Черный вечер (сборник) - Дэвид Моррелл

А ведь еще надо было заниматься!

Боже, как мы скучали по жареной картошке и вишневой коле... Но тренер сказал: жирному и сладкому в рационе спортсмена не место. Говядину есть можно, хотя без гарнира, салатам — да, картофельному пюре — нет. Мама чуть с ума не сошла, составляя меню.

Зато в субботу, после первой недели тренировок, стало немного легче. Тело по-прежнему болело, но я чувствовал себя иначе: бодрым и подтянутым, даже думать стало легче.

За первый тест получил высший балл.

Через две недели, в воскресенье, тренер Хейз собрал новичков на отбор. Взволнованные, бледные, мы стояли перед ним, не зная, на что надеяться.

— Фредди, — начал тренер, обращаясь к стоящему рядом со мной парню, — извини, у тебя недостаточно мышечной массы. Приходи на следующий год, а пока попробуй легкую атлетику, если хочешь, замолвлю словечко. — Хейз взглянул на другого: — Пит, из тебя выйдет неплохой нападающий. Гарри, можешь стоять на воротах.

И так далее, и тому подобное, пока не остались мы с Джо.

— Ну, вы двое — самые жуткие лодыри во всей школе, — ухмыльнулся тренер. Я чувствовал, как дрожит стоящий рядом Джо. — И все же я решил вас принять.

Мой приятель вздохнул с облегчением:

— Слава богу!

— Нас приняли! — ликовал Джо. — Поверить не могу, мы в команде!

— Никогда в жизни так не старался...

— И не зря, нас приняли!

— Слушай, я твой должник. Если бы не ты, не видать мне футбола.

— Все в порядке.

— Нет, серьезно, если бы не ты...

— Если честно, я сам несколько раз чуть не бросил, — признался Джо.

Что-то не верится, учитывая, с каким пылом он тренировался.

— Ладно, мне пора, мама, наверное, заждалась с ужином.

— Моя тоже. Не забудь, завтра встречаемся на полчаса раньше, чтобы подготовиться к тесту по биологии.

— Ладно, хорошо, — уже без энтузиазма добавил я.

— Теперь начинается самое трудное, — словно прочитав мои мысли, проговорил Джо.

* * *

Он оказался прав.

До проб мы занимались общей физической подготовкой, а мяч гоняли лишь ради развлечения. Сейчас наступило время настоящей игры.

— Запомните расстановку игроков в этом матче. — Тренер Хейз ткнул указкой в пришпиленный к доске плакат. — Будем пробовать разную тактику, разбираться в психологии, учиться морально воздействовать на соперника. Мальчики, хочу, чтобы вы проводили друг с другом как можно больше времени. Ходите в кино, бары, библиотеки, куда хотите, только научитесь понимать друг друга с полужеста. Понимание — главный секрет любой команды, и нашей в том числе.

У тренера Хейза был еще один секрет, но его я узнал лишь через две недели, когда состоялся первый матч. А пока нагрузки росли день ото дня. Оказывается, американский футбол — это тяжкий труд, особенно когда проигрываешь одни и те же комбинации несколько часов подряд. Однажды я раз пятнадцать вводил мяч в игру, чуть руку не вывихнул.

Мы с Джо старались вовсю, и, похоже, тренер был доволен нами больше, чем хотел показать. Попробовав нас в разных позициях, он наконец поставил меня квотербеком, а Джо — принимающим.

— Вы, ребята, одинаково мыслите, это здорово и обязательно нужно использовать.

Здорово-то здорово, однако, к примеру, о Ребекке Хендерсон даже вспомнить было некогда. Какая Ребекка? Главное — школа, футбол и то, что говорит тренер Хейз.

* * *

Пятница, половина шестого вечера, мы в раздевалке, готовимся к первому матчу. Джо бледен как мел, я страшно нервничаю, другие ребята тоже, а тренер Хейз, вместо того чтобы нас подбодрить, расписывает, как здорово играют соперники.

— Ковингтон вас затопчет, в мокрое место превратит! Да вы слабаки, девчонки, лучше вышиванием займитесь... Ну за какие грехи бог наказал меня такой командой?!

И так далее, и тому подобное. Хотелось заорать, чтобы он закрыл свой поганый рот. С точки зрения психологии все правильно: Хейз пытался пробудить в нас агрессию, гнев, злость, которые следовало выместить на противнике. Но ведь тренеру прекрасно известно: мы дорожим его мнением, так зачем нас обижать? Знает ведь, козел, что больно делает...

Вдруг оскорбления закончились.

— Ну, ладно, — буркнул Хейз и подошел к деревянному ящику в дальнем конце раздевалки.

Ящик с навесным замком повсюду путешествует с нашим тренером. Интересно, что там? Ключ поворачивается в замочной скважине, и кто-то из парней шепчет: «Мумбо-юмбо!»

Джо с любопытством вытянул шею. Те, кто играл в команде в прошлом году, нервно заерзали.

«Мумбо-юмбо, мумбо-юмбо».

Ящик открыт, но что внутри? Не видно, тренер загородил обзор.

Вот он медленно отошел в сторону.

Парни испуганно заохали.

Небольшая, сантиметров тридцать высотой, каменная статуэтка цвета липового меда. Не гладкая и блестящая, а, наоборот, шершавая, будто песком натертая. Вся поверхность в маленьких круглых дырочках.

Это карлик, жуткий, скрюченный уродец. Круглая лысая голова, толстые негроидные губы, надутый живот, вертикальный разрез вместо пупка. Сидит по-турецки, целомудренно прикрыв срам рукой. Чем-то похож на китайского божка, чем-то — на статуи с острова Пасхи, которые я видел в учебнике истории, чем-то — на тех жутких монстров, которым поклонялись ацтеки и майя.

Что за черт?

Те, кто играл в команде с прошлого года, старательно прятали глаза.

— Наверное, новеньким нужно объяснить. Ребята, познакомьтесь, это... Как бы его назвать?

Наш идол или божок. Неважно, главное, он приносит команде удачу.

— Мумбо-юмбо, — снова зашептал кто-то из парней.

— Вот уже несколько лет перед каждой игрой мы проводим небольшой ритуал. — Хейз вытащил на середину комнаты столик. Ножки заскрипели по бетонному полу. — Перед каждой игрой я ставлю статуэтку на столик, мы дважды обходим вокруг, и каждый кладет руку на ее голову. А потом выходим на поле и разбиваем противника в лепешку.

Что за чушь?

— Многим это покажется ерундой, — будто прочитал мои мысли Хейз. — Наверное, так и есть. — Он смущенно усмехнулся. — Но мы вот уже восемь лет не знаем поражений, и я боюсь что-то менять. Считайте меня суеверным дураком, да только, раз все идет хорошо, зачем нарушать традицию? Надеюсь, никто не против?

Тренер внимательно нас оглядел, будто желая проверить, дошли ли его слова по адресу.

Боже, он ни перед чем не остановится! Ради победы по головам пойдет. Секунду назад унижал, а теперь какую-то статую навязывает...

— И последнее: посторонним незачем знать, как мы настраиваемся на матч. Подумают, что тут черная магия или еще какая-нибудь дрянь. Поэтому в команде существует правило: за пределами раздевалки никаких разговоров о мумбо-юмбо. Пусть это будет нашим маленьким секретом.

Вот почему я до сих пор не слышал об этом уродце!

— Предупреждаю сразу: тот, кто проболтается, автоматически вылетает из команды! Я серьезно. — Мы снова поежились под свирепым взглядом тренера. — Итак, клянетесь, что будете молчать?

— Клянемся, — нерешительно проговорили несколько человек.

— Не слышу... Громче!

— Клянемся, — повторили мы.

— Громче!

Мы заорали так, что заболело горло.

— Уже лучше. — Хейз вытащил уродца из шкафчика и поставил на стол.

Боже, вблизи этот чудик еще страшнее.

Мы дважды вокруг него обошли, каждый дотронулся до шероховатой головы, а потом...

* * *

В то, что произошло потом, верится с трудом.

За первые пять минут счет так и не открыли, а затем Хейз выпустил меня.

Ничего особенного, тренировка как тренировка... Я получил пас, и в ту же самую секунду все переменилось. Вот она, настоящая игра! Вот ради чего я надрывался несколько недель. Парни из Ковингтона настроены весьма решительно... Наш ретернер несется к конечной зоне соперника, мы ставим блок. Сердце бешено бьется, сейчас вырвется из груди. Мяч снова у меня, я бегу что есть силы, даже быстрее, но ковингтонские лайнбекеры не дремлют, пытаются вытолкнуть меня за пределы поля. Руки мокрые, потные. Не дай бог, уроню мяч!

И тут я увидел Джо. Надо же, избавился от лайнбекеров и подбегает к конечной зоне Ковингтона слева. Весь в напряжении, как пружина, в любую секунду готов принять мяч. Я отправляю ему пас: короткое хлесткое движение, как учил тренер Хейз.

Стоп, ковингтонские лайнбекеры! Я резко затормозил, чтобы в них не врезаться. Мяч со свистом рассекает воздух, а я во все горло ору на Джо.

И тут случилось что-то необыкновенное: по коже побежал мороз, кровь превратилась в лед. Левая сторона поля пуста: ни Джо, ни кого-то другого.

Кому тогда я пас отправил? Клянусь богом, он там был...

Секунду спустя мой приятель на другом конце поля, справа. Он, конечно, хороший спринтер, но все-таки... Несется на всех парах и ловит посланный мною мяч!

Болельщики решили, что все было спланировано заранее, такой блестящий тактический ход. Вот Джо пересек конечную зону соперника, торжествующе поднял мяч, и трибуны взорвались овациями. Крики, визг, аплодисменты накрыли меня тяжелой душной волной.