Бремя феодала (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич

Снова гул. Сеньоры офицеры начали активно новости обсуждать. Они хотели, конечно, сделать мне «предъяву», ещё с вечера — моя разведка работает. Типа, «чё за фигня, граф, как можно с нами так поступать?» И ударить по ним я мог только сейчас, задержав на сутки выход войска. Ибо войско мы решили делить на две части, я еду на север только со своей сотней и с людьми Йорика Тура, произведённого утром баронессой в сотники её хирда. Эдакий хёвдинг, мать его. Но тут не стал выдумывать, оставили как есть — «сотник». Другие «хускарлы» станут членами её хирда после похорон бывшего барона. Так прощё в плане преемственности. Остальная же часть войска едет в Феррейрос, возглавить эту армию попросил Алькатраса. Они там блокируют город и ждут меня.

Так что если сейчас разъедемся, задавать свои вопросы сеньоры воины будут очень и очень нескоро. И будут к тому моменту очень и очень злыми — человек так устроен, что накручивает себя сам почище любых недоброжелателей.

— Граф, мы всё понимаем, — произнёс седовласый десятник, который первым задал вопрос. — Давай и мы не будем спешить? У нас война. Давай заниматься войной. — Бароны провели совещания с «братвой» и все уже знали о дальнейших планах боевой кампании. — А как всё закончится — так и решим, что делаем дальше.

— Хорошо. — Я поднял руку. — Кто за то, чтобы отложить данный вопрос, и вернуться к нему в спокойной обстановке после войны? При этом, сеньоры, обращаю внимание, что после Феррейроса начнётся набег степняков, и мы срочно поедем туда. Это надолго. Прошу поднять руки!

Почти все подняли руки. А кто не поднял, огляделся на всех и тоже присоединился.

— Отлично. Тогда, с вашего позволения, я продолжу по текущему положению дел, а оно у нас тоже не мёд.

Встал, отодвинул стул, собрался с мыслями.

— Сеньоры, у нас есть в графстве такой город, Феррейрос. Сто пятьдесят лет назад по примеру Магдалены и Аквилеи он объявил себя коммуной и вышел из состава графства, став вассалом короля. И это прискорбно потому, что город расположен рядом с пусть и бедными, но железными рудами. Там делают железо! — зло воскликнул я. Ибо не понимал, как можно было отпускать такой актив. Почему мой предок не вырезал всех бунтовщиков, не залил город кровью? Теперь расхлёбываем.

— Всё бы ничего, — продолжил я, — мы с Феррейросом вроде как в нормальных отношениях. Были. Но совсем недавно, месяц назад, этот город приборзел. И начал колотить понты по беспределу. — Я вновь пишу как рождает воображение попаданца, но ирония в том, что тут всем этим словам есть собственные сленговые обозначения. И связаны отнюдь не с криминалом, а с рыцарским достоинством и бытом благородных, кои и есть настоящие братки/хозяева этого времени. — А именно, город стал требовать того, что ему не по статусу, нагибая меня, вашего покорного слугу, раком, как какую-то беспутную дворовую девку у сеновала.

Гул. Смешки. Снова гул, недовольный. Сеньор — священное понятие. Сеньор может быть уродом, но это не основание не уважать его. Ты дерёшься за титул, за статус сеньора, а не за конкретного человека. Личность значит очень много, но и статус нельзя недооценивать. За своего сеньора тут принято рвать… Если он не дерьмо и не намерен спускать обиды, конечно. А я демонстрирую, что не намерен.

— За базар, сеньоры, надо отвечать! — подвёл черту я, озвучивая очевидное. — Феррейрос хотел поиметь не меня. Он хотел нажиться на строительстве дороги, виа, цель которой не просто коммерческая — вывоз хлеба на север. А сугубо военная — переброска из Овьедо и Альмери войск во время прорывов. Он хочет нажиться на нашей общей безопасности, сеньоры!

Снова гул. Я не мешал — КВНщики научили ждать зал и молчать, пока он не просмеётся/прошумится/прохлопается. А мужики возмущались искренне — безопасность здесь, в Приграничье, это сакральное понятие. Мы все повязаны. Зеленокожие уроды (они не зеленокожие, но у меня штамп в голове от наших книжек) харчат всех одинаково, и рыцарей, и пахарей. Никто не хочет быть съеденным. А купчишки-то с гнильцой, понимаешь! Я же не останавливался и продолжал нагнетать:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Сеньоры буржуи в Феррейросе оборзели настолько, что требуют денег СЕБЕ от тех, кто на свои строит дорогу для обеспечения ИХ безопасности! — Кажется, меня опять затрясло. Как бы не сорваться и не полыхнуть — камзол жалко. — Я должен на свои строить дорогу, которая защитит и их в том числе, которая, давайте не будем юлить и говорить начистоту, защитит ВСЕХ — и вас, и других баронов, и жителей графства, и тех, кто по ту сторону Кривого ручья! Я согласен, я — граф, это моя обязанность — и я строю. На свои, отдав долю от дороги купцам, чтобы строить быстрее. Но при этом за эту дорогу я должен платить ИМ, этим зажравшимся скотам! Прикрывающимся статусом королевского города ради собственного обогащения! Понимаете, какие это сучьи отродья?

Всё, финиш. Гнев. Крики. Ор. Мат. Люди здесь простые, к телевизорам не привыкли. К выступлению ораторов на митингах тоже — нет здесь ни ораторов, ни митингующих. А потому такие простые, но доходчивые слова вызывают крайне бурную реакцию. Я заготовил ещё немало слов, чтобы воинов пробрало, но, оказалось, это не нужно. Достаточно и того, что уже произнёс.

Я, как информационный технолог, только что вынес Феррейросу смертный приговор. Ибо теперь сарафанное радио, а оно тут работает будь здоров, в своём информационном веке я его сильно недооценивал, всем-всем разнесёт, какие торгаши из этого города моральные уроды. И, как там у Ильфа и Петрова: «Их будут бить, возможно даже ногами». 3,14здить, короче, будут выходцев из Феррейроса, вот что будет в ближайшее время! Даже если они просто приедут по делам. Даже если городской магистрат мгновенно с моим появлением под стенами даст отступные и откатит назад, чего он делать точно не будет. Тут люди не злопамятные, просто злые, и у них память хорошая.

В общем, информационная подготовка к атаке на город проведена. Да здравствует двадцать первый век!

* * *

— Сеньоры, теперь к делу. — В голове шумело — вино у сеньориты баронессы в погребах, оказывается, отличное. Обсудив экономику, обсудив предстоящую военную реформу графства, сделав выводы, насколько экономика и военная реформа взаимосвязаны, мы с баронами окончательно поняли друг друга и, наконец, расслабились. На улице начало темнеть. Воины Йорика, наверное, всё-всё уже растрепали нашим, воинское братство это свято, особенно когда все поняли, что они и мы не враги и кровь проливать никто не будет. Ну, про хирды и перемены, конечно. Наши пока не готовы такое слышать. Ладно, завтра попробую решить дело миром до того, как полыхнёт. Соберу всех во время завтрака и сразу после оного промою мозги и расставлю все точки.

— Рикардо, давай я первый спрошу? — улыбнулся Ковильяна. — До меня из дома доходят слухи о Феррейросе. Что у тебя проблемы с этим городом.

— Да, — согласился я. — К сожалению. Они захотели меня поиметь. А я не шлюха с набережной Старого Города Аквилеи. А потому хотел к вам обратиться. Так-то оно получается, что мобилизовал я вас для того, чтобы поставить на место Магдалену. А заодно решить проблему с разбойниками на десятилетие вперёд. И как бы теперь должен распустить вас по домам. Но получается, что мне снова нужно войско, и я снова готов призвать вас. Естественно, не за бесплатно.

— Но, как понимаю, — нахмурился Мерида, — и платить нам ты не сможешь. Нечем тебе, несмотря на успехи в несвятой святой. А значит… Снова добыча?

— Ага. — Я просиял. — Феррейрос должен ответить за базар. И я намерен заставить его платить. Много платить. Столько, сколько смогу с него выдоить. А доить буду по-крупному, серьёзно, не считаясь с его статусом королевского вассала.

— Это опасно! — покачала головой вроде разомлевшая, но мгновенно собравшаяся, когда заговорили о серьёзном, Ингрид. — Король может не простить.

Поймал себя на мысли, что мне нравится, что она уже мысленно здесь, с нами, на равных. Мгновенно приняла на себя статус баронессы, как будто всю жизнь ею была.