Убийственно красива, или Кто развел светскую львицу - Полина Раевская

– Почти уверен. Был ли Игореша полноценным участником этой игры или ничего не понимающей пешкой, он свое дело сделал, а потому может уходить.

– Ты так просто об этом говоришь.

Селиверстов снова одарил меня своим всепроникающим рентгеновским взглядом.

– А ты чего ждала? Увидеть скупую мужскую слезу? Услышать пламенную речь в духе «Он был моим товарищем, и я непременно отмщу за него?». Игорь был не очень хорошим человеком. Хотя что это я? Не будем раньше времени его хоронить. Как бы то ни было, но он отличный, исполнительный сотрудник, замену которому я найду не скоро. Но если ты про мою к нему привязанность, то ее попросту нет. Потому не стану лицемерить и изображать скорбь по поводу его исчезновения. Тебя это шокирует?

Пожав плечами, я произнесла:

– Меня в вашем мире уже вообще ничего не удивляет и не шокирует.

– В нашем? – Селиверстов выглядел удивленным.

– Да, в вашем. Мире сильных, бескомпромиссных и бесчувственных.

– Так вот каким ты меня видишь. Ну-ну. Переубеждать не стану, да и не смогу, наверное. Единственное, хотелось бы поинтересоваться, из какого ты мира? Что такого исключительно доброго и полезного в твоем сообществе?

– По крайней мере, мы не убиваем себе подобных. Не подкладываем друг другу девушек в постель, не шпионим…

– Спорно, но допустим. А ты не задумывалась, почему? Исключительно из человеколюбия или из-за отсутствия возможности? Уверена, что твой начальник не пожертвует тобой, подвернись ему такой случай? А ведь пожертвовал и с радостью. Продал со всеми потрохами.

– Хочешь сказать, Димасик в курсе?

– Нет, конечно, нос у него не дорос до посвящения в подобные подробности. Да он и не спрашивал. Ему вообще неинтересно, что с тобой будет. Вернешься ты или нет. И в постель он тебя с радостью подложит кому угодно, если ему это будет выгодно.

Я чуть не расплакалась. На душе и без того кошки скребли, а тут еще этот гад сидит и раскрашивает мир мрачными красками.

Как будто угадав мои мысли, Селиверстов пояснил:

– Пойми, я вовсе не пытаюсь убедить тебя в продажности и беспринципности всех и вся. Жизнь, она разная, а вот люди, по сути, везде одинаковы и там, – он поднял руку наверх, – и здесь, – опущенная ладонь, видимо, символизировала самый низ человеческого общества. – Всегда и везде есть Иуды, готовые продать тебя за тридцать сребреников, есть жадные, порочные, алчные, но есть и порядочные, ответственные, добрые.

– А ты какой?

– Я? – Селиверстов рассмеялся. – Я где-то посередине. Совру, если скажу, что всегда поступал по совести и справедливости. Когда карабкаешься наверх, приходится поступаться многим. Но сейчас я уже достаточно высоко забрался, чтобы позволить себе такую роскошь, как принципиальность. И своих в беде не бросаю. Так что можешь не сомневаться в своей безопасности.

– Значит, я «своя», а Степанов, выходит, нет?

Селиверстов задумался:

– Выходит, что так.

Беседу прервал телефонный звонок.

Александр Константинович взял трубку и выслушал собеседника. Молча.

– Что и требовалось доказать, – проговорил он, обращаясь ко мне по окончании разговора. – Степанова найти не удалось. Из страны не вылетал. Во всяком случае, по своим документам. Из гостиницы не выписывался.

– А если покинул Испанию по поддельному паспорту? – Мне казалось, что это выдвинутое мною предположение имело все шансы оказаться правдой.

– Тогда дома искать его не стоит. Хотя мои люди учли и эту версию, проверив все места в России, где мог появиться Игорек. Нет его. Как в воду канул, – Селиверстов мрачно хохотнул. Меня же передернуло.

– И что теперь? Ниточка оборвалась?

– Эта да, но наверняка есть и другие. Идеальных преступлений не бывает.

– А как же «глухари»?

– Свидетельство непрофессионализма и загруженности следственных органов. Не более того.

– А ты, значит, профессионал?

– Я крайне заинтересован в розыске преступника и имею массу возможностей для расследования. Так что…

– С чего начнем? – Мне не терпелось начать действовать, поэтому я сразу же взяла быка за рога.

– Начнем? – В голосе Селиверстова слышалось удивление.

– А ты думаешь, я буду сидеть, подобно Пенелопе, ожидающей своего Одиссея? Ты мой должник, помнишь?

Селиверстов пристально на меня уставился, что-то обдумывая.

– О’кей. Тогда начнем. В первую очередь нам нужно поговорить по душам с официантом.

– И как мы это сделаем? Наверняка весь персонал под подозрением, и встретиться незаметно с ним нам вряд ли удастся.

– А зачем незаметно? – Селиверстов лучезарно улыбнулся и развел руками. – Мне поручили найти убийцу, следовательно, я могу спокойно допрашивать всех, кто был в тот день на вилле. Иначе, как мне выйти на след преступника?

От одной мысли о возвращении на место преступления меня сковал леденящий ужас. Но мой шеф мог быть чутким, когда хочет. Именно поэтому он тут же пояснил:

– Не бойся, на виллу возвращаться не придется. Я договорился, и встреча с прислугой состоится здесь. Вернее, уже состоялась. Мои люди побеседовали с поварами и охранниками, и, как ты понимаешь, это не принесло каких-либо результатов. А вот официантов мы оставили на потом, как говорится, на десерт. Хочешь присутствовать?

Он еще спрашивает!

– Тогда пошли, – Селиверстов поднялся и галантно подал руку. Но я проигнорировала этот жест вежливости, демонстрируя свою независимость. Мужчина усмехнулся. Похоже, разыгранная мною сцена его только позабавила.

Оказавшись на улице, я непроизвольно ахнула от увиденной красоты. Огромная зеленая лужайка простиралась, что называется, куда хватало глаз, перемежаясь клумбами с удивительными по красоте растениями. Садовые скульптуры, фонтаны и даже искусственный пруд – здесь чувствовалась рука опытного ландшафтника. Вдали виднелся глухой забор и надежно закрытые ворота. Я горько улыбнулась про себя – теперь идея с побегом уже не казалась мне такой хорошей. Даже если бы удалось выбраться из дома, о том, чтобы добежать незамеченной до ворот, и думать не стоило. И уж тем более не смогла бы их преодолеть.

Слева от дома был разбит фруктовый сад, в центре которого располагалась огромная беседка. Судя по тому, что Селиверстов решительно направился к ней, встреча должна была состояться там.

Так и оказалось. В беседке нас уже ждали Павел, Виктор и еще три человека. Двое, судя по виду, охранники. Третий – с осунувшимся лицом и трясущимися руками, – скорее всего, был тем, с кем нам предстояло разговаривать.

Селиверстов коротко кивнул, приветствуя присутствующих.

А дальше начался допрос на английском языке, в результате которого выяснилось, что Адриан (именно так звали нашего отравителя) познакомился со Степановым через своего приятеля Маноло. Что Игорек щедро (очень) наградил Адриана за его услугу, заверив его в безопасности подмешиваемого снадобья. Что тот никогда не согласился бы на это, если бы не обстоятельства – его брат Педро задолжал местному бандиту огромную сумму денег, и вся их семья могла лишиться дома, а то и здоровья. Что Адриан обращался за помощью к хозяину, но тот пригрозил его уволить, если он еще раз побеспокоит его подобными просьбами. Что к моменту, когда к нему обратился Степанов, отчаянное положение вынуждало его согласиться на что угодно. И что поначалу все шло как по маслу. На здоровье хозяина его действия никак не отражались, но потом он случайно просыпал лекарство и попросил у Степанова новую порцию. Произошло это накануне злополучного вечера. На званом ужине Адриан, как и раньше, подмешал толченые таблетки в бокал Карасика, и тот умер. Парень все время повторял, что не хотел убивать хозяина, и если бы знал, что все так получится, то никогда и ни за что… Уж лучше бы ему жить на улице! Посыпая проклятьями брата, срывался на крик и слезы.

Мне было искренне его жаль – жить с таким грузом на душе! Но чем ему помочь, я не знала. Поэтому вздохнула с облегчением, когда мы наконец-то покинули беседку.

– И что теперь с ним будет? – Вопрос, разумеется, адресовался моему шефу.

– С кем? С Адрианом? – Селиверстов пожал плечами. Понятия не имею. В конце концов, он сам сделал свой выбор.

– Ага, точно так же, как и я.

– Так же, как и ты. – Селиверстов не церемонился. – У человека всегда есть множество возможностей, даже если он думает иначе. Просто большинство предпочитает плыть по течению.

– И все-таки ты не ответил. – Вступать в бессмысленный спор мне не хотелось – все равно каждый останется при своем.

– Послушай, Василиса, я не организация Красный крест и не занимаюсь спасением приговоренных к смерти. Подмешивать незнакомые таблетки в пищу хозяину, согласись, проступок серьезный.