Юрген - Джеймс Кейбелл

– В том, что вы выдвигаете, что-то есть…

– В том, что я выдвигаю, есть много чего, могу вас уверить. Это самый естественный и доходчивый вид логики. И я просто хочу освободиться от долга…

– Но вы возбуждаете меня своим огромным мечом. Вы меня нервируете, и я не могу спорить, пока вы им тут размахиваете. Уберите же ваш меч! О, что же с вами делать? Вот же ножны для вашего меча, – проговорила она.

В этот момент их прервали.

– Герцог Логрейский, – произнес голос госпожи Анайтиды, – не думаете ли вы, что лучше удалиться, а то подобные шалости у дверей моей спальни вызовут скандал?

Анайтида приоткрыла дверь спальни и с лампой в руке высунулась на лестницу. Юрген немного смутился. Его явную близость с дамой, которая мертва вот уже шестьдесят три года, трудно, как он чувствовал, было бы объяснить. Так что Юрген, поднявшись на ноги, проворно вложил в ножны оружие, которое показывал королеве Сильвии, и решил изящно обойти молчанием это дело. А на дворе закукарекал петух. Наступил рассвет.

– Желаю вам доброго утра, госпожа Анайтида, – сказал Юрген. – Но здесь такие запутанные лестницы, что я, должно быть, заблудился. Я собираюсь на прогулку. А это моя дальняя родственница, королева Сильвия Терея, которая любезно согласилась быть моей спутницей. Понимаете ли, мы собираемся в лес пособирать грибы и понаблюдать за восходом солнца.

– Мессир де Логрей, думаю, было бы намного лучше отправиться обратно в постель.

– С другой стороны, сударыня, моим несомненным долгом является сопровождение королевы Сильвии…

– Что касается этого, мессир, то я не вижу никакой королевы Сильвии.

Юрген огляделся. Определенно, девятой жены его дедушки нигде не было видно.

– Да, она исчезла. Но этого и следовало ожидать при крике петуха. Пожалуй, петух закукарекал не вовремя, – сказал с сожалением Юрген. – Это несправедливо.

– В погребе Гогирвана славные запасы, а вы допоздна засиделись с Ориеном и Арибером. И, несомненно, им тоже посчастливилось обнаружить пару королев в погребе Гогирвана. Тем не менее, по-моему, вы все еще немного пьяны.

– Ответьте же мне, госпожа Анайтида: не посещали ли вас этой ночью два призрака?

– Что ж, очень может быть, – ответила она. – Но Белая Башня знаменита своими привидениями, и я провела там лишь несколько спокойных ночей, ведь люди Гогирвана – сплошные скоты.

«По правде говоря, – гадал Юрген, – что за особа эта госпожа Анайтида, оставшаяся невозмутимой при таком зверском убийстве, как то, что я совершил, и обращающая на призраков не больше внимания, чем я на комаров? Я слышал, что она – чародейка. Уверен, у нее прекрасная фигура. Короче, вот предмет, который вознаградил бы своего исследователя, не будь юная Гиневра возлюбленной моего сердца».

Вслух же он сказал:

– Вероятно, я пьян, сударыня. Тем не менее я по-прежнему думаю, что петух закукарекал не вовремя.

– Когда-нибудь вам придется объяснить смысл этих слов, – сказала она. – Между тем я возвращаюсь в постель и опять-таки советую вам сделать то же самое.

Тут дверь затворилась, упал засов, и Юрген пошел прочь, по-прежнему находясь в сильном возбуждении.

«Эта госпожа Анайтида – интересная особа, – размышлял он, – и мне доставило бы удовольствие, если бы выдался случай показать ей сейчас мое огорчение по поводу петуха. Происшествие маловероятное. Значит, к тому же, она наткнулась на меня, когда мой меч был обнажен, и, следовательно, знает, что я владею оружием, достойным уважения. Она однажды может ощутить необходимость в хорошем воине – эта миловидная Хозяйка Озера, у которой нет мужа. Поэтому давайте будем терпеливы. Между тем оказывается, что во мне течет королевская кровь. Полагаю, в этом скандале что-то есть, потому что я обнаружил в себе много общего с королем Смойтом. Однако двенадцать жен! Нет, это слишком. Я не ограничивал бы количество браков, но двенадцать законных жен говорят об оптимизме, мне неведомом. Нет, не думаю, что я пьян, но бесспорно, что я шагаю не очень твердо. Определенно, мы выпили лишнего. Так что мне лучше всего возвратиться тихонько в постель и ничего больше не говорить о случившемся нынче ночью».

Что он и сделал. И это был первый раз, когда Юрген, в прошлом ростовщик, вел беседу с госпожой Анайтидой, которую люди называли Хозяйкой Озера.

Глава XVIII

Почему Мерлин вел беседу в полумраке

Два дня спустя за Юргеном послали от Мерлина Амброзия. Герцог Логрейский встретился с волшебником в полумраке, ибо окна комнаты были занавешены и не пропускали сияния дня. В комнате все, таким образом, представало в рассеянном, смягченном свете, не дававшем теней. В руке Мерлин держал квадратное зеркальце вершка в три, от которого он озадачивающе поднял свои темные глаза.

– Я поговорил с коллегой послом, госпожой Анайтидой, и стал гадать, мессир де Логрей, не разводили ли вы когда-нибудь белых голубей.

Юрген посмотрел на зеркальце.

– Я знал женщину из рода Леших. Она не так давно показала мне одно занятие, для которого нужна была кровь белых голубей. И она тоже пользовалась таким зеркалом. Я видел, что именно за этим последовало, но откровенно должен вам сказать, что ничего не понял в тонкостях этого дела.

Мерлин кивнул.

– Я подозревал нечто подобное. Поэтому и решил поговорить с вами в комнате, где, как вы чувствуете, нет теней.

– По правде говоря, – сказал Юрген, – наконец-то есть кто-то, кто может видеть мою спутницу! Скажите, почему же никто другой этого не может?

– К вашему эскорту привлекла мое внимание моя собственная тень, потому что она тоже была дана мне. То был подарок отца, о котором вы, вероятно, слышали.

Наступил черед Юргена кивнуть. Все знали, кто породил Мерлина Амброзия, и благоразумные люди предпочитали об этом не говорить. Затем Мерлин продолжил.

– Вот так, – проговорил Мерлин, – я потакаю своей тени. И вот так моя тень мне служит. Это взаимные уступки, которые всегда и везде необходимы.

– Понятно, – сказал Юрген, – но разве никто другой никогда не различал вашей тени?

– Лишь раз моя тень на некоторое время покинула меня, – ответил Мерлин. – Однажды в воскресенье тень оставила меня, и я шел без сопровождения под открытыми лучами солнца. Моя тень обняла шпиль церкви, а прихожане преклоняли под ней колени. Прихожане были смутно встревожены, не подозревая почему, и лишь переглядывались. Только священник да я видели ее совершенно отчетливо – священник потому, что она являлась злом, а я потому, что она принадлежала мне.

– Интересно, что же священник сказал вашей своевольной тени?

– «Изыди!» – бесстрашно изрек священник. Почему они всегда кажутся такими бесстрашными, эти скучные и застенчивые священники? «Такое поведение невиданно. Ибо это дом Верховного Бога, и его непоколебимый шпиль убеждает людей, пришедших издалека, что это место свято», – сказал священник. А моя тень ответила: «Но я лишь знаю, что шпиль фаллического происхождения». И моя тень заплакала, нелепо заплакала, уцепившись за шпиль, а прихожане преклонили под ней колени.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});