Лживая правда - Виктор Метос

адвокат, поэтому я не могу общаться с вашим зятем, но вы и ваша дочь можете. Поговорите с адвокатом, и я посмотрю, что можно будет сделать.

– О чем поговорить?

– Арло поймет. Просто упомяните про Ангельское озеро.

Опустив взгляд на свою сумочку, Патриция провела пальцем по кожаному ремешку.

– Арло болен. Нельзя убивать его за это.

– Когда, по его словам, он начал замечать за собой первые признаки психического расстройства?

– Он был еще совсем молодым, лет четырнадцать-пятнадцать. – Оглянувшись на Джеймса, Патриция выпрямилась на стуле. – У меня сердце разрывается от боли за этих ребят и их матерей. Но новая смерть не вернет их. Я прошу вас не отнимать жизнь у больного человека. Понимаю, вы отправите Арло за решетку до конца жизни, но вы можете найти в своем сердце сострадание, чтобы сохранить ему жизнь? Вы христианка?

Келли оглянулась на Джеймса, сидящего с каменным лицом.

– Нет.

– Но в Бога вы верите?

– Мисс Иден, моя вера не имеет…

– Я просто хочу сказать, если вы верите в Бога, то должны знать, что прощение – это самый богоугодный поступок. Если убить больного человека, который слышит голоса, приказывающие ему делать разные вещи, это никому не поможет, и, я вас уверяю, вы этого никогда не забудете. Это будет не давать вам спать ночью спокойно. Лучше никому не станет.

– Сожалею, – набрав полную грудь воздуха, сказала Келли. – Я хотела бы вам помочь, однако моя работа – делать так, чтобы преступники получили справедливое возмездие. Вот что для меня есть правосудие. И возмездием за то, что Арло сделал с этими несчастными ребятами, может стать только смертный приговор.

Патриция долго сидела молча, затем наконец встала.

– Я вас понимаю, но это ошибка. Настанет день, мисс Уайтвулф, и вы об этом пожалеете. Карма существует, и человек получает от мира то, что дает ему.

Глава 33

Подъехав к жилому комплексу, Дилан поставил машину на стоянку. Здания были серые, с красными дверями; по обе стороны от комплекса стояли переполненные мусорные баки. Асфальт потрескался, перила на втором этаже покрылись ржавыми пятнами.

Броуди подъехал через несколько минут, и Дилан встретил его на тротуаре.

– Эван Ральф Уорд, – сказал Броуди, протягивая ему цветную фотографию. – Родной брат Арло, старше его на четыре года.

На фотографии был мускулистый мужчина с наголо обритой головой и темно-карими глазами. Шея у него, похоже, была толще бедра Дилана, а из-за воротника рубашки выглядывала татуировка.

– Я подумал, ты захочешь присутствовать лично, когда я буду с ним разговаривать, – сказал Броуди.

– Да? Он похож на профессионального борца, проглотившего другого профессионального борца.

– Наверное, они все-таки сводные братья или что там еще, – рассмеялся Броуди. – Арло мог бы служить ему тростью.

Они вошли в комплекс. Мимо проехала машина с втиснутыми в нее пятерыми детьми. Ругавшаяся на них мамаша выбросила в окно окурок, попавший Дилану в ботинок.

– Дружище, ты похож на зомби, – сказал Броуди. – Ты в последнее время вообще спал?

– Если честно, не особо.

– В этом деле ты выкладываешься по полной. Сколько тебе платят?

– Наверное, к моменту окончания процесса получится чуть больше минимальных расценок.

– Братишка, – Броуди покачал головой, – я работал с целой кучей адвокатов, и если ты хочешь идти вперед, нужно тратить время на дела, которые приносят большие деньги, а не на дешевые контракты общественной защиты. С какой стати ты так себя ведешь?

Дилан по пути заглядывал в окна квартир. Все они казались ему знакомыми: до того как его отец построил собственный дом, Дилан рос в дешевых апартаментах.

– Мой отец постоянно попадал за решетку. Я тебе об этом не рассказывал?

– Нет, – сказал Броуди, уставившись себе под ноги.

– На адвокатов у нас никогда не было денег, поэтому отцу всегда помогали общественные защитники. Один, Шон Клэй, никогда не отказывался ему помочь. Это был уже старик и притом алкоголик, так что можно было ожидать, что у него должны быть те еще причуды, но я не помню, чтобы он хоть раз повысил голос. После завершения очередного процесса он каждый раз вставал из-за стола защиты, подсаживался к нам с матерью и объяснял, что произошло. Один раз мама расплакалась, потому что отцу дали два с половиной года, и Шон забрал меня с собой, чтобы дать ей возможность побыть одной. Купил мне мороженое и рассказал разные истории про работу адвоката. Этот мужик помогал моей семье тогда, когда ей больше не на кого было надеяться.

– Что ж, это все классно, но Лили сказала, что ты получил серьезное приглашение из Лос-Анджелеса?

– Да, триста тысяч в год плюс квартира и машина в придачу.

Броуди присвистнул.

– Вот о чем я говорю. Надеюсь, у тебя нет глупых мыслей отказаться… – Они подошли к квартире «10А». – Это его логово.

– Он точно дома?

– Я звонил ему на работу, там ответили, что он работает в ночную смену.

Постучав в дверь, Броуди отступил назад. Затем постучал снова и позвонил несколько раз. Никто не отвечал. Детектив попытался заглянуть в окна, однако сквозь плотные шторы ничего не было видно.

– Он точно не на работе?

Броуди попытался вскрыть задвижку окна.

– Должен быть дома. – Задвижка не поддавалась. Уперев руки в бока, Броуди обвел взглядом комплекс. – Но его там нет.

– Я понял, о чем ты подумал, и мой ответ: нет.

– Ты сам говорил, что считаешь, это сделал кто-то другой, а Арло его покрывает. В квартире может быть много чего. Может, даже фотки и видео того, как Эван совершает преступления, за которые твоего клиента хотят поджарить.

Дилан задумался.

– Нет, приятель, так не пойдет.

– Ди, в квартире могут быть доказательства того, что твой клиент никого не убивал, а ты не хочешь вскрыть окно?

Развернувшись, Дилан положил руку на перила и обвел взглядом стоянку. За своих клиентов он всегда сражался агрессивно – кое-кто из судей и прокуроров поговаривал, что даже слишком агрессивно, – однако это было совершенно иное дело. Броуди предлагал совершить нечто откровенно противозаконное. И хотя многие адвокаты на каком-то этапе своей карьеры и совершали незначительные противоправные или неэтичные поступки – например, выставляли счет за часы, проведенные на пляже, называя это «анализом дела», – тут было совершенно другое. Броуди предлагал проникнуть в чужую квартиру, словно они обыкновенные грабители.

– Так, Дилан, – вдруг прошептал детектив, – очнись!

– Что это ты перешел на шепот?

– Посмотри туда, – продолжал Броуди, едва заметно кивая в сторону входа в комплекс.

По стоянке шел здоровенный верзила в футболке и шортах, наголо бритый, приложив к уху телефон и зажимая под мышкой пакет с продуктами. Казалось, рукава его футболки вот-вот лопнут, разорванные могучими бицепсами. Предплечья и массивные, словно стволы деревьев, ноги были покрыты сетью толстых вен.

– Броуди, ты уверен? Этот тип сделает из нас пюре, не переставая говорить по телефону.

– Говорить с ним буду я, – не отрывая взгляда от Эвана, сказал Броуди. – Он может принять нас за копов и попытаться сделать ноги. В этом случае ты его остановишь.

– Что?

– Ты его остановишь.

– Остановить этого громилу? Чувак, я дрался всего один раз в жизни, да и то это было в шестом классе. А этот парень меня просто отметелит. Я не смогу его остановить.

– Сделаешь вид, будто у тебя пистолет.

Прежде чем Дилан успел что-либо возразить, Броуди уже направился наперерез Эвану.

– Черт бы тебя побрал! – в сердцах пробормотал Дилан, забегая им сзади.

Глава 34

Дилан почувствовал, как у него вспотели ладони, а сердце яростно колотилось в грудной клетке. Он пригнулся, затем выпрямился, потом постарался вести себя непринужденно. По его прикидкам, Эван Уорд был тяжелее его минимум на сто двадцать фунтов[27].

«Так, нужно его остановить, нужно его остановить. Подножка. Я поставлю ему подножку. Если только он просто не махнет рукой и не раскроит мне голову, а тогда