Развод. Мы больше не твои - Мила Гейбатова

и стоит, отвернувшись.

— Эм, — сглатываю ком в горле, — твой нос надо осмотреть, и умыть тебя. Я могу помочь.

Тут Егор резко разворачивается, от чего я инстинктивно отпрыгиваю назад.

— Сто лет не дрался, представляешь, — он закрывает нос рукой, — это так будоражит, я и забыл. Мне даже понравилось, — добавляет буднично. — Но да, ты права, лучше бы мне умыться, пожалуй.

И он уходит в ванную комнату, оставляя меня все также растерянно хлопать глазами. Кажется, что — то невероятное в этой потасовке увидела только я.

Гхм.

— Я дам полотенце, — спохватываюсь и отправляюсь следом за Егором.

— Зачем? — он выглядывает уже умытый, а еще он самостоятельно взял полотенце и прижал его к носу. — Я справился.

Чертов Глеб. Несколько месяцев мне не казалось странным, что мой одноклассник так прекрасно ориентируется в моей квартире, а теперь осознание этого факта вдруг вызвало резонанс в душе.

И нет, мне ни капли не стыдно и не неудобно перед недомужем. Мне самой по себе странно.

Я с Егором даже не целовалась ни разу в губы! А он проводит со мной и детьми больше времени, чем когда — либо проводил Глеб.

Раньше у меня не было разрыва шаблона, и даже наш постоянный легкий флирт не напрягал. Я все думала, что может быть когда — нибудь.

А теперь мне вдруг захотелось определенности.

— Что — то еще не отмыл? — спрашивает Егор, по — своему понимая мой внимательный взгляд. — Неужели кровь возле волос? — он оборачивается назад к зеркалу. — Да нет, все нормально вроде. Я уж думал задел грязными руками, пока умывался.

— А пойдем пить чай. Только к детям загляну, — произношу, опуская глаза.

Двойняшки, на удивление, спят. Белый шум — шикарная вещь.

Иду на кухню, а Егор меня опередил и там. Чайник уже включен, на столе лежит хлеб, а он сам режет сыр.

И снова у меня разрыв шаблона. А ведь Егор сто раз хозяйничал на мой кухне. Да и друг ведь может так себя вести. Вот и с чего у меня вдруг появились мысли об ином статусе наших отношений? Дружба гораздо ценнее.

— Это я должна тебя обслуживать, а не ты, — укоризненно качаю головой, присаживаясь за стол.

— Да ладно тебе, я прогнал из дома завоевателя, добыл сыр и теперь хочу угостить им женщину, чтобы она не сомневалась в моем альфа статусе, — весело усмехается Егор. — Первый удар я ведь пропустил, нехорошо выглядел перед тобой.

— Что за глупости! — восклицаю недовольно, а потом замечаю широкую улыбку на лице одноклассника и успокаиваюсь. — Ты так шутишь, да? Ладно тогда. А если серьезно, то извини, что ты оказался втянут во всю эту грязь. И физически пострадал. Едва ли адвокаты обязаны защищать грудью своего клиента, а ведь я тебе даже не плачу, — закрываю лицо ладонями и качаю головой. — Ох, мне так стыдно. Я такая паразитка, оказывается!

— Оля, ты что? — Егор откладывает нож и подходит ко мне. — Ну какая ты паразитка? Совсем, что ли? Тебе нельзя твоего бывшего даже видеть, сразу какие — то неправильные уничижительные мысли в голове появляются. Теперь дверь всегда буду открывать я.

На этой его фразе из меня вырывается короткий смешок.

— Да откройся ты уже в самом деле! — произносит Егор, отводя от лица мои руки.

Потом смотрит на меня несколько секунд, а я на него, и внезапно наклоняется и целует меня прямо в губы, о которых я вспоминала буквально только что…

40

Кажется, время замирает, а весь остальной мир отходит на второй план. Серьезно, даже кухонные часы не слышно, а они здесь довольно громкие!

Ощущаю себя юной девушкой, целующейся чуть ли не впервые в своей жизни. Что, в общем — то, вполне обосновано, если вспомнить, сколько лет я в браке, и сколько мы с Глебом не были близки.

Неосознанно горблюсь. Отчего — то в голове возникают глупые мысли на тему, а делаю ли я все правильно, или нужно что — то исправить?

Нет, юные девушки ведут себя раскованнее и логичнее. А я зажалась, хотя буквально только что думала о возможности перевода наших с Егором отношений из категории дружеского флирта в нечто большее.

Выпрямляюсь и уверенно кладу руку на плечо одноклассника, притягивая его ближе к себе. Он оценивает этот ход и тоже смелеет, проникая языком ко мне в рот.

Не знаю, сколько бы времени мы находились в этой неудобной позе, да и сколько вообще люди способны целоваться? Но нас прерывают. К счастью, на этот раз не звонком в дверь.

— Слышал? Кажется, проснулись. Совсем мало времени прошло, едва полчаса, а они уже, — отстраняю от себя Егора.

— Сорок минут, если быть точным, — он бросает взгляд на часы. — Но да, ты права, режим второй день испорчен.

— Попробую их завтра в разных комнатах уложить, как ты предлагал. Вдруг поможет. Они ведь смотрят друг на друга, а так придется скучать, если проснутся раньше, того, глядишь, снова задремлют, — рассуждаю я, вставая из — за стола.

Быстро дохожу до детской, заглядываю в нее, а там..

— Они спят, нам обоим показалось, — говорю, возвращаясь на кухню озадаченной.

— А, главное, обоим сразу, — усмехается Егор.

— Да, — неуверенно улыбаюсь.

Мы, наверное, должны обсудить поцелуй. Или не должны. Так только в фильмах делают?

Чувствую себя дурочкой. Снова.

— Я налью чай, — предлагаю, чтобы занять себя и получить повод отвести взгляд от одноклассника, — бутерброды ты уже нарезал, дело за малым.

— Не стоит, я хотел, — возражает Егор, и мы одновременно оказываемся у кухонного шкафчика с посудой.

Наши руки соприкасаются, а глаза находят друг друга. Мы молчим, ни Егор, ни я, не решаемся что — то сказать.

— Послушай, Оля, — начинает все — таки мой друг, — наверное, стоит объясниться. Не знаю, что на меня нашло.

— И не надо! — быстро перебиваю его. — С кем не бывает! К тому же я отвечала.

— В том — то и дело, — тянет он.

— В смысле? — хмурюсь.

Сейчас было обидно. Он не рад, что я ответила? Или я как — то не так ответила?

— В смысле у тебя развод, дети, а я привык к необременительному общению с девушками. Не хотелось бы разрушать наши отличные дружеские отношения одной ошибкой, — произносит Егор.

Угу. Значит, он ставит нашу дружбу на первое место. Это хорошо, да?

Да ни черта.

Получается, как девушка, я его не то чтобы интересую. Возможно, взыграла элементарная физиология, что его потянуло на необременительное и со мной. Глеба тоже непонятно на