Тайна золотого орла, или Дима Томин и лавровый венок - Игорь Леденёв

Вдруг сильно потянуло гарью, за дверью послышалось тяжёлое, зловещее шакранье шагов. Каждый шаг болью отдавался в мозгу. Сердце заколотилось. Шёпот молитв перед иконой Божьей матери стал громче. Вдруг раздался сильный стук в дверь и душераздирающие крики. Вытянутые капли язычков пламени на свечах резко задёргались из стороны в сторону, словно их кто-то дёргал за невидимые нити.

Натали с Андрюшей чуть ли не в голос зашептали молитвы. Божья матерь на иконе начала плакать. Крупные слёзы медленно заскользили по отполированной поверхности иконы. Дима сделал шаг назад, пошире, расставил ноги для устойчивости и сильнее навёл крест на дверь. Брюки натянулись, и в правом кармане что-то твёрдое, больно, упёрлось в ногу.

"Это же пейджер!" — вспомнил Томин.

Осторожно держа крест одной рукой, второй достал "пейджер", снял предохранитель и нажал красную кнопку. В комнате послышался тонкий писк, как от гудения трансформатора.

А дым прибывал. Дышать становилось тяжелее. За дверью топтался Кобо, не смея войти. Андрюша и Натали о чём-то шептались, стоя на коленях.

Постепенно дым заполнил комнату. Иконостас скрылся в ядовито-серой пелене. Как маяки, светят размытые свечи, тускло мерцают маленькие лампадки. Словно из тумана, смотрят бледные лики святых.

Дышать стало просто невозможно. Андрюша с Натали встали с колен. Андрей подошёл к окну и с силой распахнул его. Густой дым качнулся и стал медленно рассеиваться. В комнату ворвался свежий воздух, хотя свежим его можно назвать только по отношению к дыму в комнате.

Дима, почувствовав, что задыхается, не опуская креста, подошёл к окну, глотнул "свежего" воздуха и выглянул на улицу. За окном медленно клубится дым и, турбулентными потоками, уходит в бескрайнее небо. Воздух нагрелся, как в печке. Огромная трещина разлеглась от дворца до ограды парка и ощетинилась острыми разломами почти до самого Дворянского собрания. Огонь из бездны поднялся практически до поверхности земли. Чёрные языки неистово бушующего пламени, хорошо выделяются на фоне тёмного разлома. Слышится приглушённый стон десятков тысяч человеческих голосов, больно сжимая сердце.

За окном, на уровне третьего этажа появился Чударь. "Связной" неподвижно сидит в чём-то похожим на маленький глиссер, слегка покачивающийся на мелких воздушных волнах. Окаменевшее лицо, не скрывая негодования, смотрит на ребят. Весь его облик выражает немой укор. Из под насупленных бровей, устало глядят грустные глаза.

Не успел Чударь сказать и слово, как послышался сильнейший раскат грома. Безоблачное, но задымленное небо осветилось яркой зарницей.

По небу пронёсся Ангел. Белые одежды, неистово, трепыхались на лету. В руке сверкнула молния, разрезав пространство, изломанным светом, и обрушилась куда-то в середину дома. Раздались оголтелые вопли, затем звериный вой, переходящий в жалобный писк. Вскоре писк стал стихать, скорее всего, уходя глубоко в глубь земли.

Дым в комнате и за окном мгновенно испарился. Трещина бесследно исчезла.

— Садитесь в лодку, "искатели приключений"! — устало, молвил Микола.

Дима отдал тяжёлый крест княжне и осторожно перелез в качающуюся лодку. Андрюша остался стоять на месте и о чём-то шептался с Натали.

— Андрей! У нас нет времени! — в голосе Чударя почувствовалось раздражение.

— Сейчас! Одну минуточку! Подождите!

Влюблённые крепко обнялись, две фигуры на мгновение застыли, как мраморное изваяние. Андрюша стоял спиной к Диме, и тот хорошо видел исполненное грусти лицо девушки. Печальные глаза, наполнились слезами, от чего казались ещё больше. Запруда век не сдержала напора слёз, и крупные капли потекли по щекам, оставляя мокрые дорожки, словно чистый воск на тающей свече. Затем парочка, нащупав губы, слилась в поцелуе. Поцелуй длился и длился. Наконец Андрюша оторвался от пылающих губ, руки медленно разомкнули объятья. Словно зачумленный, он бросил прощальный взгляд на заплаканную княжну, сделал шаг, но споткнулся, затем восстановив равновесие, пружинно прыгнул в изящную лодку.

Глава 9

Полтавские подземелья

Лодка сильно качнулась, чуть не перевернувшись, круто рванула с места, и, задрав тупой нос, стремительно помчалась по набегающим воздушным волнам, подпрыгивая, как гоночный катер. "Звёздный связной" уверенно держался за маленький руль и угрюмо молчал.

Ветер, мощным феном, развивал волосы. Внизу быстро замелькали крыши и верхушки деревьев. Дима взглянул на друга. В глазах Андрюши стояли слёзы. Вдруг, порыв ветра сдул слёзы, и они проворно побежали по вискам.

Через пару минут, пришвартовались рядом с хатой в небольшом сарайчике, оказавшемся гаражом. Быстро перешли в дом и спустились в бункер.

— Переоденьтесь. — тихо проговорил Чударь.

Ребята оглядели себя. Новые, с иголочки костюмы, порвались и безнадёжно загрязнились. На диване, аккуратно сложенная, лежит чистая одежда — рубашки и брюки, какие носили в середине двадцатого века. Рядом две странные кепки, с фонариками над козырьками, как у шахтёров. Друзья стали быстро переодеваться.

Хозяин дома включил телевизор. Все четыре экрана показали движение. Хату со всех сторон оцепили жандармы. Зловеще сверкают многочисленные штыки. Полицаи смело подходят к забору, но отскакивают, как ошпаренные. Пытаются снова подойти, и опять отходят. Вскоре полицейские сняли ружья и открыли беглый огонь. Забор озарился електрическими вспышками. Всё пространство перед домом осветили ослепительные короткие молнии, словно пиротехническое шоу. Микола заметно помрачнел.

— Вы сами спровоцировали эту ситуацию. — с грустью промолвил он. — Думал отправить Вас завтра, чтобы без проблем попали в своё время, да, видно, придётся отправлять сегодня.

Чударь ещё раз оглядел ребят, и устало проговорил:

— Ладно. Пора! Уходим!

Достал из сейфа сумку, дал Диме.

— Когда Вы успели его привезти из небесной камеры хранения? — удивился Дима.

— Успел. — коротко ответил Чударь.

Затем каждому вручил по кепке.

— Зачем это? — спросил Андрюша.

— Сейчас некогда объяснять. — сухо ответил "связной".

Зашли в лифт. Чудесная кабинка бесшумно заскользила, только не вверх, а куда-то в сторону. Через несколько минут дверь открылась и взорам ребят предстала беспросветная тьма.

Провожатый зажёг фонарь и одел, как кепку. Упругий луч осветил мрачный, бесконечный туннель. Каменный коридор, неровными стенами, полукруглыми выступами и молниевидными разломами уходил куда-то вдаль, теряясь в беспросветной темноте. "Подземники" зажгли свои фонарики, в подземелье стало относительно светло.

— Пошли! — тихо скомандовал Микола, и маленькая команда зацокала по подземному коридору.

— Где мы? Куда идём? — поинтересовался Дима.

— Мы в Полтавских подземельях. Идём к монастырю. Там, сейчас открыт разлом, но попадёте не в своё время, а чуть раньше. Куда идти и кого искать, скажу, когда придём на место. Одежда на Вас универсальная. Потянет на любое время.

"Проводник" замолчал. Подземный коридор повернул вправо, затем распался на два. Провожатый смело пошёл по тому, что правее. Каменные своды зарябили однообразными уступами. Кое-где на стыках выступала вода, прочертив изломанные, чёрные дорожки, словно кто-то разлил чернило. Через несколько сот метров, коридор ещё раз раздвоился, но на этот раз Чударь уверенно пошёл левым туннелем.

Всю дорогу "Звёздный связной" не проронил ни слова. Ребята чувствовали вину и тоже молчали. Им нечего было ответить в оправдание. Нелепо подвергли свою жизнь и жизнь всех жителей Полтавы смертельной опасности, а этого делать не имели право. Из-за их глупости погибли люди.

Диму мучили угрызения совести. "Мы поступили, как идиоты! Ещё усугубили и так не малую опасность! Нет нам прощения. Вместо того, чтобы спокойно дожидаться, не смогли побороть любопытство и чуть не погибли. Сто процентов, погибли, если бы не Натали. Княжна спасла нам жизнь. В первый раз — открыв дверь. Второй — в зале, закрывая собой. Маленькая девушка закрыла своим хрупким телом двух здоровенных пацанов"! Дима чуть не сгорел от стыда при этой мысли. "Она сильнее нас. Она, она… просто нет слов, чтоб это выразить. Она… чудо! В третий раз Натали спасла нам жизнь, укрывши в домовой церкви".

"Кающийся грешник" вспомнил сцену прощания. В воображении возникли прекрасные глаза, наполненные слезами и мокрые дорожки на щеках.

"А карета, сорвавшаяся в пропасть! А Степан с людьми!" и новая, ещё более горячая волна стыда до кончиков пальцев прожгла Томина. Голова сильно загудела от боли.

— Ты сильно-то не убивайся! — произнёс Чударь, словно читая Димины мысли. — Всех невинно убиенных вернули к жизни, так как случай исключительный. Нечистая сила нарушила все возможные нормы.