320 страниц про любовь и кино. Мемуары последнего из могикан - Георгий Натансон

Конечно же я перечел все, готовясь к такому фильму, но когда звучит слово самого писателя, это впечатляет. Булгаков с интересом узнал, что в доме Чехова бывали такие люди, как Л. Толстой, И. Бунин, К. Станиславский. Но главным и первым посетителем Белой дачи являлся Исаак Левитан, с которым Антон Павлович дружил. Для меня этот сюжет важен тем, что подчеркивает взаимную любовь писателей друг к другу: Булгакова – к Чехову, Чехова – к Толстому и Толстого – к Чехову.

Ну а в следующий приезд, в 1926 году, Булгаковых принимала уже Марья Павловна Чехова, она сама водила писателя по комнатам, где он еще не был, и рассказывала, что вот, например, в столовой за этим роялем под аккомпанемент Рахманинова пел Шаляпин… Я смонтировал фотографии поющего Шаляпина и слушающих его Чехова, Марьи Павловны, Ольги Леонардовны, Станиславского, Горького, Вересаева, и они идут в фильме под звучание голоса Шаляпина, исполняющего романс Глинки «Сомнение».

Булгаков посетил и Ливадию, где жил прежде с семьей Николай II. Этот рассказ я также построил на фотографиях, но слова самого Булгакова не звучат – об этом посещении он не оставил записей. Дело в том, что когда Михаил Афанасьевич приезжал в Ливадию, во дворце располагался санаторий для туберкулезных крестьян, и в его комнатах размещались человек триста. Надо сказать, что в этом же году в Крыму был и Маяковский – вот он восторгался пролетарской Ливадией.

И наконец, Булгаков в Севастополе – городе русской славы. Там он наблюдал, как моряки шагали под бодрый марш. О чем мог думать писатель, находясь в Севастополе? Вспоминал, как был контужен в Чечне, когда служил военврачом в Белой гвардии? О том, что его братья отсюда уехали в эмиграцию, а ему не удалось? Перелистывал мысленно страницы книги генерала Слащева «Крым в 1920 году», в которой тот описал, как вместе с Врангелем стоял во главе обороны полуострова, когда красные под руководством Фрунзе сломили их сопротивление и сто пятьдесят тысяч русских солдат по морю бросились в Турцию, чтобы уже никогда не вернуться на родину? Генерал Слащев назвал это «бегством», его судьба известна – в результате распрей с генералом Врангелем в Турции он был разжалован в солдаты. Именно Слащев стал прообразом генерала Хлудова из булгаковской пьесы «Бег» – по ней Алов и Наумов сняли прекрасную картину. В Севастополе Булгаков конечно же приходил на Графскую пристань, откуда бежала по морю Русская армия.

В моем фильме Василий Семенович Лановой не просто читает текст, он показывает зрителю те места, которые посетил Булгаков, и делает это творчески, почти все время находясь в кадре. Я работал с артистом первый раз в жизни, мы подружились, и после завершения съемок Лановой спросил, когда начнем новую картину. Дело в том, что у меня уже был готов сценарий второго фильма – «Булгаков на Кавказе». А третий будет называться «Булгаков в Москве», и в нем я сделаю акцент на последних годах жизни писателя, когда были запрещены все его пьесы, включая «Дни Турбиных» во МХАТе, «Зойкину квартиру» в Вахтанговском и те, что шли в Камерном театре. Его не печатали, он находился на краю нищеты и самоубийства. Михаил Афанасьевич был в отчаянии. На что жить?! Втайне от жены Любови Белозерской он купил пистолет и спрятал его в ящике письменного стола. Ящик закрыл на ключ и сел за письмо в правительство СССР. В тот же день отнес его в комендатуру Кремля:

«Я обращаюсь с просьбой принять во внимание, что невозможность писать для меня равнозначна погребению заживо. Я прошу правительство поступить со мной, как оно найдет нужным, но как-нибудь поступить, потому что у меня, драматурга, написавшего пять пьес, известного в СССР и за границей, налицо в данный момент нищета и гибель.

Наталия Гундарева и Валентин Гафт. Кадр из фильма «Аэлита не приставай к мужчинам»

Двадцать восьмого марта тридцатого года.

Михаил Булгаков».

И вскоре состоялся знаменитый разговор по телефону, когда Сталин сам позвонил Булгакову.

Сталин спросил писателя:

– А может быть, правда вас пустить за границу. Что мы вам очень надоели?

– Я очень много думал в последнее время – может ли русский писатель жить вне России. И мне кажется, что не может.

Здание МХАТ

– Вы правы. Я тоже так думаю.

– А где хотите работать?

– Во МХАТе, – ответил Булгаков. – Но меня туда не принимают – даже рабочим сцены.

Желал же он быть ассистентом режиссера, и не забудьте, что пьеса «Дни Турбиных» шла в театре с ошеломляющим успехом. Известно, что при постановке Михаил Афанасьевич дал много советов режиссерам, которые были воплощены в спектакле.

– А вы еще раз обратитесь во МХАТ, – посоветовал Сталин, – я думаю, они согласятся вас принять.

Через некоторое время раздался звонок из Художественного театра, он был зачислен в штат МХАТа ассистентом режиссера.

Завершается фильм «Я вернусь» третьим путешествием Булгакова в Крым, который он очень полюбил. Если не ошибаюсь, в «Мастере и Маргарите» около шестидесяти раз упоминается Ялта. И что еще важно, в 1930-м году писатель приехал в Крым без Белозерской, у него завязался бурный роман с Еленой Сергеевной Шиловской. Из Крыма он дал ей телеграмму с просьбой приехать на свидание, но она ответила отказом, подписавшись «Ваша Трусикова».

Однако Булгаков все-таки одержал победу – Елена Сергеевна бросила благополучную жизнь с генералом и стала женой неблагополучного писателя. Один из ее сыновей остался с бывшим мужем, а второй жил в семье Булгакова.

«Я вернусь» – это слова Булгакова, которые он написал в альбом Марье Павловне в 1926 году, когда она пообещала ему подарить листочек рукописи Чехова. «Не думайте, – написал он в альбоме, – что я не приеду за листочком. Я вернусь». Мы сняли крупным планом эту фразу, дату и подпись писателя. Сняли и страничку чеховской рукописи, в которой почти невозможно ничего разобрать. Другую, конечно, не ту, которую Марья Павловна подарила Булгакову. Где находится та, мы не знаем.

Оператор Михаил Коробцов великолепно показал Крым, ряд кадров снят прекрасным оператором Вадимом Алисовым – он в картине и цветущий, и солнечный, и дождливый, и с огромными волнами, которые накатывают чуть ли не на половину набережной в Ялте. В конце даю панораму цветущей Ялты, о которой Булгаков говорил, что такого воздуха, как здесь, наполненного цветением и свежестью морских прибоев, он никогда в своей жизни не чувствовал.

В финале есть рассуждение о том, что Крым, и особенно Ялта, всегда был местом вдохновения писателей – Пушкина, Толстого, Чехова, Бунина, Маяковского, Мандельштама, Маршака и, конечно, Михаила Афанасьевича Булгакова. А теперь, после распада великого государства, он находится за пределами границ России, и братья-славяне разделены нелепым барьером, за которым остались также и грузины, и армяне, и представители других национальностей, жившие с нами в дружбе. И романс Глинки «Сомнение» звучит в фильме с надеждой, что еще все переменится, «минует печальное время, мы снова обнимем друг друга», и братья-славяне вновь соединятся.

Трудно жилось писателям и поэтам в царской России. Вспомним трагические судьбы Пушкина, Лермонтова, Достоевского, Чернышевского… Расстрелянных во времена сталинских репрессий Гумилева, Мандельштама, Пильняка, Бабеля, журналиста Кольцова, режиссера Мейерхольда. Вспомним угнетенных – поэтессу Ахматову, писателей Булгакова, Зощенко, кинематографистов Сергея Эйзенштейна, Александра Довженко, Андрея Тарковского…

В 1922 году Булгаков писал: «Уверенности, что Россия прикончилась, я не разделяю. И даже более того, по мере того, как я наблюдаю московский калейдоскоп, во мне рождается предчувствие, что “все образуется”».

Мы верим в его предсказание.

Фильм я закончил в преддверии ежегодного фестиваля документальных фильмов в Екатеринбурге и отдал его на отборочную комиссию Союза кинематографистов, возглавляемую киноведами Шемякиным и Черненко.

Фильм «Я вернусь» они на конкурс не приняли. Тогда картину я показал президенту фестиваля Климу Лаврентьеву. Ему фильм понравился. Он как президент по уставу фестиваля имел право вопреки решению отборочной комиссии взять фильм на конкурс.

Решением жюри фестиваля мы получили престижную премию и аплодисменты зрительского зала. Затем картине «Я вернусь» жюри правительства Москвы, состоявшее из ведущих деятелей культуры Москвы, присуждают премию Москвы и фильм демонстрируют на канале «Культура».

Кажется, честные руководители отборочной комиссии должностные лица Шемякин и Черненко при таком своем провале должны бы подать в отставку. Ничего подобного, они продолжают свою «деятельность» в различных отборочных комиссиях по документальным фильмам и по своему вкусу решают судьбу фильмов, допуская или не допуская их на конкурсы. Слава богу, что они не были включены в жюри конкурса «Золотой орел», иначе я бы не получил «Золотого орла» за фильм «Булгаков на Кавказе».