Дьявол напрокат (СИ) - Третьякова Марина

А я не стала метать икру и сразу взяла быка за рога. Точнее Марка за руку.

— Вот ты где, любимый… — По-моему он сам обалдел от того, как я нахально потянулась к его губам и запечатлев на них долгий глубокий поцелуй, от которого волна дрожи прошла по телу и ударила вниз живота, отстранилась, продолжая стискивать руку Аполлона. — Что-то нехорошо себя чувствую. Пожалуй, ты прав. Задержка две недели говорит сама за себя.

Взгляд брюнетки опустился на мой плоский живот и, её челюсть слегка отвисла, а я, чтобы не рассмеяться над произведенным эффектом, вновь посмотрела на Марка.

— С тобой все в порядке, милый? Ты какой-то бледный.

На самом деле, бледным он не был, скорее очень удивленным и сбитым с толку. Но не могла же я сказать что-то типа «любимый, подними с пола челюсти: свою и соседки»?

Да ложь с задержкой — это была чистой воды импровизация, и я выпалила это, не подумав, хотя сейчас в душу закралось вполне оправданная тревога, что кто-то из присутствующих мог услышать наш разговор.

— Прошу минуточку внимания! — Все головы повернулись в сторону выпившей мамы, которой кто-то дал микрофон. Она махнула рукой, в которой был бокал, и часть содержимого выплеснулась на сцену, и я поняла, что сейчас кому-то будет очень стыдно. И этот кто-то я…

— Виктория, детка!

О Боже! Боже! Боже! Нет!

Ощутила, как рука Аполлона под тканью пиджака напряглась, значит, он тоже почувствовал, что запахло жаренным…

— Подойди! — Мама не унималась и выцепив взглядом нас с Марком ткнула в нашу сторону микрофоном. — Маркус, и ты, будь добр.

Первой мыслью было заорать в голос и бежать, но как только мама назвала Аполлона полным именем, ноги напрочь мне отказали, и я остолбенела, ухватившись за рукав соседа. Откуда она знает?

Марк как ни в чем не бывало повел меня к сцене, позабыв про брюнетку.

Заметив, как я побледнела, он опустил руку поверх моей и сжал, проговорив одними губами.

— Расслабься. Беременным нельзя нервничать.

И знаете, что? Я улыбнулась ему. К черту все! К черту злобных родственников! К черту нашу ссору, и его маленький секрет. У этого парня чертовски обаятельная улыбка и отменное чувство юмора, и против этого я не смогла устоять.

И пусть потом я пожалею, пусть будет больно, но сегодня — наш последний вечер, и нужно запомнить его и сохранить в памяти лучшие мгновения.

— Моя младшая дочка сегодня вышла замуж! — Мама констатировала очевидный факт, и все зааплодировали молодоженам, которые устало улыбнулись гостям. — Элли, Том, за вас!

Как только очередная волна аплодисментов стихла, все снова повернули голову в сторону мамы, и она продолжила свою речь.

— Но все знают, что у меня есть еще одна прекрасная дочь, которую мы любим так же сильно! И так же сильно рады видеть, что она встретила свою любовь. — Все зааплодировали, и я кокетливо улыбнулась, глазами умоляя Марка потерпеть. — Маркус с детства ухаживал за Вики, и теперь они стали прекрасной парой, и я надеюсь, что вскоре, мы все соберемся еще на одно торжество!

Мама отсалютовала бокалом, и произнесла тост, от которого меня снова бросило в жар.

— За Маркуса и Викторию! Бывших одноклассников, ставших такой прекрасной парой!

Марк не стал дожидаться, пока я выйду из ступора, склонился ко мне и поцеловал, а я ответила, пытаясь унять тревогу и раздирающую мозг мысль, что Николас все слышал…

глава 27

Его губы в отличие от выражения лица были жесткими и грубоватыми. И это стало для меня открытием. Марк поражал меня своей непредсказуемостью. То был нежным и обходительным, как заправский ловелас, то холодным и отчужденным, как человек, чье сердце я собственноручно разрубила на куски. Голова шла кругом от смены его масок, но я с удивлением поняла, что это безумно интригует и заставляет желать большего.

Хочется разгадать человека, скрывающего истинное лицо. Но как разгадать его, если он уже завтра уезжает?

Мысль пронеслась в голове, и настроение тут же испортилось, и стало безумно грустно и тоскливо. Хотя эти эмоции было довольно странно испытывать во время поцелуя. Сильные руки лежали на моей талии как гранитные изваяния. Он целовал меня с холодной отчужденностью, и я повинуясь порыву, стиснула лацканы его пиджака и прижалась грудью к его каменному торсу. Марк ненадолго завис, я ощутила, что его губы замерли, он явно не ожидал от меня такой податливости.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И я вопреки всякой логике и сказанным накануне словам, скользнула языком по его губам и, вложив в этот процесс все эмоции, переполнявшие меня сейчас, требовательно, почти нагло, углубила поцелуй, и тут же, испугавшись своей дерзости, отступила, отрываясь от его губ.

Но сильные руки не дали мне сдвинуться. Марк напряженно скользнул взглядом по моему лицу и вновь потянулся к губам, но внезапно заигравшая музыка, заставила нас опомниться и прекратить заниматься непотребствами на публике.

Господи, что мы творим?

С облегчением заметила, что гости почти не обращали на нас внимания, потому что пришел черед танца молодых, и я, выдохнув, хотела по-тихому смыться, но Аполлон не дал мне расслабиться, и сильнее стиснув мою руку, потащил в сторону служебного помещения.

— Куда мы? — Обеспокоенно озиралась, по сторонам, понимая, что внимание гостей привлекла пара молодоженов, и никто не видит, как меня уводит Аполлон.

— Нужно потолковать… — Марк толкнул дверь служебного помещения, и затянув меня внутрь, остановился, и я не сразу поняла, с чем это было связано.

— Да, это он… Да… — Ник стоял у неподалеку и разговаривал по сотовому, и кажется не замечал ничего вокруг. А вот Марк внезапно изменился, его рука на моем запястье разжалась, и он повернулся ко мне в пол-оборота и отдал приказ.

— Иди к гостям.

Вот уж нет, дорогой!

Продолжала стоять на месте, лишь метнула в сторону Аполлона воинственный взгляд и наткнулась на его суровый.

— Виктория. Иди. К гостям. — Он сказал это чуть громче, и Ник резко обернулся и вздрогнул, заметив выражение лица Марка. Рука с мобильником медленно опустилась, и Аполлон шагнул в сторону Ника, и я, не зная, как предотвратить бурю, ухватилась за рукав соседа.

— Ты обещал мне танец. — Это первое, что пришло на ум, но попытка не засчиталась. Марк стряхнул мою кисть и пригвоздил к месту тяжелым взглядом.

— Вики. Ты плохо слышишь?

Марк не отрывал от меня своих зеленых глаз в которых был немой приказ, и я отступила, но не спешила покидать помещение.

Ник тем временем сунул мобильник в карман и попытался потихоньку свалить, приставным шагом отступая к другой двери.

— Стоять! — При звуке этого пробирающего до дрожи голоса, мой бывший замер и бросил в мою сторону затравленный взгляд. Мол, спаси от этого тирана. И я бы рада была спасти, но Марк очень настойчиво подцепил меня за талию, и буквально выставил за дверь, захлопнув ту перед моим носом.

Дернула ручку, но открыть не удалось, неужели он повернул защелку?

Вот же…!

— Виктория, вот ты где! — Мама взяла меня под руку, и, не давая опомниться, повела к диванчику, стоящему неподалеку. Ее глаза подозрительно блестели, и я задумалась, почему. Либо она хотела сообщить мне какую-то новость, либо очень перебрала. И я почему-то склонялась к последней версии.

— Мам, а где папа? — Надеюсь, он успеет принять меры и присмотреть за ней, потому что мне нужно срочно попасть в помещение для персонала и предотвратить драку… — Начала оглядываться в поисках отца, но того нигде не было видно, а мама тем временем, настойчивее потянула меня к кушетке и, усадив, плюхнулась рядом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Вики! И когда ты собиралась нам все рассказать? — Не совсем понимала о чем она, но тревога за Марка заставила сделать еще одну попытку прорваться сквозь преграду в виде пьяненькой мамы, и я привстала, но была тут же усажена на место. — Ты беременна!

Мама набросилась на меня и стиснула в объятиях, а я от неожиданности едва смогла удержаться и не рухнуть назад. Руки машинально потянулись к маминой тушке, и я приобняла ее, пытаясь усесться прямее.