никогда. Жадные делаются и глупые. С ними не здоровается никто.

— Но они же преступники! — попытался объяснить Избор.

— Ну и что? Все равно. Преступник преступнику рознь. Разбойник там, или вор — это да. А если человек просто налогов не смог заплатить? Он что, тоже преступник?

— Вот поэтому я и украл медальон, — вздохнул Избор, — я же сказал — мы злоупотребляем медальоном.

— Мы? Это благородные?

Избор кивнул.

— Так это значит… — Балуй вскочил на ноги и посмотрел на Избора как-то странно — то ли испугавшись, то ли возмутившись, — так благородные такие все из себя умные и талантливые, потому что забирают себе этот, как его… жар?

— Нет, это не совсем так. Благородные от природы устроены не так, как простолюдины. Они с детства обучаются наукам и искусствам, они по-другому чувствуют, по-другому воспринимают мир. Они никогда не пользуются полученными талантами во зло.

— Да откуда тебе знать, как я чувствую? — закричал парень, — почему ты решил, что ты лучше меня?

Избору показалось, что он сейчас расплачется. Но Балуй неожиданно сел на траву и обхватил колени руками, сцепив их в крепкий замок. Жалкий, взъерошенный, он походил на воробья, попавшего под дождь. Он помолчал, скрипя зубами, а потом спокойно спросил:

— И что ты собрался с ним делать?

— С медальоном?

— С медальоном, с медальоном! С чем же еще! — в этих словах проскользнула такая сумасшедшая злость, ненависть даже. И вместо воробья, попавшего под дождь, Избор увидел хищного зверька — мелкого, но зубастого. Соболя. Да, Балуй напоминал соболя, загнанного в угол.

— Я хочу увезти его отсюда. Сначала я думал добраться до моря и выбросить его с лодки, чтобы никто не видел, куда он упадет. Но потом подумал, что в хороших руках он мог бы принести пользу.

— Лучше бы ты бросил его в море. Я сам выброшу его в море!

Парень неожиданно вскочил с места, и пошел прочь.

— Эй, погоди! — Избор неловко поднялся — он не привык сидеть на земле — но Балуй не оглянулся, — погоди же!

Избор направился за ним, надеясь удержать, но тот, почувствовав его приближение, побежал. Избор вдруг испугался — а что если он действительно уйдет? И не покажет, где спрятал медальон? Что способен натворить безмозглый, обиженный мальчишка? А что если… А что если медальон попадет в руки к тем, кто знает, как его открыть? «Когда-нибудь Харалуг откроет медальон…» Что если мудрецы разгадали эту загадку? Что если сила Слова победила заклятье? Страшно представить, к каким последствиям это приведет!

Балуй. К вольным людям

Есеня направился к старому дубу, когда оторвался от погони и достаточно запутал следы, чтобы этот мерзкий Избор точно не нашел, где он спрятал медальон. Наверное, никогда в жизни он не чувствовал себя таким… униженным. И с лестницы его спускали пинком под зад, и морду били не раз, и батька шпынял как и когда хотел. Но никогда ему еще не давали понять, какое он ничтожество! Он изо всех сил старался не подать вида, пыжился, пытался что-то доказать. Но Избор продолжал смотреть на него, как на муху, плавающую в пиве. Даже благородный Мудрослов никогда так себя не вел — он всегда изображал доброго дядьку, на вопросы отвечал…

Чувствуют они тоньше… А моются, глядя на пухлых девок. В хорошие руки он медальон хочет отдать… Да эту сволочную штуку надо не то что в море утопить — в горне переплавить. Молотом расколотить, и потом переплавить. Действительно, зачем тащиться на какое-то море? И где оно, это море?

Есеня так злился, что совершенно забыл о том, что его ищут, и едва не вышел к старому дубу, не осмотревшись как следует. Ему повезло — двое стражников играли в кости, и бранились между собой так громко, что он услышал их издалека. Ничего себе! Да они и дома его караулят, раз уж здесь эти двое торчат. Интересно, долго они будут тут его ждать? Ведь понятно, что к старому дубу он не пошел! Если бы он догадался взять из дома хотя бы нож, можно было бы попробовать напасть неожиданно… Впрочем, Есеня и сам понимал, что это глупость — никогда ему не справиться с двумя стражниками. Даже имея нож.

Он потихоньку отошел от старого дуба и повернул в глубину леса. Не вечно же стража будет тут сидеть! Когда-нибудь им надоест, и тогда он заберет медальон. Заберет и переплавит. Вот они, оказывается, какие! Благородные! У Есени от возмущения все дрожало внутри. Вот почему они такие — чужое отбирают. Воры! Настоящие воры! Да еще и гнушаются простыми людьми после этого! А Есеня, между прочим, сварил булат лучше благородного Мудрослова. И ни у кого ничего не отбирал!

Ему вспомнилось вдруг, как восхитился Жидята, когда рассмотрел его отливку. Как он сказал? Мудрослов всю жизнь ищет. На стенки вешают и с собаками охраняют! Во как! Есеня довольно усмехнулся. А ему это — как два пальца облизать!

И тут до него дошло, почему Жидята, вместо того, чтобы обрадоваться, так испугался. Тогда Есеня ничего не понял, обиделся даже. А ведь Жидята говорил как раз о медальоне! Отберут! Есеня думал, что он говорит об отливках — отливок ему жалко не было, отберут и отберут, он еще сделает. А оказывается… Жидята боялся, что его, Есеню, благородные захотят сделать ущербным! Ничего себе! За что, интересно?

«Если нас поймают, непременно попробуешь», — сказал Избор. Стать счастливым. Так это он пошутил! Веселенькое дело! Ну какая же он дрянь! Найти его и дать в морду, чтоб больше так не шутил! Разговаривает с ним Есеня не по правилам! А как с ними после этого разговаривать! Воры!

Есеня шел быстро, не разбирая дороги. Мысли метались в голове одна к другой, и не складывались между собой. Одно он знал совершенно точно — медальон надо достать и переплавить. Ну на крайний случай — расколотить молотом. Только через пару часов он осмотрелся и понял, что забрел слишком далеко. Но солнце пригревало, комаров не было, и Есеня подумал, что к дубу надо попробовать подобраться ночью — если стража так громко шумит днем, то, возможно, по ночам дрыхнет. Это его слегка успокоило. Не мешало поспать, и он быстро нашел себе теплое местечко, с которого солнце не ушло бы до самого вечера. Но все равно долго ворочался и вскакивал — такие мерзкие мысли крутились в голове.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});