Мятежная любовь (СИ) - Гущина Яна

Я была замужем за Арно, но после этой ночи окончательно убедилась, что люблю Сэма. Или это только постель с ним так сближает? Может, это обманные чувства? Скорее всего, так и есть. В объятьях Арно я навсегда забуду о Сэме… Должна забыть…

С этой мыслью мы вышли из комнаты. В лицо дохнула жизнь. Замок был полон живых! Призракам отныне здесь не было места! Навстречу нам пролетела стайка молоденьких девчушек, озорно болтавших о какой-то игре. Значит, Смерть права — наша ночь страсти вернула замок к жизни! Признаться, у меня и у самой было ощущение, что я начала жить только сегодня.

Наш путь был неизменен — мы шли в тронный зал. Он тоже преобразился. Здесь было много гостей, а трещин в стенах и плюща не было в помине. Даже исчезли черепа, из которых были сложены колонны. Или мне тогда со страху только показалось? Теперь колонны были из мрамора и смотрелись очень внушительно, поддерживая своды громадного зала.

Мы подошли к зеркалу. Надпись всё ещё багровела: «Ищите Смерть. Только она вернёт вас к жизни».

— Так ведь нашли уже! — я в отчаянии всплеснула руками. — Чего от нас ещё надо?

— Может мы её не так поняли? — усмехнулся Сэм. — Надо же, оказывается, нам вовсе не нужно было заниматься любовью всю ночь! Мы не так поняли Смерть.

Я часто задышала, раздувая ноздри. Неужто я настолько поддалась ласкам Сэма, что и не подумала, что Смерть может ошибаться. Или не ошибаться, а иметь ввиду что-то другое.

— Надо снова отыскать Смерть, — мрачно отметила я.

— Тогда пошли, — Сэм опять взял меня за руку и повёл. — Знать бы только где она теперь и как её величать баронессой, или царицей.

Мы обошли ползамка. Не нашли ни одной комнаты, покинутой временем, но и Смерть тоже не нашли. Хоть бы знать, как её зовут, так можно было бы спросить, где искать. Но она нам не представилась. Не будешь же спрашивать, где находится Смерть. Народ не так поймёт

Мы вышли в парк, и яркое солнце ослепило так, что пришлось прищуриться. Везде бегали дети, пели птицы, пахло цветами и свежестью. Работали фонтаны, и над ними висела радуга. Очень красиво. Я застопорилась, очарованная моментом, но Сэм повёл дальше.

Раздались детские голоса:

— Не хочу, чтобы ты играла с нами, — услышала я и обернулась.

Девочки лет четырнадцати забрали кукол и ушли от черноглазой растрёпанной девчонки с чёрными волосами и чёрными ногтями. Я кинулась к ней.

— Смерть! — обрадовалась я.

— Ну вот, и вы туда же, леди? — невесело спросила она. — Почему меня так все называют?

Упс… Значит, она не сама выдумала себе это имя.

— И как же тебя зовут? — спросил Сэм, присаживаясь рядом.

— Урсула, — ответила она, утирая нос кулаком.

— Ладно, Урсула, не плачь, — попросила я, прикидывая, захочет ли Смерть помогать нам, когда у неё глаза на мокром месте и нос в соплях.

— Чего вам от меня надо? — она чувствовала, что мы не просто так подсели к ней.

— Ты должна помочь нам выйти отсюда.

— А кто вы?

— Лия и Сэм.

— Вот и идите своей дорогой, Лия и Сэм, а ко мне не приставайте! — всхлипнула она, явно не готовая к разговору.

— Она пока не знает о нас, — догадался Сэм. В его голосе скользнула досада. Толку с того, что мы нашли Смерть, когда она настолько мала, что и не знает о нас. Сэм прицокнул зыком и заметил: — Время чрезмерно открутилось назад. Нам надо вернуть её в то время, когда она знает о себе, как о Смерти и знает для чего мы в её мире.

— Только что ты предлагаешь? — не поняла я, и перешла на язвительный тон. — Провести столько ночей страсти, чтобы Смерть подросла? Но тогда состаримся мы!

— Я подумаю над твоим предложением, бесстыдница, — усмехнулся Сэм.

Он, похоже, тоже не знал, как быть. Игра со временем вообще штука сложная, а тут ещё и завязли мы в этих играх по самые уши. Время в замок вернули, а вот Смерть упустили.

— Смерть надо пропустить вперёд по спирали времени, — предложила я.

— Ну так давай, действуй! — Сэм даже подпихнул Урсулу ко мне. — Раз знаешь, так твори!

Творить я была не готова, как и не готова к тому, что Смерть окажется малолеткой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мы отошли от Урсулы, чтобы не пугать ребёнка и стали совещаться.

— Время не любит вмешательств, — начал Сэм с прописных истин. — Но вот если бы нам обнаружить временную воронку или другую временную аномалию, мы смогли бы узнать от Урсулы куда больше, чем она теперь знает.

Тут меня озарило.

— Урсула, — позвала я, — а ты не знаешь, где здесь преломляется время?

— Как не знаю? — как мне показалось, она даже осознала свою значимость. Плечи распрямились, взгляд загорелся. — Я всё знаю. Через каменный грот, скрытый ото всех струями фонтана можно проникнуть в Кривляндию. Там множество искривлённых зеркал. И если в одном из отражений увидеть часы, то время преломится.

Я хмуро посмотрела на Сэма. Он тоже был чернее тучи. Что за детские сказки? Грот за фонтаном, некая Кривляндия. Так и до помешательства недолго.

— А ты знаешь, как попасть в Кривляндию? — с надеждой спросил Сэм. Больше-то нам неоткуда было черпать информацию.

— Знаю! Он скрыт за каскадом воды в фонтане, что на лужайке! Пойдёмте, покажу!

Со стороны, наверное, казалось странным, что двое взрослых пошли за ребёнком, чтобы потом запрыгнуть в фонтан и встать под струю воды.

— Вон видите, там грот! — Урсула тыкала в черноту дыры в скале. — Если пройти вперёд, то можно попасть в Кривляндию!

— И что делать? — угрюмо спросила я Сэма, не видя ничего.

— Будь здесь, а я попробую протиснуться.

— Ну уж нет! — воспротивилась я. — Я с тобой.

— Как хочешь, — подёрнул плечами Сэм. — Урсула, веди нас!

Девочка не заставила просить дважды. Она запрыгнула под поток воды, прошла сквозь него и была такова.

— Какая глупость, — выдохнул Сэм и, взяв меня за руку, пошёл туда же.

Это было, как выйти из тёмной комнаты в светлую. Я и не ожидала столь быстрого перемещения в загадочную Кривляндию. Грот был довольно большой, свет в него проникал откуда-то сверху и играл в каплях воды и в зеркалах. Тяжёлые капли воды свисали со свода грота и периодически падали вниз.

Здесь же висели и зеркала. Всякие-разные, какие только хочешь! Оказавшись среди кривых зеркал, поняла, откуда название. Было потешно смотреть через них на себя и на Сэма. Мы были такие уморительные, что я смеялась до слёз! Сэм тоже развеселился, да так, что мы оба забыли о цели визита.

— Вы взяли с собой часы? — вывел нас из смеха голос Урсулы. — Иначе чего вы сюда пришли? Это моё тайное место!

— Какая ты хорошая девочка, что поделилась с нами тайным местом, — заметил Сэм и порылся в карманах. — Часы… Часы… Где бы их взять.

— Можно воспользоваться солнечными, — посоветовала я.

Сэм кивнул и поймал луч солнца. Прочертил несколько на земле линий и заявил:

— Солнечные часы готовы.

— Тогда посмотрите на них сквозь искажающие зеркала! — подсказала Урсула.

— Стой! — закричала я, прежде чем Сэм приступил к разглядыванию часов. — Где у нас гарантия, что мы сдвинем время вперёд и при этом сами останемся прежними?

— Вам нужны гарантии, госпожа? — очень удивилась Урсула и развела руками. — А я думала, что вы со мной поиграть решили.

Решить-то решили, но вот не доиграться бы до того, чтобы вернуться в свой собственный младенческий возраст.

Сэм задумался. Видимо, его всё это тоже тревожило.

— Скажи-ка, — он подозвал Урсулу манящим движением руки, — а ты раньше уже играла в эту игру? Знаешь какие в ней правила?

— Здесь нет правил! — подёрнула та плечами. — Времени нужно верить. Только чистые сердца и чистые помыслы вершат время.

Ну вот, и думай теперь что хочешь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Может, подождём, когда она вырастет и будет знать о нас? — предложила я.

— Она только что познакомилась с нами и уже знает нас, — заметил Сэм, — и если мы надумаем ждать, то сами превратимся в стариков. А оно тебе надо?

— Нет, конечно.

— Вот и мне не надо.

С этими словами Сэм наклонил одно из зеркал, оно отразило солнечный свет, и тот побежал по часам с такой скоростью, что превратился в один огненный шар. Я даже вскрикнула от испуга. Посмотрела на Сэма. Сосредоточен и спокоен. Посмотрела на Урсулу и ахнула. Девушка росла и хорошела. Вот ей уже шестнадцать лет, восемнадцать, двадцать, двадцать два.