Браслет с шармами - Элла Олбрайт

сердечко без всякого декора, похожее на то, что мама оставила мне в тот год вместе с браслетом.

– Какая красота! – выдыхаю я.

– Я думаю, это что-то военное. Они символизируют веру, надежду и любовь, – объясняет папа. – Думаю, он хотел, чтобы у тебя все это было.

– О! – По щеке катится слеза. – Это так мило. Да. Это три самые важные вещи – я думаю, так бы он сказал. Но я все равно не понимаю, почему ему их помогал выбирать именно Джейк?

– Тебе стоит спросить об этом у него. – Папа делает глоток чая; на лице обеспокоенное выражение. – Есть еще кое-что. Когда я уходил вчера, я был у юриста.

На чтении завещания. Я подумал, тебе будет сложно это вынести.

Резко вдохнув, я наклоняю подбородок соглашаясь.

– Все в порядке. Да, это было бы слишком быстро. – Подняв чашку, я делаю глоток и морщусь. – Тут куча сахара. Стараешься подготовить меня к шоку? – шучу я. Его лицо говорит само за себя. Звякнув чашкой о блюдце, я подаюсь вперед. – Папа, в чем дело?

– Он оставил тебе деньги. Немного, но хватит на первый курс универа как минимум.

– Это… – я шмыгаю носом, – я… это так мило. – Я не могу справиться со всеми чувствами, которые меня охватывают, поэтому концентрируюсь на папе, на том, как ему не по себе. – Почему ты выглядишь таким встревоженным?

– Он оставил нам дом, Лейла.

– О… но я не… – Я замолкаю. – Но разве он не должен остаться маме? Она же самый близкий родственник. В смысле, если она не… – Я закрываю рот ладонью. – О боже, думаешь, он считал ее мертвой? Или он это знал? – Я начинаю плакать. Теперь я никогда не увижусь с ней. Неважно, как сильно я злилась на нее все эти годы, – часть меня всегда надеялась, что она вернется. Надеялась, что мы сможем начать наши отношения заново, наверстать упущенное. Представляла, что наконец пойму, почему она сделала то, что сделала.

– Милая, нет! Прекрати. – Он обходит стол и приобнимает меня за плечи. – Не плачь. Дело не в этом.

Он оставил письмо, в котором объяснил, что не знает, где она находится, и никогда не был уверен в том, что она вернется, но этот дом – наш, и он хочет, чтобы он был у нас. Я думаю, он решил так: раз она ушла, то…

Вытирая лицо, я поднимаю на него взгляд.

– Лишилась своих прав?

Снова сев на свое место, он пожимает плечами.

– Что-то вроде того.

– Так что мы будем делать? Почему ты выглядел таким встревоженным?

– Мне сложно говорить о своих чувствах…

– Я знаю. В этом ты на него похож.

– Но, – продолжает он, – у нее больше прав на этот дом, чем у меня. Теперь, когда его нет, я чувствую себя кем-то вроде мошенника. Я всегда думал, что, когда его не станет, я буду двигаться дальше.

– Начнешь все заново, ты имеешь в виду? Ты этого хочешь? – требую ответа я. Он выглядит неуверенно, поэтому я решаю подбодрить его. – Я думаю, ты неправ. Это такой же твой дом, как и ее. Из-за нее мы потеряли свой, помнишь? – Взмахивая руками, я показываю на дом, в котором я выросла. Который теперь принадлежит Джейку. – И ты не мошенник – ты моя семья, и мы все еще живем вместе. К тому же подумай, что случится с домом, если мы откажемся. Мы не можем позволить ему просто стоять и ветшать, всеми брошенному.

– Может, и так. – Папе явно некомфортно. – В любом случае мы сейчас не обязаны ничего решать. У нас есть время подумать. – Достав длинную бархатную коробку из-под соседнего стула, он кладет ее на стол. – Я хотел показать тебе кое-что еще. Его медали.

– Я их уже видела. Он часто мне их раньше показывал, в первый год, когда мы вернулись. Объяснял мне, что значат настоящая храбрость и честь, помнишь? Когда я вела себя как злой дикий подросток и думала, что я лучше всех. Вы меня впечатлите, юная леди, когда заработаете хоть одну медаль.

Папа улыбается моей пародии на интонацию дедушки, и я мягко смеюсь в ответ, но смех застревает в горле. Я никогда не услышу его голос снова.

– Зачем ты хотел мне их показать?

– Он оставил их Джейку.

– Ч-что? – ахаю я. – Но он ими так дорожил.

– Как и Джейком, милая. Не думаю, что ты это понимала, но они дружили. Он несколько раз упоминал Джейка с тех пор, как мы приехали, помнишь? И в тот день, когда Джейку было почти шестнадцать и он уехал, когда отец затолкал его в машину, Рэй был очень расстроен.

– Но я… Я никогда не воспринимала это всерьез. В смысле, мне было действительно любопытно, почему он так беспокоился в тот день, ведь Джейк никогда не приходил в гости и все такое.

– Прежде чем мы переехали, он был тут почти все время. Часами. Ну а потом вернулись мы, так?

Я чувствую себя виноватой. Если это правда, то мы заняли место Джейка. С другой стороны, он никогда ничего не говорил, чтобы не расстраивать меня. Если не считать того раза, когда он назвал меня избалованной на пляже. Может, все это время он чувствовал, что я не ценю папу и дедушку – они были тем, чего у него не было. Он так сказал однажды. Неужели он приходил сюда, чтобы скрыться от своего вспыльчивого отца? Спрятаться в безопасном месте? А потом он потерял эту возможность из-за нас. От этой мысли мне хочется плакать. Бедный Джейк.

– Но последние четыре года Джейка не было дома! – восклицаю я. – Они почти не виделись. Если они и были когда-то друзьями, то после уже явно нет.

– Милая, подумай, каким расстроенным был Джейк на похоронах. Он сделал коллаж для твоего дедушки.

Он пришел при полном параде и нес гроб. Так не поступают незнакомцы. Он был так же опустошен, как и мы с тобой. – Папа делает паузу. – Я думаю, Рэй заменял Джейку отца или собственного дедушку.

– Правда? – Вряд ли Джейк с дедушкой могли быть настолько близки, а я бы об этом не знала. Или могли?

– Я понимаю, тебе кажется, что Джейк был слишком уж вовлечен в похороны, Лейла. Но ты должна кое-что знать.

– Что? – Я подаюсь вперед.

– Джейк не поехал с нами в больницу в воскресенье, когда я пришел за тобой на пляж. Но он поехал следом и ждал в машине, пока мы уйдем. Он не желал вторгаться в наши семейные дела, но хотел сам попрощаться. Когда мы уехали, он ходил увидеть Рэя.

– Да? Как? Он же не родственник.

– Я дал разрешение.

– Да? – В горле встает ком; мысль о Джейке наедине со своим горем печалит меня.

– Да. У них была особая связь. Так было правильно. Почему, ты думаешь, я пригласил его сесть с нами впереди?

– Ты пригласил? – Мой рот открывается. Я думала, Джейк сел туда из-за меня, и понимаю, что слишком увлеклась, воспринимая его дружбу как должное.

Папа качает головой.

– Может, это поможет тебе понять. – Он наклоняется, поднимает пластиковый контейнер и ставит его на середину стола, возле чайника. Открыв крышку, показывает мне содержимое – многочисленные ряды белых конвертов. Они разрезаны сверху, странные треугольные кусочки бумаги торчат там, где конверты вскрыли неровно. – Они с Рэем писали друг другу, когда Джейк уезжал. Это письма, которые он отправлял твоему дедушке. Они личные, но, я думаю, Рэй был бы не против, чтобы ты их прочла, если это убедит тебя в том, как они были близки.

Вставая, я заглядываю в коробку и пробегаю пальцами по рядам бумаги. Я вижу укор в глаза отца и чувствую стыд.

– Я правда бестолковая? – спрашиваю тихо.

– Никогда такой не была и не будешь. Я оставлю тебя наедине с ними. Не хотел тебя