Все лорды Камелота - Владимир Свержин

– На-ка, посмотри.

Юноша осторожно принял из моих пальцев пергамент и, сосредоточенно шевеля губами, начал водить по нему пальцем.

– У северной стены стоящий, – закончив читать, с чувством продекламировал он.

– Ай, молодец! – расплылся в улыбке Лис. – Ну, считай все бурьяны Британии уже твои. А ну-ка, – Лис сделал мне знак рукой, требуя показать грамотею и вторую записку, – прочти-ка ещё вот это.

Я достал из-под одежды ладанку сэра Кэя. Овидд почтительно взял протянутый ему очередной фрагмент рукописи. Начал читать, глаза его округлились. Он перевёл взгляд на меня, потом на Лиса, потом снова на строчку коелбрена и заговорил смущённо, словно извиняясь:

– Простите, достопочтенные господа, но я не могу разобрать эти письмена.

– То есть как это?! – возмутился Лис.

Подросток невольно сжался, словно ожидая, что импульсивный всадник, по виду явно не бритт, окажется таким же скорым на расправу, как и на слова.

– Либо написанное здесь, – быстро затараторил он, – полная нелепица, либо это шифр, постичь который я не в силах.

– Шифр? – повторил я. – Возможно. От Мерлина этого можно было ожидать.

– Постой-постой. – Лис возмущённо выхватил у меня из рук пергамент, доставшийся мне от сэра Сагремора. – Здесь шифра нет, а здесь, – вторая рука Лиса потянулась за пергаментом сэра Кэя, – есть. Старина Мерлин решил поглумиться над бедными профанами? Или он зашифровал особо пикантные части повествования? Слушай, Торвальд, – Рейнар перевёл взгляд с одного куска пергамента на другой, – по-моему, нас тут решили прокинуть, шо последних лохов! Парень, ты этого не понимаешь, это по-трансальпийски. Ты эти два шматочка телячьей кожи вместе рассматривал?

– Да нет, как-то…

– А ты посмотри, – с напором продолжал мой друг. – Вот этот сэр Кэй, и ты вслед за ним, таскал в ладанке. А этот твой сэр Мухомор носил, уж не знаю где. Но ты – в кошеле, вместе с монетами. Теперь попробуй мне внятно объяснить, если это две части одного целого, то отчего вдруг часть Сагремора потёрта меньше, чем часть Кэя? И ещё, вот видишь точку? Это явно не случайно пером зацепили, а намеренно её аккуратненько поставили. А в тексте сэра Кэя никаких точек нет. Так шо либо Мерлин состряпал ещё одно адаптированное предсказание для круглых идиотов…

– Либо Ллевелин за таковых считает нас, – продолжил я вывод Рейнара. – Впрочем, он-то как раз не знает, что у нас есть ещё один фрагмент предсказания.

– Да-а, – скривился Лис. – У нас есть три различных варианта, написанных тремя разными способами. Я не удивлюсь, если следующий фрагмент будет написан, скажем, на суахили. Готов выслушать твои комментарии по этому поводу.

– Пока что ясно одно: Ллевелин ведёт свою игру. Какую – мы пока не знаем. Но сейчас ему, вероятно, не до нас. Мы выполнили своё обещание и прибыли в лагерь, то, что здесь никого не оказалось, – не наша вина. Сейчас мы имеем полное право и все основания заниматься своими насущными делами. Скажи мне, любезный Годвин, а твой учитель мог бы помочь разобраться с этим шифром?

– Шифры Мерлина всегда трудны, но Ниддас Коедуин – один из славнейших друидов острова. Однако я не могу знать, пожелает ли он помогать вам. К тому же, – овидд замялся, – вы рыцарь, а британские рыцари все христиане. Вы были добры ко мне, но… Я не имею права показывать вам путь к пристанищу друидов.

– Годвин, – я обнажил меч и, зажав его под мышкой, положил два пальца на усыпанную мелкими рубинами рукоять, – я клянусь тем, что для меня свято, что не причиню вреда ни твоему учителю, ни кому-либо из вашего сообщества.

– А ваш друг?

– Ну, дык! Спрашиваешь! – возмутился Лис. – Я сам в душе буквально без пяти минут друид и заслуженный маг запаса. Шоб я, да за полпирожка? Да никогда!

– Он тоже не причинит вам вреда, – перевёл я юноше весь этот «трансальпийский» бред.

Годвин, всё ещё сомневаясь, смотрел на нас, очевидно, не решаясь преступить усвоенный запрет.

– Братан, блин! Ну шо ж ты тянешь кота-то за лапку?! Не мучь животное!

– Это у вас Катгабайл? – не обращая внимания на слова моего друга, произнёс овидд, внимательно вглядываясь в голубоватый, наполненный внутренним светом клинок и рукоять, покрытую застывшими каплями крови могущественного аса Тюра.

– Да, он самый.

– Хорошо, я проведу вас.

Глава 10

При наличии отваги можно позволить всё, но не всего можно достигнуть.

Наполеон

Ночь – не лучшее время для путешествий. Особенно если двигаться приходится скрытно и в стороне от проезжих дорог. Впрочем, никаких иных и не было. Лишь оставшиеся со времён римского владычества, да тропы людские, звериные и ещё бог весть какие. Иногда довольно широкие, но чаще едва заметные, вроде той, по которой мы сейчас двигались.

Вообще форсированный марш Мордреда, отступавшего с висящим на хвосте противником через всю Англию к Адрианову валу, должен был бы внимательнейшим образом изучаться в военных академиях, поскольку провести армию сквозь такие леса – само по себе прекрасный образец полководческого искусства. А уж при этом после двух поражений сохранить высокую боеспособность и воинский дух – это уже шедевр оперативного мастерства. Во всяком случае, знаменитое отступление Кутузова из-под Аустерлица, немало послужившее его славе, вполне могло стоять в одном ряду с отступлением Мордреда.

Замысел его был, несомненно, верен. Вымотав армию Артура, лишив её привязки к базам, Мордред приводил противника именно туда, где, по его соображениям, надлежало произойти решающему бою. Здесь его войска должны были соединиться с мятежниками Горры и всей мощью обрушиться на сторонников Артура, быть может, и лучших бойцов, но вынужденных в последние дни питаться впроголодь, поскольку всю провизию и весь фураж съедала и уносила с собой армия Мордреда, идущая впереди.

Сражения, данные сыном феи Морганы при Дувре и Бархем-Дауне, несомненно, были проиграны с точки зрения тактики, однако, исходя из общего стратегического замысла, являлись его блестящей победой. Теперь, вовлечённый в игру своего сына, король не мог ни свернуть в сторону, чтобы обойти противника, ни слишком быстро преследовать его, заставляя бежать, а не отступать в полном порядке. Несомненно, Артур понимал это, раз предпринял, по словам Бэдивера, попытку уладить дело миром и своевременно позаботился об укреплении пограничной линии Адрианова вала. Да, стремительный манёвр герцога Ллевелина позволил королю сойтись с Мордредом один на один, а отвага рыцарей Круглого Стола, в большинстве своём державших руку Артура, помогла ему уравнять шансы в роковой Камланнской битве. Но теперь обстановка становилась ещё более запутанной.

Мордред, вероятнее всего, был жив, и, следовательно, в ближайшее время стоило ожидать его новых притязаний на опустевший трон. Но и Артур не был мёртв. Во всяком случае, таковым его никто не видел. Зато обещание феи Морганы, что он не умрёт, уже понемногу начало расползаться по Англии. А значит, живой или мёртвый, Артур становился знаменем всех тех, кто не желал видеть верховным королём его вероломного сына-племянника. И, судя по всему, первым на роль вождя этой оппозиции метил наш гостеприимный герцог Ллевелин. Право слово, великолепная кандидатура.

Верный сподвижник, доверенное лицо, блестящий военачальник. Твёрд, но любезен со сторонниками и непримирим с врагами. Всем бы хорош, когда б не маленькое «но», лежащее в моём кошеле. Интересно, с какой стати вдруг вздумалось Ллевелину вручать мне подложный текст? А может быть, всё ещё сложнее? Быть может, пергамент действительно попал к нему от умирающего сэра Сагремора? Навряд ли Страж Севера, как и мы, способен разобрать ветвистые письмена на коелбрене и отличить истинное прорицание от подложного.

А если не он, тогда кто? Фея Моргана? Зачем? Ну, скажем, для того, чтобы посадить на трон Мордреда. Логично? Вполне. Тогда получается, что ей заранее известно, что текст пророчества отводит её отпрыску отнюдь не первостепенную роль. Могла ли она это знать? Могла. Даже если оставить в стороне её магические способности, то приходится признать, что Мерлин находится в её власти. Во всяком случае, об этом упорно говорят. Он, конечно, старик крепкий, но ведь и Моргана из той категории дам, которые добиваются своего во что бы то ни стало.

В таком случае Ллевелин виновен лишь в том, что подсунул мне фальшивку. Но он и не мог её проверить. Итак, Ллевелин или Моргана? Или же, может быть, кто-то третий, кто появится в назначенный час, словно чёртик из табакерки… Согреваемый такими грустными мыслями, я вёл коня в поводу, стараясь ступать как можно тише, дабы не вспугнуть недрёманную стражу на башнях Адрианова вала. Ответа не было, да и не могло быть. Но вопросы, не желая отвязываться, крутились в голове докучливыми слепнями.

– Тише, джентльмены, – прошептал наш проводник, прячась за кустом и настороженно поглядывая на цепь холмов, ощетинившихся гребнем крепостной стены. – Здесь надо быть очень осторожным. Отсюда до самого вала голое пространство, а я, увы, ещё не обучен делать барьеры невидимости. Будь вы без коней, можно было бы проползти, а так… – он замялся.