Джентльменов нет - и привет Джону Фаулзу! - Ирина Степановская

– Вика! – ахнула в ужасе Пульсатилла. Ей показалось, что дочь умерла.

– Ты чего? – Вика потрогала мать за руку.

– Господи! – опомнилась Пульсатилла. – Ты что, не спишь?

– Не сплю, как видишь. – В шепоте дочери слышалось недовольство. – А ты чего шпионишь?

– Да что ты, я просто так зашла, – почему-то стала оправдываться Пульсатилла. – Я всегда к вам захожу, когда вы спите... всю жизнь... просто вы этого не знаете.

– Конечно, всю жизнь, – с еле заметной усмешкой прошептала дочь. – Как от очередного любовника возвратишься, так прямо сразу к нам!

– Как ты смеешь! – У Тани от негодования зашлось в гневе сердце. – Сопливка! Ты за собой смотри, пока не вляпалась куда-нибудь! Потом уж мне будешь указывать, как жить!

– Вот и ты ко мне не лезь! – заявила дочь и отвернулась к стене.

Пульсатилла в негодовании вышла из комнаты и отправилась мыть посуду. Наведя порядок в кухне, она специально поискала, чем бы еще заняться, но ничего не придумала и ушла спать на свой диван. Ворочалась она там, ворочалась, но заснуть не могла. Уж очень обидным показался ей упрек дочери. Вместе с тем она не могла не признать частичную его правоту.

Да, правда, она была влюбчива, бывало, что поступала опрометчиво, но во имя чего она бросалась в водопады чувств? Что вынуждало ее раз за разом отправляться в сомнительные экспедиции на поиски счастья? Только ли эгоизм и обида брошенной женщины? Вовсе нет. Ей хотелось вновь создать полноценную семью, в которой хорошо жилось бы всем – в том числе и дочерям. И в поисках даже не счастья, нет, а только благополучия Пульсатилла пускалась наудачу в каждое, даже на первый взгляд сомнительное новое знакомство. Надежда, что вдруг в каком-нибудь очередном самце, жаждущем развлечений и отдохновения от надоевшей домашней суеты, она найдет уж если не сказочного принца, то вполне подходящего мужчину, способного и желающего изменить ее жизнь, не могла оставить ее. «Где же ихразглядеть с первого раза?» – думала Пульсатилла, подразумевая под словом ихвсех своих вероломных и непорядочных любовников, на которых когда-то были возложены определенные надежды.

Конечно, дочка пока еще не может всего понять, опыта маловато. И не дай ей Господи такого опыта! Все на свете сейчас отдала бы Таня, только бы девочки не испытали в жизни тех разочарований, которые пришлись на ее долю. Но вот что странно – после горьких мыслей о ее собственной печальной женской судьбе, после употребления спасительной и все оправдывающей, вполне расхожей мысли о том, что негде взять приличного мужика, потому что хорошие заняты, а среди свободных шатаются одни козлы, Пульсатилла вдруг вспомнила не кого-нибудь, а Кирилла. Как бесовская тень, возник в ее памяти его образ, обряженный в плащ страдальца, каким он представился ей в ту ночь, когда они ехали от Нины. И хотя Пульсатилла прекрасно знала почти все о перипетиях его неудачного брака с подругой, скоропалительной женитьбе на Лизе и последующем новом разводе, в сердце ее невольно вползло сочувствие к этому сильно постаревшему за последние годы, но еще не утратившему бойкости бывшему Нининому мужу.

«Может быть, он не так уж и виноват во всех этих разводах? Ейя всегда говорила, что нужно было по-другому себя вести, – подумала Пульсатилла. И в том, что мысленно она назвала подругу не по имени, а употребила по отношению к ней безликое местоимение, заключался некий элемент предательства, который она почувствовала, но вины за который не ощутила. – А уж в том, что Лиза сбежала от него с любовником, он вообще не виноват. За это его как раз надо пожалеть».

И как-то неожиданно получилось, что рассуждения о Кирилле привели Татьяну в благоприятное расположение духа. Она отвлеклась от мыслей о дочери и, упомянув по необходимости, как это водится у большинства женщин, имена Бога и Святой заступницы, положилась на то, что все, что сейчас кажется тяжелым и трудным, скоро как-нибудь с Божьей помощью рассосется. И уже с этой дополнительно принесшей облегчение мыслью Пульсатилла наконец успокоилась на своем диване и заснула.

9

...Слабый пол должен знать свою силу над нами и умело ее применять. Нас легче всего «купить» вниманием, интересом к нашей персоне...Умная жена не тянет одеяло на себя, понимая, что для сильного пола в большинстве случаев на первом месте профессия. Мужчину надо во всем поддерживать, тогда он действительно добьется чего-то значительного. Удачливые в карьере политик и актер очень часто оказываются «продуктом» мудрой женщины...

Александр Домогаров, актер. Из интервью газете «Аргументы и факты», 2005 г.

...Основная масса мужчин уверена, что у каждого в этом мире свои обязанности: женщина должна тарелки намывать, а мужчина подниматься по карьерной лестнице. Все в такой семье подчинено мужчине и его целям. Женщина обычно всячески помогает мужчине делать карьеру, а мужчина в обратной ситуации всячески помогает ее разрушить. Он ведет с глупышкой просветительские беседы в духе «Посмотри, на кого ты стала похожа!», или «Ни одной чистой рубашки!», или «Ты только внешне похожа на женщину, а на самом деле ты мужик!».

Он гнет ее, ломает, оттаскивает за уши от социальной деятельности, вручая в качестве компенсации несколько старых мифов о «главном» предназначении – быть женой и матерью.

Наталья Радулова, обозреватель журнала «Огонек», 2005 г.

– Вам в какую сторону? – спросила Нина, открывая перед Юрой заднюю дверцу своего новенького «пежо», который она очень любила.

– Все равно, куда вам удобнее.

– Похоже, вы действительно не торопитесь. – Она прогрела двигатель и включила «дворники». Дождя на улице уже не было, но на стеклах за день образовалась грязная пелена. Заработала печка, в машине стало уютно и тепло. Нина машинально включила приемник – передавали вечерний выпуск новостей. Юра устраивался на заднем сиденье. Для ее небольшой машины он, с его приличным ростом, в пальто с приподнявшимися подкладными плечами, оказался фигурой внушительной. Нина включила фары, полуобернулась и начала сдавать, аккуратно выруливая среди многочисленных, уже поставленных на стоянку на ночь машин.

– Вы меня специально посадили на заднее сиденье? – В неярком уличном освещении стекла Юриных очков таинственно блеснули. Нина мимолетно взглянула на него в зеркало заднего вида.

– Специально, а что? – Сейчас она не очень-то следила за разговором. Они выезжали на оживленную трассу, и ее внимание было занято тем, чтобы встроиться в общий поток. Какой-то нетерпеливый водила уже вовсю сигналил сзади, раздраженный ее медлительностью. – Ну сейчас, как же! – сказала она через стекло, будто торопыга мог ее слышать. – Полезу сломя голову, чтобы тебя пропустить!