Том 3. Рассказы, сценарии, публицистика - Исаак Бабель

Отвечает Ерема, помахивая бильярдным кием, к которому привязан ремешок, — получился кнут.

На площади валяется просмоленное бревно.

На нем выступили капли пота.

Базарная площадь.

Мужичонка, горькая беднота, доит лохматую коровенку, запряженную в телегу. Мужичонка напился, укладывается спать под телегу.

В сонное царство врывается Живцов.

Он огрел кнутом спящего посреди площади и собаку.

РАССПАЛИСЬ ТУТ БЕЗ МЕНЯ…

Орет Живцов, размахивая кием.

Спящий и собака завертелись, побежали.

Живцов барабанит в дверь запертой лавки.

Сторож избы-читальни, увидев в окно Живцова, заметался. Из лавки высовывается припухлое, в перьях лицо приказчика и сейчас же скрывается.

Бегство встревоженных кур.

Приказчик в запертой лавке судорожно снижает цены, он срывает этикетки…

…и переписывает и ставит цены на 10 % ниже.

Живцов барабанит в дверь избы-читальни.

Испытанный сторож заводит граммофон.

Встревоженные куры перелетают через плетень.

Баба, задрав подол, бежит через площадь.

Вертящаяся пластинка граммофона.

Живцов размахивает кием:

РАССПАЛИСЬ, ЧЕРТИ.

Выдоенная корова несется вскачь.

На козлах испуганный мужик.

Навстречу корове и мужику движется нескончаемая цепь возов с зерном. Урожай, видимо, велик.

На одной телеге, куда зерно ссыпано без мешков, играют в сияющей под солнцем ржи два пузатых голых младенца.

Цепь возов пересекает базарную площадь.

ГОСПОДИ-БАТЮШКО… САМОГОНУ-ТО, САМОГОНУ-ТО СКОЛЬКО.

Умиленно говорит Ерема…

…оглядывая поток телег.

Играющие младенцы.

Зерно под солнцем.

А МОЛОТЬ К МИРОЕДАМ?

Кричит отчаявшийся Живцов.

ГОНИ НА МЕЛЬНИЦУ, ЕРЕМА…

Вертящаяся пластинка граммофона.

По дороге к мельнице во всю прыть несется телега Живцова.

Медленно величавое течение возов.

У Еремы лопнула постромка.

Он не замечает этого, нахлестывает свою лошадь.

На краю горизонта, у реки полуразрушенная мельница с ободранным колесом.

На чердаке мельницы — недвижимая сова.

ГОНИ, ЕРЕМА…

Кричит Живцов.

Перед мельницей мостки, которые вот уже четыре года как ненадежны. Телега подлетает к мосткам. Ерема крестится…

…телега взлетает на мост…

…доски подламываются…

…в воздухе мелькнуло крестное Еремино знамение.

Живцов, лошадь, телега падают в овраг.

Сова.

Оторвавшееся от телеги колесо катится по меже между двумя нескошенными полями.

Межа отделяет поле, на котором густая высокая стена волнующихся хлебов, от чахлой, плохо выделанной полосы.

Катящееся колесо.

ОПЫТНОЕ ПОЛЕ ПОВАРЕНШИНСКОЙ ЯЧЕЙКИ ВЛКСМ.

Жатва. На опытном поле колос густ, тяжел, высок.

Работают две американские косилки.

На одной из них избач Черевков.

На другой Панютин.

Комсомолки вяжут снопы.

«ОПЫТНОЕ» ПОЛЕ ГЕРАСИМА ЧЕРЕВКОВА.

Плохо возделанная полоса дала чахлый, редкий колос.

Герасим — азартный, трепетный мужичишка и…

…дед Черевков — дряхлый старик в посконной рубахе и широких штанах — жнут серпами.

Серп старика падает бессильно.

Жена Герасима — бойкая большая баба — вяжет снопы.

У СЫНА-ТО ПШЕНИЦЫ ПОПШЕНИСТЕЙ БУДЕТ.

Ехидно говорит она мужу.

Стена высоких хлебов и жалкие колосья Герасима.

Чистая размашистая работа косилок.

Старозаветный серп старика движется немощно. От натуги дед опрокидывается на спину, не может встать, только ногами сучит. Герасим, смотря на «работничка», плюет с досады.

Старуха ядовита…

А У СЫНА-ТО ПШЕНИЦЫ ПОПШЕНИСТЕЙ БУДЕТ.

Взбешенный Герасим бросил серп, перемахнул через межу…побежал к косилке, на которой работает сын, преградил ей путь.

ТЫ У ОТЦА РАБОТАЙ, СУКИН СЫН, А НЕ У ЧУЖИХ ЛЮДЕЙ. ПОРОТЬ БУДУ.

Кричит он и хлопает себя по штанам. Черевков, добродушнейший верзила, сгреб маленького отца, сунул его под мышку, продолжает работать.

Дед сидит на острых ягодицах, жует губами. Выцветшие его глаза слезятся. Старуха орет над ним.

С болтающейся, под мышкой у сына, ноги Герасима слетает лапоть.

К работающим косилкам приближается Ерема, несущий на плечах остатки своей телеги.

Чумазый, исцарапанный Живцов и меланхолическая Еремина лошадь, влачащая обломки оглобли, в которой запутался кий с ремешком.

Комсомольцы, завидев Живцова, бегут к нему. Черевков, забыв об отце, бросает его.

ТЫ У ОТЦА РАБОТАЙ, СУКИН СЫН, А НЕ У ЧУЖИХ ЛЮДЕЙ.

Трепаный Герасим снова наскакивает на сына. Межа разделяет два поля.

ТЫ У СЫНА РАБОТАЙ, ДУРЬЯ ТВОЯ ГОЛОВА — ТОЛК БУДЕТ…

Говорит Герасиму Живцов, поочередно степенно здороваясь за руки с комсомольцами.

Дед на земле.

Ряд колосьев, подрезанных косилкой.

Волнующаяся стена хлебов…

Впереди стада белоголовый пастух Тереша.

Налившиеся колосья бьют его по груди, по значку КИМа.

Пастух углубился в чтение арифметического задачника.

Страница арифметического задачника движется в высоких хлебах.

Часть третья

Комсомольская ячейка обмолачивает зерно, снятое с опытного поля.

Дружная работа молодых неистовых рук.

Полет снопов чертит радугу в закатном небе.

Взмахи рук.

Рубахи, прилипшие к потным спинам.

Парни, густо покрытые пылью, подают снопы.

Девки на крыше молотилки принимают снопы.

Девки пересмеиваются, толкаются, пересаливают свои снопы неумеренной деревенской шуткой.

Девушка, подающая снопы, не рассчитала движения.

Сноп ее перелетел через молотилку.

Она расхохоталась, выругалась.

К молотилке прибита кружка с надписью: «У целях культурной борьбы за матюкание — копейка золотом».

Девушки ухарски бросают копейку в кружку.

Мешки постепенно наполняются зерном, сыплющимся из молотилки.

Парни уносят мешки на потных мускулистых спинах.

На гигантском омете соломы:

Черевков.

С омета видна покойная русская равнина — скошенные поля, лесок, речка.

Солома подается Черевкову стальными тросами.

В проволоке горит и ходит солнце.

Пастух Тереша все учится. Он зарылся в золотую солому. Выписывает из книги задачу: 4 + 4 + 4 + 7 — будет, по мнению Тереши, 24.

Босоногие мальчишки верхами на жеребых кобылах возят к омету солому. Ноги их весело болтаются на оттопыренных лошадиных боках.

Мальчишки подвезли солому. Черевков подтягивает ее тросами и…

подгребает под ней прилежного Терешу с его задачником, тетрадкой и карандашиком.

У молотилки мешки, наполняющиеся зерном.

Деревенская церковь, превращенная в закром.

Парни сваливают туда мешки.

Церковь по самые брови Николая-угодника полна зерном.

Замусоленный флажок с буквами РСФСР.

Флажок этот прицеплен к локомобилю. Машинистом Панютиным.

Он возится у пылающей топки.

Буйный ход локомобильного колеса.

Мешки наполняются зерном.

Мальчонка лет десяти, опоясанный ремнем. На ремне висит сабля.

Едет на связке соломы наверх к Черевкову.

Подает ему повестку.

Повестка: Порядок дня Пленума Повареншинской Сельской ячейки ВЛКСМ:

1) Международное положение в Китае — докладчик т. Живцов.

2) Электрификация водяной мельницы и по возможности всеобщее — докладчик т. Живцов.

3) Половая крайность в ячейке и уклон — докладчик т. Варя.

Мальчонка соскочил с омета и подал повестку Панютину.

Тот читает ее при свете горящей соломы.

Полет снопов в небе.

Мальчишка с саблей забрался к девкам на молотилку.

Девки черны от пыли, глаза и губы их сверкают, как у негров.

Они читают повестку с религиозной серьезностью.

Из первой части — мучительный нескончаемый подъем китайца рикши в гору.

У ободранного, сломанного мельничного колеса, у плотины, изрытой свиньями и наполненной всяческой деревенской дрянью: скелетами животных, ведрами без донышек, истлевшими козырьками — Живцов.

Он склонился над китайским номером «Прожектора».

В дверях мельницы мечтает Ерема. Он кнутиком считает:

…летающих на небе галок.

Лошадь Еремы рвет с чужого дерева яблоки и поедает их.

Искаженное лицо Живцова над фотографией.

Деталь — лицо рикши, облитого потом.

Полет снопа.

ШАБАШ!..

Парни подают последний сноп. Место у молотилки, где работали комсомольцы, — опустело — ни одного человека. (При помощи наплыва.)

Комсомольцы, окончившие молотьбу, умываются у бочки. Вода становится чернее сажи, но в ней отражается солнце и смеющиеся лица.